Перед возвращением на родину Цзян Му всё ещё не знала, где находится Цзинь Чао, и не могла с ним связаться. Но она была уверена, он где-то рядом, в каком-то уголке этого мира, и не бросил её. Из-за этого она должна была вернуться.
Нанкин тянул её к себе с какой-то неодолимой силой. Трудно было объяснить, почему именно. Может быть, чтобы завершить давнюю, неосуществлённую мечту. Люди всегда стремятся туда, где остались сожаления, и потому она без колебаний вернулась.
Самолёт приземлился в столице, но Цзян Му не стала задерживаться и сразу поехала в Тунган.
За несколько лет городок преобразился до неузнаваемости: на месте старых, обветшалых улиц выросли жилые комплексы, пластиковые мусорные баки сменили автоматические контейнеры для сортировки отходов, а привычные автобусные остановки превратились в электронные. Всё вокруг менялось с каждым днём, стирая следы прошлого, но память о нём жила в сердце, не поддаваясь времени.
Цзинь Цян и Чжао Мэйцзюань почти не изменились, а вот Цзинь Син превратилась в юную девушку. Цзян Му вспомнила, как в последний раз видела её десятилетней. Теперь же перед ней стояла старшеклассница с короткими, ровно подстриженными волосами, и в этом облике было что-то от самой Цзян Му в школьные годы.
Теперь Цзинь Син встречала её с улыбкой. Цзян Му, как и прежде, привезла подарок, и девочка, чуть смутившись, сказала:
— Спасибо, сестра.
Это простое слово неожиданно согрело сердце Цзян Му. Она вдруг поняла, каково было Цзинь Чао, когда он заботился о ней. Между ними, пусть и не по крови, существовала тонкая, почти родственная связь.
Она расспрашивала о Цзинь Чао, пыталась узнать, где он, но Цзинь Цян лишь сказал, что тот каждый год присылает им деньги, сам же почти не появляется. Связь редкая, подробностей никто не знает. Уже много лет он не возвращался. Возможно, он где-то обосновался и завёл дом.
Слово «обосновался» будто холодом легло на душу Цзян Му.
С Сань Лаем она тоже давно не общалась.
Когда Цзян Му уезжала, казалось, что в век мгновенных сообщений связь не прервётся, но жизнь развела их по разным дорогам, и теперь найти друг друга стало почти невозможно.
В Тунгане Цзян Му задержалась всего на два дня. Она зашла в свою старую школу, сфотографировалась у ворот и выложила снимок в сеть. Первым откликнулся Пань Кай. Он спросил, вернулась ли она, и настоял на встрече, чтобы угостить ужином.
Пань Кай подъехал на блестящем S300, вышел из машины с видом человека, уверенного в себе: дорогой костюм, причёска с зализанной назад чёлкой. Цзян Му не удержалась от улыбки.
Когда-то он мечтал о философии, но экзамены не позволили, и он окончил экономический факультет, после чего вернулся домой и занялся семейным делом. Теперь он был менеджером по закупкам, не последним человеком на заводе, хотя отец ещё не передал ему всё управление.
В машине они сидели сзади, впереди вёл водитель. Пань Кай держался с деловой важностью, но стоило им оказаться в отдельной комнате ресторана, как прежняя беззаботность вернулась. Он сообщил, что Янь Сяои вышла замуж, родила двойню, а в прошлом году развелась.
Цзян Му слушала, поражаясь, как быстро всё меняется: казалось, она лишь ненадолго уехала учиться, а друзья уже успели пройти через целые жизненные круги.
Пань Кай, как всегда, был словоохотливым. Он пересказывал новости о знакомых, а Цзян Му только дивилась. Потом он спросил:
— А ты? Как сама?
Не дождавшись ответа, он вдруг вспомнил:
— Слушай, я ведь раньше думал, что ты родственница Цзинь Чао, и несколько лет боялся ляпнуть что-нибудь не то. А потом, когда он вернулся, узнал, что вы вовсе не родня! Я тогда чуть не поседел!
Звякнула ложка. Цзян Му выронила её на тарелку. Она резко подняла голову:
— Что ты сказал? Цзинь Чао вернулся?
Пань Кай растерялся от её реакции, но объяснил:
— Это было в начале прошлого года. У нас на заводе сорвалась поставка, грозили огромные убытки. Я обзванивал всех подряд, но без толку. И вдруг звонок от незнакомца. Представился, как Цзинь Чао, назвал нужные модели и спросил, не нам ли они требуются. Я чуть не подпрыгнул! Цена у него оказалась даже ниже прежней. Мы с коллегами решили, что это мошенник, но он предложил встретиться лично. И вот тогда я понял, это же брат Юцзю, тот самый Цзинь Чао! Я ведь и не знал, что это один и тот же человек!
Цзян Му слушала, не перебивая, стараясь не упустить ни одной детали.
— Не знаю, чем он теперь занимается, — продолжал Пань Кай. — Хотел отблагодарить его за помощь, пригласить поужинать, но он сказал, что времени нет. Он приехал всего на день, помог наладить новую цепочку поставок и сразу уехал. С ним был какой-то человек, называл его начальником, ходил за ним хвостом, даже по лестнице под руку пытался поддержать. Цзинь Чао только зыркнул, и тот сразу отпрянул. Молодёжь нынче ради карьеры на всё готова.
Благодаря той помощи Пань Кай укрепил своё положение на заводе и перестал слыть «сынком по блату».
— Потом я понял, почему он вдруг со мной связался, — сказал он.
— Почему? — спросила Цзян Му.
— Помнишь, когда-то ты привела его к нам на завод чинить машину? Он тогда сказал, что когда-нибудь отплатит за услугу. Я и забыл, думал, просто вежливость. А он, видишь, сдержал слово. Настоящий мужчина.
Цзян Му не знала, что между ними был такой разговор. Её сердце сжалось. Он помнил даже старый долг, но обещание написать ей нет?
Она нахмурилась:
— У тебя, наверное, остался его номер? Дай, пожалуйста.
Пань Кай неторопливо достал телефон, пролистал контакты:
— Конечно, сейчас найду.
Он переслал ей номер. Цзян Му взглянула и нахмурилась:
— Это же стационарный?
— Да, он тогда звонил именно с него.
После этого аппетит у неё пропал.
Расставшись с Пань Каем, Цзян Му долго шла по улице, сжимая телефон. Лишь у пустой скамьи на углу она остановилась, села, перевела дыхание и стала обдумывать, что сказать, если он ответит. Наконец она набрала номер и услышала короткие гудки: «номер не существует». Сердце то взлетело высоко, то рухнуло. На миг ей даже показалось, что Пань Кай подшутил над ней.
Она проверила, где зарегистрирован номер. Оказалось, в Чанчуне.
Этот город был ей совершенно незнаком. Она никогда не слышала, чтобы у Цзинь Чао там были знакомые. Почему он оказался там? Но теперь и этот след оборвался.
По дороге обратно Цзян Му всё больше убеждалась, что-то тут не сходится. Если он действительно возвращался, не мог же он пройти мимо родного дома, не навестив Цзинь Цяна. Он не был человеком без сердца. Даже в самые трудные годы помогал семье, покупал лекарства для Цзинь Син. Неужели после окончания дела он просто исчез?
Может, Цзинь Цян что-то скрывает?
Она вспомнила его слова: «Может, он уже обосновался где-то». Тогда они показались случайными, а теперь звучали как намёк.
Хотя Цзян Му никогда прямо не говорила Цзинь Цяну о своих чувствах, Чжао Мэйцзюань наверняка догадывалась. Дважды приезжая домой, она сразу начинала искать Цзинь Чао. Трудно было не понять, кого она ждёт.
Цзинь Чао уже перешагнул порог тридцатилетия, и если он действительно женился, в этом не было ничего странного. Но мысль о том, что где-то у него может быть семья, словно оборвала невидимую нить, связывавшую их души.
Та уверенность, с которой она возвращалась, вдруг рассыпалась, как пыль. В девятнадцать лет она верила обещаниям и будущему, но время безжалостно стирает юношескую наивность, обнажая реальность.
Даже Янь Сяои, когда-то жившая мечтами о кумирах, уже успела пройти через брак и развод. Кто может обещать, что всё останется прежним?
Но Цзян Му не хотела сдаваться. Она снова расспросила Цзинь Цяна, однако тот твёрдо отрицал, что Цзинь Чао возвращался.
Жизнь шла дальше. С тяжёлым сердцем она собрала вещи и направилась в Цзянсу.
Перед тем как ехать в Нанкин, Цзян Му заехала в Сучжоу, город их детства. Когда-то она говорила Цзинь Чао, что после его отъезда часто приходила к старому дому, оставляла там свои контакты, надеясь, что он когда-нибудь вернётся и найдёт её.
Теперь ей хотелось верить, что он мог поступить так же, оставить знак, след, хоть какую-то весть.
Но, оказавшись на месте, где они прожили девять лет, она едва узнала окрестности. Старый квартал снесли, на его месте вырос деловой центр, улицы расширили, и всё прежнее исчезло. Если бы она не расспросила торговцев поблизости, решила бы, что ошиблась адресом.
Стоя на перекрёстке, она растерянно огляделась. Девятьсот шестьдесят тысяч квадратных километров родной земли, где искать его, если он не хочет быть найденным?
В тот миг Цзян Му впервые ощутила, возможно, в этой жизни они действительно разминулись навсегда.
