Дом, где жил Цзинь Цян, состоял всего из двух комнат. Цзинь Синь, которой скоро должно было исполниться восемь, всё ещё спала с родителями в одной, а вторая, крошечная — меньше десяти квадратных метров, — теперь служила ночлегом для Цзян Му.
После целого дня в дороге она окинула взглядом тесное помещение. У стены стоял письменный стол из светлого дерева, на нём не было ни пылинки, будто кто-то нарочно всё прибрал. На стене висела мишень для дартса, и три дротика вонзались точно в красное сердце. В углу аккуратно притулились две коробки с вещами. Их заранее прислала Цзян Инхань.
Цзян Му не знала, сам ли Цзинь Чао занёс их наверх, но в воображении сразу возник образ, как он, стиснув зубы, поднимается на пятый этаж, неся тяжёлые коробки. Белая краска на стенах уже пожелтела, но постель на низкой кровати была чистой и пахла солнцем. Неужели это раньше была комната Цзинь Чао? Тогда где же он теперь спит?
Вечером она специально вышла посмотреть. В доме его не оказалось. Похоже, он ушёл. Подарочная коробка, которую она ему оставила, стояла на полке в гостиной нераспечатанной. От этого на душе стало как-то пусто.
На следующий день Цзян Му пошла с Цзинь Цяном в школу. До средней школы Тунган было не близко. Они дважды пересели на автобус, прежде чем добрались.
Странное чувство охватило её. В детстве, когда требовалось присутствие родителей на собрании или на школьном празднике, всегда приходила Цзян Инхань. Если же дело касалось школы Цзинь Чао, шёл отец. Так повелось в их семье негласное правило. Поэтому после развода родителей Цзинь Цян почти не участвовал в её школьной жизни. На концертах и утренниках она видела в зале только мать. Даже когда занимала первое место в классе, Цзян Инхань не устраивала восторгов, максимум угощала в KFC. Глядя, как другие отцы подбрасывают детей на плечи, она, конечно, завидовала, но никогда не показывала этого.
И вот теперь, спустя столько лет, она снова идёт в школу рядом с отцом. Чувство было странное и щемящее.
Школа Тунган оказалась куда просторнее её прежней. У ворот Цзинь Цян сказал:
— Твоя мать звонила, я потому и пришёл. Нашёл бывшего классного руководителя Цзинь Чао, учителя Ма. Он посмотрел твои оценки, сказал, что они хорошие, и помог с оформлением. Когда увидишь его, будь вежлива.
Цзян Му бросила взгляд на свёрток в его руках. Красный пластиковый пакет, обмотанный в несколько слоёв. Что там было, она не знала.
— Цзинь Чао учился здесь, в этой школе?
— Конечно, — кивнул он.
— А я слышала, что он после школы больше не учился. Почему?
Цзинь Цян замялся, сжал пакет и пробормотал:
— Учёба не пошла.
Цзян Му подняла глаза на кирпичное здание с надписью: «Малые дела рождают великие, отношение определяет будущее». Двенадцать золотых иероглифов сияли под солнцем. Почему же Цзинь Чао не смог продолжить? За девять лет, что она его не видела, он будто стал другим человеком.
В учительской их встретил Ма — мужчина лет сорока с крупной родинкой у носа, из которой торчала волосинка, подрагивавшая, когда он говорил. Отвести взгляд было почти невозможно.
Пока оформляли документы, Ма спросил:
— Вижу, английский и китайский у тебя сильные стороны. Почему на вступительных результат упал?
— Просто неудачно сдала, — ответила она.
Учитель вдруг вспомнил:
— А вот брат твой — молодец. Накануне экзамена подрался, вывихнул руку, всю ночь капельницу держал, а утром пришёл и всё равно вошёл в десятку лучших.
Цзян Му растерялась. Ма добавил, прищурившись:
— Только вы с братом совсем не похожи.
Цзинь Цян натянуто улыбнулся и промолчал. Цзян Му тоже опустила глаза. Раньше она бы возразила, мол, в детстве были похожи, ведь соседи так говорили. Но теперь язык не повернулся.
Когда всё уладили, Цзинь Цян предложил ей прогуляться по школе, а сам остался поговорить с Ма.
Цзян Му спустилась на второй этаж. За окном раскинулся пустой стадион, справа — баскетбольная площадка. Было жарко, солнце заливало всё золотом, и в этом свете чувствовалось дыхание нового начала.
Она обернулась и заметила вдоль коридора витрины с фотографиями. В них — школьные соревнования, конкурсы, праздники. И вдруг взгляд зацепился за знакомый силуэт: на снимке с эстафеты юноша, принимающий палочку, весь в напряжении, мышцы будто выточены, в глазах — неудержимый порыв. Вокруг — ликующая толпа, солнце, молодость, движение. Казалось, даже сейчас из фотографии доносится гул восторга.
Вот таким, наверное, она и помнила Цзинь Чао. Что же случилось потом, что заставило его бросить учёбу?
Она долго стояла перед витриной. Когда девушка вернулась, увидела, как Цзинь Цян достаёт из пакета две пачки сигарет «Хуацзы» и суёт их Ма. Тот отнекивался, но Цзинь Цян просто положил их на стол и позвал сестру.
По дороге домой Цзян Му вспомнила слова матери перед отъездом:
«Я переводила деньги на твои расходы твоему отцу, но он не взял. Так что, когда приедешь, не трать его деньги. Не давай повода потом говорить, будто я бессердечна».
Она тогда не поняла, что мать имела в виду, но запомнила главное: не брать у отца ни копейки.
В дороге она спросила:
— Эти сигареты дорогие? Мама сказала, если тебе нужны деньги, я могу передать.
Цзинь Цян усмехнулся:
— Вот видишь, для неё деньги важнее всего. Передай, что я не такой мелочный.
Цзян Му не поняла, при чём тут «мелочность». Он, заметив её молчание, добавил:
— Не думай лишнего. Учитель Ма помогал твоему брату, я просто отплатил за добро.
Она хотела спросить, что же случилось с Цзинь Чао «в те годы», но отец спешил на работу и высадил её у ворот дома. Любопытство только усилилось — особенно после вчерашнего, когда она услышала в коридоре чей-то голос: «Правда пойдёшь? Жизнью рискуешь!»
Что же задумал Цзинь Чао? Чем он теперь живёт, если не учится?
Дома дверь открыла Чжао Мэйцзюань, сказала, что в кастрюле пельмени, пусть сама разогреет.
Цзян Му с детства была привередлива в еде. Когда родители ещё жили вместе, только Цзинь Чао умел заставить её есть. Он превращал нелюбимые овощи в сказочных героев, рассказывал истории и, пользуясь моментом, кормил её ложкой. После развода мать не справлялась: чем сильнее ругала, тем упрямее становилась дочь. Без волшебства брата овощи потеряли вкус, и девочка даже заработала лёгкое истощение. Цзян Инхань тогда водила её по врачам.
С возрастом стало легче, но нелюбовь к мучному осталась. Здесь же одна лапша да пельмени. После трёх таких ужинов ей стало тяжело.
Смущаясь заказывать еду при Чжао Мэйцзюань, она выложила на тарелку пять пельменей и села за стол. На другом конце стола Чжао Мэйцзюань помогала Цзинь Син решать задачу. Десять минут, а пример «4 + 7» так и не решён. Голос женщины становился всё громче:
— Посмотри на себя! Голова-то есть? Мозги, что ли, проросли сквозь череп?
Цзян Му, выросшая на юге, таких выражений не слышала. Она краем глаза глянула на девочку. Та сидела, растерянная, как маленький зверёк. Цзян Му, пряча улыбку, подняла два пальца.
Малышка посмотрела на неё и тихо сказала:
— Четыре плюс семь равно два.
Цзян Му вздохнула, встала, унесла тарелку и ушла в комнату.
Весь день из-за двери доносились крики Чжао Мэйцзюань. Под этот «рык львицы с восточного берега» она даже успела вздремнуть. К вечеру снова пельмени. С трудом проглотив пять штук, она спросила за ужином:
— А где Цзинь Чао?
— У него свои дела, не беспокойся, — отмахнулся Цзинь Цян.
Ночью Цзян Му долго ворочалась. В голове крутились слова, услышанные накануне: «Ты что, жить надоело?» Куда он собирался? Что за опасное дело?
Она взяла телефон, открыла WeChat, нашла его по номеру, страница с именем «Чао» и аватаркой в виде блестящей бутылки. Помедлив, она нажала «Добавить». Минуты тянулись. Тишина. Вспомнились слова учителя Ма: «Подрался, вывихнул руку». Сердце сжалось. Что, если он снова ввязался в драку?
Она нажала «Добавить» ещё раз, потом ещё. Наконец телефон пискнул — запрос принят. И сразу пришло сообщение: «?»
Цзян Му растерялась. Что ответить?
«Где ты был?» звучит глупо. После долгих колебаний она написала:
Ты где?
В это время Цзинь Чао сидел на задней улице Есян за столом у шашлычника, обсуждая дела с компанией, среди которых был и некий Цзинь Фэнцзы. Разговор был серьёзный, пока телефон не завибрировал. Он не обратил внимания, но вскоре сообщения посыпались одно за другим. Мужчины за столом притихли, уставились на него. Цзинь Чао нахмурился, достал телефон, увидел запрос в друзья. Женское имя. Он уже хотел заблокировать, но взгляд зацепился за ник: «Трудно вставать по утрам». Аватар — луна с кроличьими ушками.
Он открыл профиль. Доступ только к трём последним дням, одна запись — «Прощай, мой великий Сучжоу» и фото вокзала. Он вышел, принял запрос и отправил короткое «?».
Цзян Му, получив ответ, написала:
Ты где?
Через пару минут пришло новое сообщение:
Почему не спишь?
Она взглянула на часы. Без пяти двенадцать. Да, поздно, но сна не было. Она написала первое, что пришло в голову: «Голодна».
Цзинь Чао, время от времени глядя в телефон, отвечал коротко. Его приятели переглянулись, засмеялись:
— Эй, с кем это ты переписываешься?
— Неужто девушка?
Он не ответил, захлопнул телефон и встал. Мужчины удивлённо уставились на него.
— Пейте без меня, — бросил он. — Дело есть.
И, не дожидаясь вопросов, он вышел на улицу и поймал такси.
Цзян Му, не получив ответа, открыла его страницу. Пусто, всё закрыто. Она перевернулась на кровати, и вдруг желудок жалобно заурчал. Пять пельменей — ничто. Она уже собиралась смириться и пойти на кухню, как телефон снова пискнул.
Спускайся.
Цзян Му вздрогнула, вскочила босиком и отдёрнула штору. Внизу, у навеса для велосипедов, стояла тёмная фигура. В руке тлел огонёк сигареты, и в этом слабом свете она узнала его спокойный, но глубокий взгляд, устремлённый прямо вверх.
