Цзян Му, держа в руке куриное крылышко, опустилась на стул. Цзинь Чао подошёл, обменялся с Гуанъюем несколькими словами и, будто так и было задумано, пересел с противоположной стороны стола рядом с ней. Всё произошло так естественно, что никто даже не заметил, как он сменил место.
На самом деле Цзян Му не чувствовала себя пьяной, просто сердце билось слишком быстро, мысли путались, и лёгкое опьянение всё же кружило голову. Особенно после того, как Цзинь Чао оказался рядом: даже опустив голову, она ощущала его властное, ощутимое присутствие, будто воздух вокруг стал плотнее. От этого напряжения у неё дрожали запястья, а под взглядами окружающих становилось ещё труднее сохранять спокойствие.
Пань Кай с друзьями принёс только что поджаренные шампуры. Аромат мяса, звон бокалов, смех — всё смешалось в шумный гам летнего вечера на крыше. Но сквозь этот гул Цзян Му слышала собственное сердце, стучавшее так громко, что казалось вот-вот выдаст её. Голова кружилась сильнее, чем тогда, когда Цзинь Фэнцзы заставил её выпить слишком много.
Сань Лай предложил, когда в июле у всех появится свободное время, сходить вместе в горы, где есть канатная дорога. Никто не понял, зачем он так настаивает именно на «восхождении». Цзинь Фэнцзы заявил, что если уж идти, то на Тайшань, главную из Пяти священных гор. Гуанъюй возразил: «Побывав на Хуаншане, другие горы уже не впечатляют». Он предложил ехать туда, ведь работает в Аньхое, недалеко.
Разговор становился всё оживлённее. Цзинь Чао, держа бокал, вставлял с лёгкой улыбкой короткие реплики и казался совершенно непринуждённым. Цзян Му же не могла похвастаться такой выдержкой. Она всё время делала вид, что занята едой, хотя давно насытилась. Просто сидеть без дела было бы неловко. Несколько раз их локти случайно соприкоснулись. Обычная мелочь, но в этот миг прикосновение будто обрело особый смысл, тайный, понятный лишь им двоим.
Пань Кай, заметив, что она не перестаёт жевать, удивился:
— Цзян-Цзян, ты сегодня прямо голодная, да?
Цзян Му поняла, что больше не может проглотить ни кусочка, но, чтобы не портить весёлое настроение, лишь кивнула и осталась за столом. Краем глаза она взглянула на Цзинь Чао: его правая рука лежала на краю стола, а левая, опущенная вдоль стула, оказалась совсем близко к ней.
Она опустила взгляд на его руку: длинные, сильные пальцы, чёткие жилки на тыльной стороне ладони. Обычно она не обращала внимания на такие детали, но вспомнила, как медсёстры жаловались, что у неё самой вены плохо видны, и потому ставить капельницу трудно. Сравнение показалось ей забавным, и она, не удержавшись, легонько ткнула пальцем в выступающую жилку на его руке.
Цзинь Чао чуть повернул голову, бросив на неё косой взгляд. Цзян Му ощутила азарт. Упругая жилка под пальцем отозвалась лёгким толчком, и ей захотелось повторить. Но не успела она дотронуться снова, как он перевернул ладонь и мягко, но крепко сжал её руку.
Цзян Му резко подняла глаза. Цзинь Чао уже отвернулся, будто ничего не произошло, слушая, как Сань Лай рассказывает о диких обезьянах на Эмэйшане. Однако его пальцы не разжимались, лишь чуть двигались, поглаживая её округлые ноготки.
Это было не впервые, когда он держал её за руку. Тогда, во время безумной поездки на машине, и позже, когда они столкнулись с хозяином Ванем, он тоже брал её ладонь — чтобы успокоить, придать уверенности. Но тогда в его жесте не было ни тени лишнего движения.
Сегодня всё иначе. В расслабленной атмосфере вечеринки каждое прикосновение отзывалось в ней током. Цзян Му боялась поднять глаза, хотя знала, никто не смотрит. Пламя от жаровни будто перекинулось ей в грудь, поднялось к лицу, и она уже не различала, о чём говорят вокруг.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда девушка Гуанъюя спросила:
— Ты, кажется, перебрала?
Цзян Му поспешно выдернула руку и, чувствуя вину, кивнула:
— Наверное.
После этого все решили, что пора расходиться.
На обратном пути Сань Лай вызвал машину и вместе с Цзинь Чао отвёз Цзян Му к дому Цзинь Цяна. Как только он выпивал, язык у него развязывался. Сев на переднее сиденье, он без умолку рассказывал водителю о своём зоомагазине, будто владел целым звериным рынком. К счастью, у водителя дома жили две собаки, и разговор пошёл в полный размах.
Цзинь Чао и Цзян Му сидели сзади, между ними оставалось приличное расстояние. Из-за болтовни впереди они не обменялись ни словом. Иногда Цзян Му украдкой смотрела на него. Стоило ему повернуть голову, и она тут же отводила взгляд.
Когда машина остановилась у ворот жилого комплекса, Сань Лай уже успел «продать» водителю годовую карту VIP‑клиента. Цзян Му невольно усмехнулась.
— Теперь можешь спать спокойно, студентка, — подмигнул Сань Лай.
Она ответила улыбкой и, не удержавшись, бросила короткий взгляд на Цзинь Чао.
— Я провожу Му-Му, — сказал он, обращаясь к Сань Лаю. — Подожди нас, потом рассчитаемся.
Они вышли из машины. Сань Лай остался болтать с водителем про кошек и собак.
Когда двое скрылись за воротами, тусклые фонари старого двора едва пробивались сквозь слой пыли. Цзян Му потянулась за рукавом Цзинь Чао, но он, словно почувствовав, сам взял её за руку. Не глядя, уверенно, будто так и должно быть.
Они прошли по тихим аллеям, поднялись к старому дому. У двери она, чуть заплетающимся голосом, прошептала:
— Брат, я больше не могу идти.
Цзинь Чао усмехнулся, не отвечая. Зная, что она просто капризничает, он всё же наклонился, позволяя ей взобраться ему на спину. Он шёл медленно, а она, обвив руками его грудь, прижала щёку к широкому плечу. Её дыхание, сладковатое и чуть пьяное, касалось его шеи, и его собственное дыхание становилось горячим.
В тусклом подъезде загорались одна за другой лампы, реагируя на шаги. На пятом этаже он осторожно поставил её на пол и повернулся. Его взгляд был тёмным и глубоким. Цзян Му слегка пошатнулась, и он, опасаясь, что она упадёт, сделал шаг, заслоняя её у лестничного пролёта. Его глаза скользнули по её губам и задержались. В этот миг свет погас. В темноте расстояние между ними стало опасно коротким. Цзинь Чао наклонился, и тело Цзян Му задрожало.
Он тихо рассмеялся, выпрямился и сказал:
— Ты сегодня пила. Когда протрезвеешь — поговорим.
Цзян Му подняла влажные, как вода, глаза. В её взгляде было столько растерянной нежности, что голос прозвучал почти шёпотом:
— Ты уходишь?
— Сань Лай ждёт в машине, — напомнил он.
Она опустила голову. Когда она стояла перед ним, казалась совсем маленькой. Молчание затянулось. Потом она шагнула вперёд и уткнулась лбом ему в грудь.
Цзинь Чао посмотрел вниз, в его взгляде блеснуло тепло, но он только тихо пробормотал:
— Мучаешь.
И, не дожидаясь ответа, он обнял её.
Это был первый раз, когда он держал её так близко. Цзян Му словно растворилась в его объятиях. Она не знала, что его руки могут быть такими сильными, но нежными, способными укрыть её целиком, лишить воли и дыхания.
Когда Цзинь Чао вернулся к машине, прошло уже двадцать минут.
— Что вы там так долго? — удивился Сань Лай.
Цзинь Чао молча взглянул на него, отвернулся и сказал водителю:
— Поехали.
Цзян Му почти не помнила, как добралась домой. Кажется, Цзинь Чао помог открыть дверь, но сам не вошёл. Он просто подхватил её за талию, поставил в прихожей и, сказав «спокойной ночи», закрыл за собой дверь. Потом всё словно растаяло.
Она спала обычно крепко, но этой ночью сон был беспокойным. В полудрёме ей мерещились его глаза, голос, губы, свежий запах, с ноткой мяты и лёгким дымным оттенком. Всё вокруг будто пропиталось им.
Это был не первый раз, когда она видела Цзинь Чао во сне, но теперь граница между сном и явью стерлась. Волнение, стыд, радость — всё смешалось, и лишь под утро она наконец уснула по‑настоящему.
Чжао Мэйцзюань решила, что после экзаменов Цзян Му просто переутомилась, и не стала будить её к завтраку. Девушка спала до двух часов дня. Проснувшись, долго не могла понять, где находится. Минут десять двигалась машинально, пока память не вернулась.
И тогда, вспомнив всё, она побледнела, вскочила из‑за стола, чем напугала Чжао Мэйцзюань. Не ответив на вопросы, Цзян Му заперлась в комнате и уткнулась лицом в подушку.
Это был её первый поцелуй. Она никогда не думала, что близость может быть такой захватывающей, почти колдовской. Воспоминание о том, как Цзинь Чао целовал её, заставило её тело вспыхнуть жаром.
Она вспомнила его слова: «Ты пила. Протрезвеешь — поговорим». И теперь она боялась, что он посчитает всё случившееся лишь пьяной выходкой. Да, она была смела, но не безрассудна.
Как теперь смотреть ему в глаза, она не знала. Несколько раз Цзян Му бралась за телефон, но пальцы дрожали. Она наконец решилась и отправила короткое сообщение:
Я проснулась.
Ответ пришёл быстро:
Занят. Жди в автосервисе.
Сердце Цзян Му тут же ожило. Она высыпала из рюкзака учебники, тетради, карточки, собрала лишь самое нужное и вышла. Чжао Мэйцзюань подумала, что дочь пошла гулять с подругами, и не стала расспрашивать.
По дороге Цзян Му зашла в супермаркет, купила целую охапку снеков и напитков. В автосервисе «Фэйчи» был только Сяо Ян. Дела шли вяло. Она поделилась с ним едой, а остальное отнесла в комнату Цзинь Чао, аккуратно разложив на тумбочке у кровати, будто готовилась к долгому разговору.
К вечеру пришло новое сообщение:
Задержусь. Здесь Жэнь-шифу и остальные.
Цзян Му ответила, что всё в порядке, и пошла к Сань Лаю. Тот, не имея клиентов, с полудня играл в видеоигры. Она села рядом, наблюдая, потом заказала с ним ужин, а после и сама взяла в руки геймпад.
Когда Цзинь Чао вернулся, он увидел через стеклянную дверь, как она, сосредоточенно наклонившись, двигается вместе с персонажем на экране. Это зрелище вызвало у него невольную улыбку. Он постучал. Цзян Му обернулась, вскочила, бросила пульт. У её ног Молния уже радостно бежал к двери.
— Неблагодарная девчонка и пёс, — лениво пробормотал Сань Лай.
Цзинь Чао повернулся и пошёл в свою мастерскую. Цзян Му с собакой последовали за ним.
— Закрой дверь, — сказал он.
Она, не доставая до ручки, привычно взяла длинный крюк из угла, опустила металлический занавес и вернула крюк на место. Когда вошла, Цзинь Чао уже принимал душ. Девушка растерялась, не зная, куда себя деть.
Через несколько минут он вышел в свободной футболке, волосы ещё влажные. Увидев, как она сидит на краю кровати, тихая и смущённая, он скользнул взглядом по тумбочке, заваленной сладостями, и усмехнулся:
— Протрезвела?
Обычные слова, но у неё вспыхнули щёки. Она кивнула, не поднимая глаз, словно провинившийся ребёнок.
Он вытер волосы, загрузил одежду в стиральную машину, налил моющее средство, повернул ручку, нажал кнопку. Всё это время его взгляд то и дело возвращался к ней. Цзян Му сидела, не зная, куда деть руки.
Когда зашумела вода, он подошёл ближе, облокотился на шкаф и спросил:
— Есть что сказать?
Она долго колебалась, потом покачала головой.
На губах Цзинь Чао мелькнула тень улыбки, но голос остался серьёзен:
— Если считаешь, что вчера поступила опрометчиво, ещё не поздно пожалеть.
Цзян Му резко замотала головой:
— Я не жалею. Да, всё вышло немного поспешно… я даже толком ничего не почувствовала.
Слова сорвались прежде, чем она успела их обдумать. Осознав, что сказала, она в ужасе подняла глаза. Цзинь Чао приподнял бровь, в его взгляде сверкнула насмешливая улыбка. Цзян Му захотелось провалиться сквозь землю.
