Когда они снова сели в машину, Цзинь Чао спросил, куда ехать. Цзян Му достала телефон, открыла навигацию и, сверившись с картой, указала адрес на западной окраине Тунгана, ближе к уездному центру. Она показала экран Цзинь Чао, он лишь мельком глянул и сразу направил машину к цели.
Ночью на дорогах Тунгана машин почти не было, и Цзинь Чао ехал быстро. Странное совпадение: в первый день, когда Цзян Му приехала сюда, именно он встречал её. Тогда, впервые оказавшись в его машине, она испугалась скорости и, не замечая того, крепче сжала дверную ручку. Цзинь Чао тогда усмехнулся:
— Чего боишься?
Тогда она, конечно, не знала, что этот мужчина — опытный гонщик, привыкший к реву моторов и резким виражам. Ей лишь казалось, что он без причины мчится так стремительно. А теперь, даже когда стрелка спидометра поднималась всё выше, страха в ней не было.
Дорога становилась всё пустыннее. Навигатор вывел их в промышленную зону: в темноте громоздились корпуса фабрик, глухие и безжизненные. Заводы стояли один возле другого, за несколькими улицами виднелись новые корпуса. Они объехали квартал и остановились у задних ворот одного из предприятий. За воротами поднимался заросший холм, дорога туда была узкая, без единого фонаря. Цзинь Чао включил дальний свет и медленно въехал внутрь, затем мигнул фарами дважды у сторожки.
Из будки вышел пожилой сторож.
— Куда направляемся? — спросил он.
Цзян Му набрала номер и протянула телефон мужчине. Тот поговорил с кем-то несколько секунд, после чего отключил связь и открыл перед ними ворота.
— Проедете двести метров, потом налево, к складу, ворота номер три, — сказал он.
Цзинь Чао поблагодарил, протянул ему сигарету, и, нажав на газ, въехал на территорию.
Для Цзян Му это был первый случай, когда она оказалась ночью на чужом заводе. Огромная территория тонула в тишине, будто вымерла. От этой безжизненности по спине пробежал холодок. Цзинь Чао, напротив, оставался спокоен: держась за руль, он искал указатели. Увидев стрелку с надписью «Склад», повернул туда. Перед ними выстроились соединённые между собой корпуса, у каждого — запертые ворота. Цзян Му опустила стекло, вглядываясь в темноту. Лишь когда впереди показался большой круг с цифрой «3», она подняла руку:
— Вон там, наверное?
Цзинь Чао подъехал к воротам с цифрой три и дважды нажал на клаксон. Потом вышел из машины, и Цзян Му последовала за ним. Они стояли по разные стороны автомобиля, глядя на ворота. Внутри послышался лёгкий шум, затем заскрежетал механизм, и створки медленно поползли вверх. Свет фар прорезал темноту, и за поднимающимися воротами показались двое.
Один из них — Пань Кай, другой — смуглый мужчина лет пятидесяти. Увидев их, Пань Кай радостно замахал рукой:
— Быстро вы! Я сам только что приехал.
Потом повернулся к Цзинь Чао и почтительно сказал:
— Седьмой брат.
Цзинь Чао кивнул и перевёл взгляд на мужчину рядом с ним. Пань Кай поспешил представить:
— Это мастер Жэнь Дунвэй, главный инженер на заводе моего отца. Цзян-Цзян сказала, что ты хочешь восстановить машину. Может, поговоришь с инженером Жэнем?
В глазах Цзинь Чао мелькнуло давно забытое выражение.
— Давненько не виделись, дядя Жэнь, — произнёс он.
Пань Кай и Цзян Му удивлённо переглянулись. Мастер Жэнь усмехнулся:
— Так это ты, значит? Я ещё думал, о каком «седьмом брате» речь. Упрям, как всегда. Пока в Хуанхэ не утонешь, не поверишь, что глубоко.
Цзинь Чао ответил спокойно:
— На каждую трудность найдётся способ.
— Пойдём внутрь, поговорим, — предложил мастер Жэнь.
Цзян Му и Пань Кай остались снаружи. Мужчины беседовали больше получаса, но о чём — никто не знал.
Цзян Му, глядя на тёмные корпуса, вздохнула:
— У вас, похоже, дела идут неплохо.
Пань Кай смутился:
— Так, понемногу.
— Тогда зачем ты всё время с меня деньги тянешь? — прищурилась она.
Он рассмеялся:
— После экзамена всё верну, честное слово.
Когда Цзинь Чао вышел, они сидели на ступенях у ворот и болтали. Услышав шаги, Цзян Му вскочила:
— Ну как, договорились?
Цзинь Чао улыбнулся, неожиданно протянул руку и слегка сжал её щёку. Девушка растерялась, потом тоже засмеялась. Пань Кай переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит.
По дороге домой Цзян Му узнала, что мастер Жэнь — старый специалист, известный во всём Тунгане. Когда-то, в те времена, когда Цзинь Чао гонял на мотоцикле, они уже сотрудничали, но потом потеряли связь. Больше он ничего не объяснял, лишь велел ей не вмешиваться и сосредоточиться на экзамене.
На следующий день, едва закончились уроки, Цзян Му и Пань Кай снова примчались на завод. В автосервисе «Фэйчи» остался только Сяо Ян, а Железный Скряга пришёл помочь. Мастер Жэнь привёл двух помощников, и к их приходу в складе уже расчистили место под машину.
Увидев Цзян Му, Цзинь Чао поманил её рукой. Она подбежала, а он, не отрываясь от работы, спросил:
— Когда экзамен?
— Завтра в девять утра.
Он бросил на неё строгий взгляд.
— Ну что, — засмеялась она, — ты же сам говорил, перед большим экзаменом отдыхай по-крупному, перед малым понемногу, а без экзамена не отдыхай вовсе. Вот я и отдыхаю перед самым большим.
Цзинь Чао усмехнулся:
— Поешь, и домой.
Она недовольно надула губы, но, обернувшись, увидела Пань Кая, который сидел на ступеньках и решал задачи.
— Завтра экзамен, а ты всё зубришь? — удивилась она.
— У меня память плохая, — ответил он, не поднимая головы. — Если учу заранее, всё забываю. Надо освежить в последний момент.
Цзян Му покачала головой. Глядя на огромный завод, она подумала, что, в конце концов, ему и не страшно провалиться. Наследство ведь никуда не денется.
— А отец знает, что вы тут машину чините? — спросила она.
— Конечно, — ответил Пань Кай.
— И что сказал?
— Я ему прямо сказал: если дело не решим, экзамен завалю.
— Это ты его шантажировал?
Он рассмеялся:
— У него я один сын, боится меня злить. А вдруг потом я ему кислород перекрою?
Цзян Му только вздохнула.
— Про брата Юцзю я тоже рассказал, — добавил он. — Отец сделал пару звонков, долго на меня смотрел, потом согласился. Сказал, что мастер Жэнь всё организует, а сам он ничего не знает.
Цзян Му невольно прониклась уважением. В такое тревожное время, когда в Тунгане все насторожены, отец Пань Кая всё же решился помочь. Настоящий «предприниматель с совестью».
К вечеру у ворот показалась белая машина Сань Лая. Цзян Му первой заметила и радостно крикнула:
— Брат Сань Лай, вы приехали!
Он снял тёмные очки, зацепил их за ворот рубашки и, щурясь, сказал:
— Ты же завтра сдаёшь экзамен, чего опять сюда приперлась?
Увидев Пань Кая, который всё ещё корпел над тетрадью, он только махнул рукой, достал из багажника пакеты и позвал:
— Иди помогай.
Цзян Му поспешила к нему, помогла разгрузить еду, расставила коробки на столе.
— Мыть руки и за стол, — скомандовал Сань Лай. — Потом продолжите.
Он и правда был прирождённым хозяином: ужин получился на славу. Все бросили работу и потянулись к еде.
Цзинь Чао, вымыв руки, вышел наружу и закурил. Сумерки сгущались. Он сделал несколько затяжек, посмотрел на Пань Кая, который всё ещё что-то записывал, и спросил:
— Видно хоть?
— Пять ноль, зрение орлиное, — гордо ответил тот.
Цзинь Чао усмехнулся, потом, глядя на закат, сказал негромко:
— Этот долг я запомню. Верну.
Пань Кай удивлённо поднял голову, но Цзинь Чао повернул его лицом к себе и добавил:
— Верну я, не она. Не смей на неё заглядываться.
— Не смею, — поспешил заверить тот.
После ужина Сань Лай, как заботливая наседка, развёз обоих по домам, всю дорогу наставляя, что нужно взять на экзамен, и рассказывая, как сам когда-то выбежал из аудитории первым, надеясь попасть на телевидение.
Но его советы впрок не пошли.
Наутро Цзинь Цян взял отгул, а Чжао Мэйцзюань с самого раннего утра приготовила завтрак и трижды повторила:
— Не волнуйся.
Цзян Му и не волновалась, но чувствовала, что Чжао Мэйцзюань переживает сильнее, чем она сама.
Перед выходом Цзинь Син подбежала к ней и протянула маленькую записку:
— Посмотри, когда выйдешь.
На улице Цзян Му развернула бумажку. Внутри был нарисован кружок из сердечек и два слова: «Вперёд!»
Она улыбнулась, спрятала записку и пошла к воротам. Телефон зазвонил. Звонил Цзинь Чао.
— Уже вышла? — спросил он.
— Да, папа ловит машину. А ты?
— Ещё на месте.
— Не ночевал дома?
— Нет. Сегодня встречаю человека.
— Если хорошо сдам, будет награда?
— Что хочешь?
— Подумаю.
После короткой паузы его голос стал мягче, низкий и тёплый:
— Му-Му, постарайся.
Она шла навстречу солнцу, как воин на поле битвы, только теперь несла с собой не только собственную надежду, но и ту, что когда-то потерял он.
Тем временем Цзинь Чао действительно должен был встретить важного человека, старшего брата Чжан Фаня, Чжан Гуанъюя. Тот неделю назад объездил Ханчжоу и Шанхай, собирая нужные детали, и, чтобы не рисковать пересылкой, сам привёз всё в Тунган. Получив его, Цзинь Чао сразу вернулся на склад, где работа закипела вновь.
Пока Цзян Му боролась за своё будущее, он сражался за дорогу вперёд. Каждый делал своё, не позволяя себе устать.
Когда экзамен закончился, Цзян Му, выходя из школы, почувствовала, как с плеч спала четырёхлетняя тяжесть. Пань Кай, заметив её издалека, радостно закричал:
— Свобода! Пошли праздновать!
Она рассмеялась и пошла рядом. У ворот стояли Цзинь Чао, Сань Лай и незнакомый мужчина. Толпа родителей, цветы, плакаты, всё сливалось в шумный праздник. Но этих троих было видно издалека: все высокие, а Сань Лай ещё и в яркой футболке с надписью «Китаец» и крошечным флажком в руке.
Цзян Му не ожидала, что Цзинь Чао бросит дела ради неё. Она уже хотела подойти, но кто-то опередил её. Чжан Фань кинулся к брату, требуя телефон и сигареты.
Подойдя ближе, Цзян Му узнала в незнакомце того самого Чжан Гуанъюя, что когда-то прислал Цзинь Чао чертежи. Она протянула ему свой экзаменационный пропуск. Цзинь Чао взял, внимательно посмотрел и сказал:
— Береги. Для университета ещё пригодится.
Чжан Гуанъюй позвал всех к себе на барбекю. Пань Кай, отпросившись у тёти, присоединился.
По всему Тунгану царило веселье: улицы заполнили выпускники и их семьи. Они шли пешком, смеялись, фотографировались и пели. Пань Кай и Чжан Фань, обнявшись, громко распевали песню о юности и вере, сбиваясь с ритма, но не заботясь о слухе.
Сань Лай шёл позади. Он воткнул мини-флажок Цзян Му за ворофтник, и она, не замечая, прошла так полгорода, пока подруги не начали смеяться. Увидев своё отражение в витрине, она вытащила флажок и, смеясь, бросилась догонять Сань Лая.
Цзинь Чао и Чжан Гуанъюй шли последними, обсуждая детали ремонта. Глядя на весёлую погоню впереди, Цзинь Чао невольно улыбнулся. Он уже не мог вернуться в те годы, но, видя сияющее лицо Цзян Му, словно проживал всё заново.
Дом Чжан Гуанъюя стоял в старом квартале, трёхэтажный, с просторной террасой. Там стояли столы, мангал, гирлянды фонариков. Цзян Му, поднявшись, восхищённо ахнула.
Позже пришёл и Цзинь Фэнцзы, притащив две коробки пива. Когда он протянул бутылку Цзян Му, та взглянула на Цзинь Чао. Тот не запретил, лишь сказал:
— Знай меру.
Цзинь Фэнцзы понял это по-своему — как призыв пить без удержу. Он произнёс пылкую речь, щедро сыпал пословицами, и вскоре все смеялись и чокались.
Когда разговор зашёл о будущем, Чжан Фань сказал, что подал документы в техникум с автомеханическим направлением, но если не поступит — пойдёт копать экскаватором. Пань Кай заявил, что хочет изучать философию, чем поверг всех в молчание.
— А ты? — спросили Цзян Му.
Она посмотрела на Цзинь Чао. Тот вертел крышку от бутылки, будто безразлично.
— Ещё не решила, — тихо ответила она.
— Да ты это уже два месяца говоришь! — возмутился Пань Кай. — Пора определяться.
Она не ответила, только сделала глоток.
Когда угли наконец разгорелись, дым потянулся к ним. Цзинь Чао отошёл на другую сторону террасы покурить. Цзян Му, закашлявшись, тоже ушла туда.
Он сидел на краю, разговаривая по телефону, длинные ноги небрежно закинул на старую ванну, стоявшую здесь вместо ящика. В свете гирлянд его силуэт казался особенно спокойным и сильным.
Цзян Му подошла ближе и, опершись на перила, молча стояла рядом.
— С подушками безопасности не спеши, — говорил он в трубку. — Завтра обсудим. Сегодня не приеду, отдыхай.
С террасы открывался вид на огни городка. Ветер был прохладен, и Цзян Му, слегка опьянев, чувствовала, как веки тяжелеют.
— Перебрала? — спросил он.
— Нет, я в полном порядке, — поспешно ответила она.
Он улыбнулся.
— Брат, — позвала она тихо.
— М-м?
— Как думаешь, куда мне поступать?
— С матерью обсуди.
— Она хочет, чтобы я уехала в Австралию.
Он чуть приподнял ресницы.
— Если я уеду, долго не вернусь. Ты будешь скучать? — спросила она, глядя прямо в него.
Он не ответил, только посмотрел. Взгляд его был глубоким, как звёздное небо, и в нём отражалась лишь она.
Огни вокруг мерцали, и Цзян Му, не осознавая, что делает, поднялась на цыпочки и коснулась его губ. Сердце громыхнуло, мир исчез.
Он замер, глаза его вспыхнули жаром.
— С ума сошла, — выдохнул он.
Она тяжело дышала, но, не желая уступать, снова потянулась к нему. Тогда его рука обвила её талию, притянула ближе, и он ответил на поцелуй. Мир растворился в жарком дыхании.
— Я тоже сошёл с ума, — прошептал он, касаясь её лба.
И он снова поцеловал её, глубже, настойчивее. За перегородкой звучала музыка, смех, крики друзей, но здесь, в полумраке, существовали только они двое.
Когда Сань Лай крикнул:
— Му-Му, где ты? Крылышки готовы!
Цзян Му вздрогнула, вырвалась и убежала.
Цзинь Чао смотрел ей вслед, сжимая губы, на которых ещё теплился её вкус. Он обошёл перегородку, а Сань Лай, увидев заплаканные глаза девушки, нахмурился:
— Ты что, опять её довёл? Только экзамен сдала, а ты уже ругаешь!
Он сунул ей шампур:
— Брось, не нужен тебе такой брат, только и умеет, что обижать.
Цзян Му опустила голову и молча взяла крылышко. Цзинь Чао ничего не ответил, ведь, если подумать, Сань Лай был прав.
