После многих лет за границей Цзян Му вернулась на родину, в город, где прежде никогда не бывала. Первое время всё казалось ей непривычным, но стоило Гу Чжицзе впервые повезти её на астрономическую обсерваторию, как она, глядя на стройные ряды платанов вдоль горной дороги, вдруг почувствовала, что влюбляется в этот город.
Гу Чжицзе рассказывал, что платаны в Нанкине растут здесь с давних времён, и существует множество версий, почему их посадили. Самая достоверная — ради церемонии перенесения праха господина Сунь Ятсена, но народное предание утверждает, будто госпожа Сун Мэйлин любила французские платаны, и господин Цзян, желая порадовать супругу, велел засадить ими весь город. Когда Цзян Му приехала, стояло лето; Гу Чжицзе сказал, что осенью листья платанов образуют золотое ожерелье вокруг дворца Мэйлин, и эта романтическая картина надолго запомнилась ей. Могучие кроны, тяжёлые от времени стволы. Они хранили дыхание истории и свидетельствовали о столетних переменах города.
Цзян Му вспомнила последнюю встречу с Цзинь Чао. Он сидел у окна на втором этаже в белой рубашке, а за окном колыхалось платановое дерево. Когда ветер шевелил листву, тени от листьев ложились на его плечи. С тех пор, стоит ей подумать о нём, как перед глазами встаёт именно этот образ. Наверное, поэтому она и к этому городу почувствовала странную, необъяснимую привязанность.
Она решила поселиться на востоке города, немного в стороне от института. Гу Чжицзе спросил, умеет ли она водить машину. Цзян Му никогда не получала водительских прав, хотя не раз собиралась. Но всякий раз вспоминала, как виртуозно водил Цзинь Чао, и, привыкнув сидеть рядом с ним, откладывала обучение, так и отложила до сих пор.
Гу Чжицзе хотел помочь ей с жильём, но она вежливо отказалась: и без того он уже хлопотал, от подачи документов до устройства на работу. Просить ещё и о квартире ей было бы неловко.
Дом, который она сняла, стоял неподалёку от подножия благодатной горы Цзыцзиньшань. Район был не новый, но тихий и зелёный. В свободные дни Цзян Му вставала рано, шла по тропе к обсерватории, а если настроение было бодрое, поднималась до вершины Тотолин. По возвращению она принимала душ и садилась за работу.
Она давно отучилась валяться по утрам. Когда живёшь одна, время хочется использовать до последней минуты. Цзян Му пристрастилась к кофе: без чашки перед началом работы она не могла сосредоточиться. Она пила кофе во многих странах, но нигде не находила того самого вкуса, ванильного латте с лёгким оттенком корицы. Со временем она почти забыла этот аромат, но привычка искать его осталась. В каждом новом городе она первым делом проверяла, где поблизости кофейни.
Однажды, просматривая приложение доставки, она заметила заведение под названием «oon». Отзывы были восторженные: девушки писали, что бариста там необычайно красив. Цзян Му, решив попробовать, заказала ванильный латте и неожиданно вкус оказался именно тем, что ей нравился. С тех пор, когда требовалась «доза кофеина для жизни», она заказывала только там. Так прошло почти два месяца, от лета до начала осени.
В одно субботнее утро, отработав полдня, она возвращалась не на метро, а на автобусе. От остановки до дома было далековато, и Цзян Му взяла напрокат велосипед.
Осень в Нанкине — время цветения османтуса. Тёплый ветер, сладкий аромат, мягкий свет. Город словно исцелял душу. Даже воспоминание о той безысходной тоске, что оставил Цзинь Чао, постепенно растворялось в этой человечной, поэтичной атмосфере.
По обе стороны дороги переплетались ветви платанов, воздух был пропитан запахом османтуса. Цзян Му ехала по длинной аллее, в наушниках звучала лёгкая мелодия под названием «Осень».
Постепенно вдоль дороги появились серые кирпичные дома, солнце мягко ложилось на фасады лавок. Она замедлила ход. Улица была ей незнакома, хотя она жила поблизости уже почти три месяца.
Вдруг её взгляд зацепился за вывеску, наполовину скрытую ветвями платана. Маленькое кафе утопало в зелени и цветах, а над входом висела табличка цвета ночного неба. Чтобы разглядеть надпись, Цзян Му даже объехала кругом и вытянула шею. На вывеске было всего одно слово «oon». Изнутри тянулся густой аромат кофе, и она невольно улыбнулась. Вот так случайность, наткнуться на ту самую кофейню, где заказывала напитки всё лето.
Разумеется, она остановилась и вошла.
Когда деревянная дверь с тихим звоном открылась, из-за стойки подняла голову девушка с одним веком и приветливо сказала:
— Добро пожаловать в «oon». Что будете пить?
Цзян Му взглянула на чёрное меню и удивилась. На нём была изображена карта звёздного неба, а каждая планета соответствовала определённому виду кофе. Её любимый ванильный латте обозначался как Меркурий.
— Я часто заказываю у вас доставку, — сказала она. — И не знала, что вы находитесь здесь. С улицы вывеску почти не видно.
Женщина за стойкой, чуть старше Цзян Му, улыбнулась:
— Да, многие так говорят. Но хозяин не разрешает обрезать деревья во дворе.
— Ваш хозяин, должно быть, человек спокойный, — засмеялась Цзян Му. — Я обычно беру ванильный латте. Может, посоветуете что-то другое?
Девушка с одним веком ответила:
— Попробуйте «oon». Это наш хит, гости его очень любят.
Цзян Му посмотрела на меню: название «oon» было написано тем же почерком, что и на вывеске. Она вспомнила маленькие чёрные карточки, которые всегда вкладывали в доставку. В углу каждой стояло то же рукописное «oon».
— Это ведь то самое, что на карточках? Шрифт у вас особенный.
— Его написал сам хозяин, — пояснила девушка.
— Тогда мне большой стакан, — улыбнулась Цзян Му.
Пока кофе готовили, она осмотрелась. Во дворе стояли плетёные чёрные столики под большими зонтами, внутри — несколько уютных диванов. У окна, к её удивлению, стоял огромный рефракторный телескоп.
Пухленькая управляющая заметила её интерес:
— Можете смотреть, он для посетителей. Только недавно ребёнок что-то сбил, мы теперь не умеем настраивать.
Цзян Му сняла сумку, аккуратно повернула ось, выровняла координаты, включила искатель и навела прибор. Девушка подошла ближе:
— Вы умеете пользоваться телескопом?
Цзян Му лишь улыбнулась. Когда ей подали кофе, она сказала:
— Если хотите наблюдать днём, попросите хозяина добавить фильтр Бадера, тогда сможете видеть солнечные пятна.
Цзян Му поблагодарила и вышла.
На улице оказалось, что кто-то увёз её арендованный велосипед. До дома было недалеко, и она пошла пешком, прихлёбывая кофе. Она сделала глоток и вдруг остановилась.
У человека около десяти тысяч вкусовых рецепторов, и каждый хранит память. Она могла забыть вкус той давней чашки, но её рецепторы — нет.
Листья платанов падали, клёны пылали красным. Звон колокольчиков у двери снова прозвенел.
Цзян Му вернулась.
— Что-то случилось? — удивилась девушка за стойкой.
Цзян Му подошла ближе, немного помолчала и спросила:
— У вас здесь работает очень красивый парень?
— Эм… — растерялась девушка.
— Я просто видела отзывы в доставке, — пояснила Цзян Му.
Управляющая улыбнулась:
— Сегодня у него выходной. Придёте завтра, увидите.
— Как его зовут? — спросила Цзян Му, крепче сжимая стакан.
— Фамилия Гу, — ответила та.
Сердце Цзян Му опустилось.
— Он завтра будет на смене?
— Да, будет.
Выйдя, она сделала ещё глоток, постояла, покачала головой и пошла прочь.
На следующий день после работы она снова зашла в «oon». Парень по фамилии Гу оказался высоким, светлокожим, приятным, но не тем, кого она искала. Разочарование было лёгким, но ощутимым.
Девушка с одним веком шепнула ему:
— Это та красавица, что вчера тебя спрашивала.
Пока Гу Тао готовил кофе, он несколько раз украдкой взглянул на Цзян Му. Сумерки сгущались, она вновь подошла к телескопу.
И вдруг из-за занавески раздевалки выскочила большая чёрная собака и прямо к ней. Цзян Му обернулась. Животное осторожно обнюхивало её, обходя кругом.
Она присела, посмотрела в его глаза и нахмурилась. Слишком уж он был похож на Молнию. Это внезапное и необъяснимое узнавание ошеломило её.
Гу Тао поспешил:
— Мэньдань (зануда, молчун, тормоз), не приставай!
— Его зовут Мэньдань? — спросила Цзян Му.
— Да. Обычно он ни к кому не подходит, зовём — не выходит. А сегодня, видимо, понравилась красивая девушка, — пошутил Гу Тао.
Цзян Му не обратила внимания на комплимент и погладила собаку по голове:
— Ничего, я раньше тоже держала лабрадора.
Мэньдань послушно лёг у её ног. Гу Тао удивился:
— Смотрите-ка, он вас полюбил.
Пока он готовил кофе, Цзян Му осторожно перевернула собаку на спину. У Молнии после операции остался шрам, место, где не росла шерсть. У Мэньданя живот был ровный, покрытый мягкой чёрной шерстью. Она хотела раздвинуть шерсть, но тот недовольно поднялся и замахал хвостом.
Когда Гу Тао подал кофе, она поблагодарила и вышла. Мэньдань проводил её до ворот, не откликаясь на зов хозяев. Лишь когда она переступила порог, он остановился и долго смотрел ей вслед. Цзян Му, обернувшись, увидела, как его опущенный хвост вдруг поднялся и замахал.
Что-то дрогнуло в её душе. Она вспомнила Молнию, как тот провожал её до дороги, как ждал, пока она сядет в машину, и как радовался, когда она, спрятавшись за остановкой, внезапно появлялась снова.
С тех пор она больше не заводила животных, так как боялась, что расставание будет невыносимым.
На третий день после работы она снова зашла в «oon». Едва Цзян Му открыла тяжёлую дверь, как из-за занавески выскочил Мэньдань, радостно махая хвостом.
— Странно, — сказала девушка по имени Сяо Кэ, — он к вам прямо липнет.
Цзян Му присела и погладила его:
— Не знаю, у меня ведь нет с собой еды. Это ваша собака?
— Нет, хозяина, — ответила Сяо Кэ. — Он часто уезжает, тогда пёс живёт у нас.
— Хозяин кофейни часто в разъездах? — спросила Цзян Му с лёгкой улыбкой.
— Кофейня — его побочное дело, у него есть основная работа, — сказала Сяо Кэ.
— Скорее наоборот, — поправил Гу Тао, — кофейня — главное, а остальное — подработка.
Цзян Му не стала уточнять, в чём разница. Она взяла кофе, ещё немного поиграла с Мэньданем и ушла.
Когда она пришла снова, собаки уже не было. Видимо, хозяин вернулся и забрал его.
В выходной, после утреннего подъёма на гору, Цзян Му, приняв душ, взяла ноутбук и отправилась в «oon». Она заказала кофе и кусочек торта. В зале была только Сяо Кэ.
— Где остальные? — спросила Цзян Му.
— Управляющая отдыхает, а Гу Тао поехал к хозяину за Мэньданем, — ответила та.
— Хозяин опять в командировке?
— Кажется, нет. Готовится к защите диссертации, — сказала Сяо Кэ.
Цзян Му набирала текст и, получив кофе, заметила:
— Ваш хозяин — трудяга.
— Он у нас супермен, — засмеялась Сяо Кэ. — И зарабатывает, и кафе содержит.
— А кафе разве не приносит доход?
— Первые два года были убытки, — призналась девушка. — Ему приходилось подрабатывать, чтобы держать заведение. Сейчас постоянных клиентов стало больше, дела пошли лучше.
— Впечатляет, — тихо сказала Цзян Му и погрузилась в работу.
Через полчаса вернулся Гу Тао с Мэньданем. В выходные посетителей было немало, но пёс, едва войдя, сразу направился к Цзян Му и лёг неподалёку, положив голову на лапы. Он не приставал, просто сторожил её.
Иногда, делая глоток кофе, Цзян Му ловила себя на ощущении, будто вернулась в школьные годы: она решает задачи, а рядом дремлет Молния. Это чувство покоя было почти забытым.
Сняв очки, она подняла взгляд. За окном в вечернем свете мерцала гора Цзыцзиньшань. Когда-то она говорила Цзинь Чао, что мечтает открыть с ним кофейню у подножия горы. Тогда это казалось воплощением счастья. Теперь она понимала, насколько наивной была та мечта, ведь даже это кафе два года приносило убытки.
Сумерки сгущались. Цзян Му закрыла ноутбук, потянулась, подошла к Мэньданю и погладила его. Он нехотя поднялся и проводил её до ворот.
Пройдя несколько шагов, она вдруг остановилась, обернулась и, не раздумывая, позвала:
— Молния!
Пёс, сидевший у двери, медленно поднялся, уставился на неё круглыми глазами, а в следующую секунду сорвался с места и стремглав бросился к ней.
