Цзинь Чао поставил перед Цзян Му небольшую цель, доехать до недалёкого места. Она, ещё неуверенно держа руль, всё же добралась туда, а он, взглянув на часы, велел ей записать километраж первого дня, чтобы через неделю сравнить, прибавилась ли скорость. Цзян Му послушно достала телефон и внесла цифры в заметки.
Те, кто только осваивают вождение, быстро привыкают к дороге. В тот период, стоило появиться свободному вечеру, и она непременно тянула Цзинь Чао за собой. Они ужинают и едут тренироваться. Молния сидел на заднем сиденье и, сам того не замечая, объехал с ними весь Нанкин.
Теперь Молния уже стар. Когда-то он чудом выжил после тяжёлой травмы, но с тех пор здоровье его оставалось слабым. Только благодаря заботе Цзинь Чао он прожил столько лет, хотя время неумолимо. В последние годы болезни навещали его всё чаще, дважды за год ему приходилось ложиться в клинику. Ходить далеко он уже не мог, и лишь ежедневные поездки с Цзян Му немного оживляли его.
Цзинь Чао по-прежнему ставил ей задачи: то длинные, то короткие, и она справлялась всё увереннее. Вождение, как и многое в жизни, — дело привычки. Чем чаще садишься за руль, тем твёрже рука.
Когда они только начали жить вместе, Цзян Му ещё стеснялась. Даже когда она переодевалась, отворачивалась.
Зимой здоровье Цзинь Чао нередко подводило. В сырую погоду старые переломы отзывались болью, и он не мог уснуть ночами. Он не жаловался, но Цзян Му, будучи рядом, чувствовала всё без слов. Она оберегала его от холода, не позволяла касаться холодной воды, следила, чтобы он вовремя пил тёплое, сопровождала на иглоукалывание и массаж. Каждый вечер она ставила у кровати термос с горячим травяным настоем. Если он ночью вставал, опираясь на трость, она просыпалась и ждала, пока он вернётся, а если долго не появлялся, шла проверять.
Не раз, открыв дверь ванной, Цзинь Чао видел, как она стоит в тонкой ночной рубашке, без халата, тревожно глядя на него. Тогда он мягко журил:
— Быстро в постель, простудишься.
Однажды, когда он мылся, послышался глухой удар. Цзян Му встревожилась:
— Что упало?
Из-за двери донёсся его голос:
— Пожалуй, тебе придётся помочь.
Она осторожно приоткрыла дверь. В тумане пара он сидел, стройный, с чёткими линиями тела. Щёки её тут же вспыхнули. Цзинь Чао, глядя на отлетевшую в сторону электробритву, усмехнулся:
— Рука соскользнула.
Цзян Му подняла бритву, подошла и протянула ему, но он, принимая, поймал её за запястье и втянул под душ.
Она растерялась, не зная, куда деть глаза. Цзинь Чао включил бритву и сказал:
— Раз уж хочешь заботиться обо мне, вот тебе возможность.
Она вся покраснела, никогда прежде не помогала мужчине мыться. Но, намылив ему волосы, она вдруг развеселилась, стала лепить из пены причудливые причёски и даже хотела сфотографировать. Цзинь Чао перехватил её и посмотрел с прищуром:
— Зудит? Решила снять с меня компромат?
Только тогда она спохватилась, что он голый, и поспешно опустила глаза. Когда она смывала пену, вода брызнула на неё саму. Тонкая ткань облепила тело, и в этом случайном движении было столько невольной прелести, что Цзинь Чао не выдержал и прижал её к себе.
То была их первая близость при свете, без тени стеснения. После той ночи Цзян Му словно раскрылась. Это была свободная, уверенная девушка, с мягкой женственностью, от которой Цзинь Чао не мог отвести взгляд.
На новогоднюю ночь он работал в другом городе, но всё же велел Сяо Вэню привезти её. Она хотела сама доехать на своей «Белой», но он не позволил, боялся за неё. Сяо Вэнь отвёз её и Молнию к дому, где у Цзинь Чао оказалась небольшая квартира.
Она удивилась, думала, он живёт в гостинице. Квартира была скромная, но чистая. Покормив пса и приняв душ, Цзян Му устроилась у широкого окна, где лежали подушки, и, листая телефон, задремала.
Три дня разлуки показались вечностью. Когда Цзинь Чао вернулся, она всё ещё спала, свернувшись клубком. Он тихо накрыл её одеялом. Позже, вернувшись после душа, он не удержался, отбросил покрывало, прижал её к себе и поцеловал.
Она проснулась от его дыхания, обвила шею и шепнула:
— Ты вернулся?
Он подложил под её талию подушку, чтобы не было неудобно.
— А ты не сказал, что у тебя здесь квартира, — прошептала она, прикрываясь рукой.
Он улыбнулся:
— Это служебное жильё, я взял его ещё в первый приезд. Думал, не стоит упоминать.
— Не стоит? — надула губы она. — А если ты тут тайком завёл другую?
Он рассмеялся, поняв, что она ревнует, а не подозревает в корысти.
— Похоже, тебя надо проучить, — сказал он, и, не дожидаясь, пока она встанет, снова прижал к себе.
Позже, когда они ехали к нему на работу, Цзян Му впервые увидела исследовательский центр автомобильной инженерии: просторные здания, зелёные аллеи. Сяо Вэнь объяснил, что Цзинь Чао участвовал в разработке двигателя, который стал прорывом для страны.
В холле висели портреты инженеров, и среди них он, с подписью: «Консультант по разработке продукта, инженер тепловых систем». Цзян Му остановилась, чувствуя гордость.
Через стекло конференц-зала она видела, как он говорит уверенно, спокойно, с тем внутренним светом, который бывает у людей, нашедших своё место.
Когда совещание закончилось, он первым вышел и, заметив её, улыбнулся:
— Вижу, вчерашняя буря прошла, сегодня снова сияешь.
Она вспыхнула, а он, обернувшись к коллегам, уже был собран и деловит. Цзян Му удивлялась, как легко он меняется. Дома и на людях будто два разных человека.
После работы он повёл её обедать. У ресторана она, как всегда, мучилась с парковкой. Пока он звонил кому-то, она взяла Молнию и пошла ко входу. Навстречу вышел высокий парень с небрежной причёской.
— Сань Лай! — воскликнула она.
— Ого, да ты совсем другая стала! — рассмеялся он и обнял её. — Добро пожаловать обратно в команду.
— В какую ещё команду?
— В «Вав-Вав», — показал он на пса.
Она рассмеялась.
Вскоре подошёл Цзинь Чао, и они поднялись в зал, где уже сидели старые друзья — Цзинь Фэнцзы, Чжан Гуаньюй с женой и ребёнком. Все удивились, увидев Цзян Му.
— Да ты красавицей стала, — воскликнул Цзинь Фэнцзы. — Когда-то девчонка, а теперь женщина.
Сань Лай покачал головой:
— И ты, брат, молчал? Сколько раз ели вместе, ни слова!
Цзинь Чао лишь усмехнулся:
— Не так уж давно всё началось.
За столом старые друзья смеялись и вспоминали прошлое. Цзинь Фэнцзы хотел налить ей вина, но Цзинь Чао не позволил:
— Она за рулём.
— Да ты её как в восемнадцать лет опекаешь! — возмутился Сань Лай.
Цзян Му примирительно сказала:
— В другой раз, у нас дома. Я приготовлю ужин, тогда и выпьем.
— Договорились! — кивнул Сань Лай. — Кстати, что с голосом?
Она смутилась и кашлянула:
— Простыла.
Цзинь Чао тихо усмехнулся, а она, чувствуя, как его пальцы чертят узоры у неё на спине, едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
Потом разговор зашёл о прошлом. Цзинь Фэнцзы рассказал, как ухаживал за Цзинь Чао после аварии, как тот, едва оправившись, заставил его вместе сдавать экзамены. Сань Лай, в свою очередь, открыл кафе, потом выиграл тендер на столовую при заводе. Все смеялись, вспоминая, как когда-то он хвастался своими кулинарными талантами.
— Значит, теперь вы все тут, — сказала Цзян Му.
— Ага, — ответил Сань Лай. — Я даже живу рядом с Цзинь Чао.
Она вспомнила вчерашний разговор про «не совсем приличные соседи» и невольно улыбнулась.
После обеда мужчины вышли на балкон покурить.
— Ты, пёс, — сказал Сань Лай, — мог бы и раньше рассказать!
— Всего пару месяцев, — спокойно ответил Цзинь Чао.
— Пару месяцев? Мы же виделись десятки раз! — возмутился тот.
— Что я, отчёт тебе должен сдавать? — усмехнулся Цзинь Чао.
— Значит, тогда, по телефону, я слышал её голос? Это была Му-Му?
— Тогда ещё нет.
— А теперь уже да. И ты собираешься…
— Жениться, — коротко сказал Цзинь Чао.
Сань Лай выругался, а потом рассмеялся:
— Мы с Фэнцзы до сих пор холостяки, а ты, значит, решил всех обогнать.
— Поздно жениться — тоже не дело, — ответил тот.
— И всё же, — Сань Лай прищурился, — не жалеешь, что тогда отпустил её?
Цзинь Чао помолчал:
— Нет. Тогда я был на дне, и даже вы едва терпели меня. Она бы не выдержала. Хорошо, что вернулась, когда я смог снова стоять на ногах.
Сань Лай кивнул:
— Главное, что всё обернулось.
Позже, когда они вернулись в квартиру, Цзинь Чао устроился в кресле, а Цзян Му укрыла его тёплой курткой.
— Му-Му, — позвал он.
Она подняла голову.
— Иди сюда, обними.
Она подошла и осторожно устроилась у него на груди.
— Не тяжело? — спросила она.
— Нет, ты лёгкая, — улыбнулся он.
Она спрятала лицо у него под подбородком:
— Только не начинай снова, мне ещё ехать.
Он не ответил и лишь спросил:
— Помнишь, я велел записывать километраж?
— Конечно.
— Посмотри на цифры. Что они тебе напоминают?
Она нахмурилась.
— Бессмысленные числа.
— А если взять первые буквы пунктов?
— Е и N… Похоже на координаты?
— Верно.
Она ввела их в карту. Точка оказалась в сотне километров, в районе лесного парка.
— Поедем? — оживилась она.
— Веди, я буду твоим штурманом.
— Тогда пристегнись, мой штурман.
Они выехали. Молния радостно выглядывал между сиденьями. К вечеру они добрались до парка, арендовали электрокар и поехали по тропе.
— Здесь, — сказала Цзян Му, глядя на экран.
И вдруг перед ними всплыл огромный воздушный шар.
— Смотри! — воскликнула она. — Здесь можно летать!
— Почему бы и нет, — улыбнулся он.
Они поднялись в корзину. Сначала она смеялась, снимала всё на телефон, но чем выше они поднимались, тем крепче прижималась к нему.
— Ещё выше? — спросила она.
— Конечно. Только так увидишь всё.
Он обнял её сзади, и перед ними раскрылась панорама гор и долин, залитых золотом заката. Воздух был прозрачен, мир будто остановился.
— Ты когда-нибудь жалел? — спросила она. — Если бы можно было вернуть время, стал бы участвовать в той гонке?
Он долго молчал, потом тихо сказал:
— Может, прожил бы спокойно, но без света. А мог рискнуть и снова увидеть небо. Всё имеет цену. Я долго спрашивал себя об этом… Теперь знаю, нет, не жалею. Потому что ты вернулась.
В тот миг из долины взметнулись сотни разноцветных шаров.
— Смотри! — закричала она. — Как красиво!
Он наклонился к её уху:
— Помнишь, когда-то ты спрашивала, можно ли улететь на шарах в небо?
Она рассмеялась сквозь слёзы:
— И ты сказал «Когда вырастем, я покажу».
Ветер усилился, он укутал её в куртку. Один розовый шар в форме сердца приближался к ним. На нём висел дрон, и вдруг из динамика раздался голос Сань Лая:
— Эй, вы там, хватит кормить нас любовью!
Цзинь Чао спокойно ответил:
— Я думал, люди не едят собачий корм. Ошибся.
Дрон мгновенно улетел. Цзян Му всё ещё не могла прийти в себя.
— Что это было?
— Маленькая помощь друга, — усмехнулся он и достал из кармана бархатный мешочек. — Хотел заменить твой старый брелок.
Внутри лежала коробочка с кольцом. На внутренней стороне выгравированы четыре иероглифа: «朝思暮想» — «Думать о тебе утром и вечером».
— Мы не могли выбрать, где родиться, — сказал он. — Но можем выбрать, с кем жить. Хочешь снова стать моей семьёй?
Слёзы блеснули на её ресницах.
— Знала, что ты что-то задумал, — прошептала она. — Но не думала, что вот так, в небе.
— Здесь некуда бежать, — улыбнулся он. — Откажешь — только прыгать.
Он хотел опуститься на колено, но она схватила его за руку:
— Не надо. Я согласна. Согласна, слышишь?
Он надел кольцо ей на палец.
— Быстро? — спросила она, глядя на блеск камня. — Всего два месяца вместе.
— Ошибаешься, — ответил он, обнимая её. — С девятнадцати лет прошло семь. Разве не пора?
Он коснулся её живота:
— И если вдруг у нас появится ребёнок, я хочу, чтобы он родился в семье.
Она прижала его руку к себе, улыбаясь сквозь слёзы.
— В следующем месяце, — сказал он, — поедем в Австралию. Я должен снова назвать твою мать «мамой».
Сумерки опустились на долину. Солнце скрылось, и луна поднялась над горами.
В первый день нового года Цзян Му получила новое имя — Цзинь Му.
Благодарю за перевод. Прекрасная новелла.