Перед отъездом в Австралию Цзян Му тревожилась: примет ли её семья Криса. Но стоило ей ступить на этот континент, как все сомнения рассеялись. У Криса были сын и две дочери, и, узнав о её приезде, они бросили дела, взяли детей и поехали в Мельбурн, чтобы встретить новую сестру. Каждый приготовил подарок, встречая её как родную. Они обнимали её с искренней теплотой, даже крошечный внук Криса, едва научившийся ходить, тянул к ней руки. Тогда Цзян Му впервые почувствовала, что тревога её была напрасной.
Первые три месяца в Австралии дались ей нелегко. Она никогда прежде не жила за границей, и всё — язык, еда, новые знакомства — требовало усилий. В то время она ещё поддерживала связь с Цзинь Чао: писала ему, жаловалась на трудности, делилась радостями. Он, если только мог, отвечал, и они долго переписывались. Когда тоска становилась невыносимой, Цзян Му уговаривала его на видеозвонок. Порой она по два-три дня упрашивала, прежде чем он соглашался. А когда экран оживал его лицом, ей не хотелось класть трубку. Первое время её мир всё ещё вращался вокруг него, но с началом учёбы, когда занятия становились всё плотнее, разговоров становилось всё меньше.
Она изучала естественные науки, ближе к физике и астрономии. Из-за языка учёба в первый год была мучительно трудной: даже термины, звучавшие на лекциях, она не всегда понимала. Иногда, выходя из аудитории, чувствовала, будто прослушала книгу на незнакомом языке. Приходилось тратить долгие часы после занятий, чтобы разобраться.
Цзян Му училась в университете Канберры. Большую часть времени Цзян Му проводила в библиотеке или в тихих кофейнях, где разбирала непонятные темы. Раз в месяц, выбрав выходные, она летела в Мельбурн провести короткие, но радостные выходные с матерью в доме Криса.
Через несколько месяцев она привыкла к новой жизни. Появились хорошие подруги, сложные термины перестали пугать, всё постепенно вошло в русло. Она уже не металась, как в первые недели, и научилась спокойно справляться с трудностями.
На шестом месяце её пребывания за границей Пань Кай переслал ей новость: Главное таможенное управление совместно с местными управлениями по борьбе с контрабандой раскрыли дело о контрабанде автомобильных запчастей на сумму восемь миллиардов юаней. В списке подозреваемых значился некий Вань и его племянник с несколькими подчинёнными.
Прочитав это, Цзян Му долго не могла прийти в себя. Она понимала, какой ценой досталась эта победа, сколько людей рисковали жизнью. В тот же день она написала Цзинь Чао и спросила, всё ли закончено. Позже он ответил коротким сообщением, что собирается покинуть Тунган, хочет уехать подальше, начать заново, а этот номер и WeChat больше использовать не будет.
Цзян Му поняла, он хочет подвести черту под прошлым. В конце он добавил, когда устроится на новом месте, свяжется с ней.
Она продолжала учиться и ждать. Прошло полгода, но он так и не написал. Его номер стал недействительным, аккаунт исчез.
На следующих каникулах Цзян Му придумала множество причин, чтобы вернуться домой. Госпожа Цзян не одобряла, но не стала удерживать.
Когда Цзян Му снова ступила на землю Тунгана, сердце её было полно смешанных чувств. Встретил её сам Цзинь Цян. По дороге она расспрашивала о Цзинь Чао, но тот отвечал уклончиво, мол, уехал на заработки, а куда и чем занимается — не знает.
Дома Цзян Му спросила отца, как связаться с Цзинь Чао. Она хотела позвонить ему. Цзинь Цян замялся, сказал, что номера нет. Она долго не могла понять, что он имеет в виду.
Лишь вечером, после ужина, Чжао Мэйцзюань отвела её в сторону и тихо сказала: Цзинь Чао уехал несколько месяцев назад, предупредив, что, если обоснуется, возможно, уже не вернётся. «Он ведь не родной сын твоего отца, — добавила она, — жил сам по себе, мы мало могли ему помочь. Раз он решил уйти, мы не вправе мешать. Пойми его. Ты теперь за границей, учись, живи своей жизнью. У каждого своя дорога».
Цзян Му осталась в Тунгане ненадолго. Она заехала в Тунжэнь, где раньше стояли автосервис «Фэйчи» и зоомагазин «Золотой треугольник». За год всё исчезло: вывески сняты, помещения объединили под фастфуд. Прошлое казалось сном.
Она связалась с Сань Лаем. Тот сказал, что Молнию так и не нашли, магазин он закрыл, сам уехал из Тунгана и давно не слышал о Цзинь Чао. Казалось, после её отъезда жизнь всех перевернулась, а земля, как и прежде, вращалась. Никто не остался на месте.
Перед новым отъездом Цзян Му долго говорила с отцом. Она уговаривала его показать Цзинь Син психологу. Девочка ещё мала, нельзя позволить страху перед людьми отгородить её от мира, иначе потом будет только труднее. Она не знала, услышит ли её Цзинь Цян, но надеялась, что сестре повезёт больше.
Покидая родину, она чувствовала и сожаление, и боль, и тихую решимость. Ей предстояло вернуться на свой путь, к будущему, не позволять себе остановиться.
В Австралии жизнь вновь вошла в размеренный ритм. Лишь со временем Цзян Му поняла, насколько Крис отличается от её отца. Он был терпеливым с госпожой Цзян, слушал её жалобы, иногда, улыбаясь, подмигивал Цзян Му, но никогда не перебивал, ждал, пока мать выговорится, и только потом спокойно говорил с ней. Он помнил все праздники, дни рождения и годовщины, заранее заказывал цветы, собирал семью за столом.
Каждый раз, приезжая к ним, Цзян Му видела в доме свежие букеты, сияющие окна, мягкий белый ковёр, безупречный порядок. Постепенно она перестала осуждать родителей за развод. Год в Тунгане и год рядом с матерью научили её: в жизни редко бывает однозначное «правильно» и «неправильно». Просто путь долог, и каждый идёт, спотыкаясь, пока не встретит того, кто ему по сердцу.
Жена Криса умерла рано, но дети его были заботливыми и к нему, и к матери Цзян Му. Они привозили ей любимые ароматы и украшения, посылали лакомства Цзян Му в Канберру.
Перед Днём благодарения Цзян Му усердно училась готовить китайские блюда, чтобы угостить их. Австралийские брат и сёстры восхищались её кулинарией, спрашивали, часто ли она готовит. А ведь до отъезда из Китая она не могла приготовить даже простого ужина. Но человек меняется: когда некому баловать, учишься всему сам.
В юности она не хотела носить очки, ради красоты. Потом она всё же надела их, отрастила волосы, повзрослела, стала спокойнее и самостоятельнее. Но домой Цзян Му больше не возвращалась.
У неё появлялись поклонники, и иностранцы, и китайцы. Даже друзья младшей дочери Криса просили её номер. Она не избегала общения, ходила на свидания, ужинала с кем-то. Но всякий раз что-то мешало. Она невольно сравнивала их с Цзинь Чао, понимала, что это неправильно, но не могла иначе. Никто не резал для неё мясо, как он, не подстраивался под её шаг, не замечал усталости, когда ей хотелось лишь немного отдыха.
Она понимала, что всё это мелочи и это не повод отвергать человека. Но сердце упорно не соглашалось. Ей казалось, что лучше Цзинь Чао никого нет, и она не хотела довольствоваться меньшим.
На втором курсе она вступила в астрономический клуб и познакомилась с Гу Чжицзе. Судьба будто нарочно свела их. Он учился в том же университете, по тому же направлению, только приехал из Китая на магистратуру. Закончил он Нанкинский авиационный университет, и, услышав это, Цзян Му взволнованно улыбнулась.
Если бы не болезнь матери, она, вероятно, тоже поступила бы туда. Судьба распорядилась иначе, и теперь встреча с выпускником того вуза казалась особенно близкой. К тому же оба они были из Цзянсу: он из Сучжоу, а она из Хуайань. В чужой стране это роднило их мгновенно.
Во второй раз они столкнулись в библиотеке. Цзян Му делала конспект, когда Гу Чжицзе подошёл и сел напротив. Она не подняла головы и сосредоточенно писала, пока он не наклонился и не сказал с улыбкой:
— Однокурсница, вы так усердны, прямо гордость Родины.
Цзян Му подняла глаза, узнала его и рассмеялась. Тогда они обменялись контактами. Когда Гу Чжицзе, взяв книги, собирался уходить, он вдруг заметил её серебристую ручку и спросил:
— Можно взглянуть?
Цзян Му опустила взгляд и протянула ручку. Он поднёс её к свету, внимательно рассмотрел.
— Разбираешься в ручках? — спросила она.
Он улыбнулся, вернул ручку и поинтересовался:
— Подарок от кого-то?
— От бывшего, — тихо ответила она.
— Давно встречались?
Она на миг задумалась и сказала:
— Неделю.
Гу Чжицзе удивился:
— Неделю? А он подарил тебе такую ручку? Это ведь позолоченная корона, золотое перо, стрелка с крылом… Твой парень, должно быть, был богат.
Цзян Му посмотрела в окно, где ветер кружил опавшие листья.
Он не был богат. Просто даже в самые трудные дни он отдавал ей всё, что имел.
