В последующие дни Цзинь Чао словно исчез. Цзян Му ни разу не видела, чтобы он возвращался домой. Днём Цзинь Цян уходил на работу, и девушке приходилось проводить почти всё время с Чжао Мэйцзюань и её дочерью. Это соседство тяготило её, но, к счастью, вскоре начались занятия, и она наконец пошла в школу Тунгана.
Однажды, возвращаясь после уроков, она заметила в окне автобуса мужчину за рулём чёрного «Форда». Лицо его поразительно напоминало Цзинь Чао. Цзян Му решила, что обозналась. В прошлый раз он ездил на белом «Фольксвагене».
В новом классе, в выпускном, Цзян Му чувствовала себя не в своей тарелке. Её лёгкая социофобия мешала привыкнуть к шумной среде, и первую неделю она почти ни с кем не разговаривала. Замкнутая, редко улыбающаяся, она производила впечатление холодной и отстранённой. Девушки здесь были либо бойкие, либо громогласные, да и телосложением крепкие. Её соседка по парте, Янь Сяои, вовсе не походила на хрупкую красавицу. Когда она впервые плюхнулась на стул рядом, стол Цзян Му даже дрогнул. Сидели они рядом, как крошка и великанша, и такой контраст бросался в глаза.
Эта разница лишь подчёркивала хрупкость и тонкость самой Цзян Му. Уже через пару дней многие обратили внимание на новенькую с утончёнными чертами и бледной кожей. К тому же она была переводной и повторно поступившей, что лишь усиливало любопытство.
Больше всех интерес проявлял парень из соседнего класса, Пань Кай. С первого дня он смотрел на неё так, будто перед ним сошла с небес фея. Глядел он и на уроках, и на переменах, словно хотел приклеить ко лбу слово «влюблён».
В прежней школе Цзян Му тоже встречала намёки на симпатию, но такого откровенного внимания не знала. Теперь, даже идя в туалет, она старалась обходить Пань Кая стороной. Однако это не мешало одноклассникам отпускать шутки, и через неделю кто‑то уже звал её «супругой Паня».
Однажды на большой перемене Янь Сяои сказала:
— Пань — сын богатых родителей, у них свой завод, автозапчасти делают.
— Думаешь, если я попрошу, он подарит мне завод? — спокойно спросила Цзян Му.
Янь Сяои захихикала:
— Мечтать не вредно.
— Тогда при чём тут его завод ко мне?
— …
В этот момент к ним подбежал староста, круглолицый парень по имени Хуан Хэ, которого почему‑то все звали Чанцзян. Он запыхавшись сообщил:
— Старый Ма зовёт тебя.
Цзян Му отправилась в учительскую. Учитель Ма сказал, что перед праздником Национального дня школа устроит представление по классической культуре. Выпускники, возможно, участия не примут, но на случай приезда городских начальников лучше быть в форме. Поскольку Цзян Му — повторница, покупать новую форму на один год не стоило, и он велел ей одолжить у кого‑нибудь. Если не получится — сообщить ему. Девушка кивнула.
После вечернего занятия она собрала вещи и вышла из класса. В коридоре несколько ребят переговаривались, глядя вниз:
— Это, наверное, друг старого Ма? Он только что спускался, тот человек дал ему сигарету, болтали долго.
— Не, не друг. Учитель Ма сказал, что это его бывший ученик. Может, тот самый старший, о котором он рассказывал? Почему не поднялся, я бы взглянул.
— Словно ты его видел раньше.
Цзян Му бросила взгляд вниз. У ворот стояли люди, явно не школьники. Она не придала значения и пошла к выходу.
От школы до автобусной остановки было ещё порядочно. Уже за воротами она невольно посмотрела через дорогу — там стояли две машины, одна из них, чёрный «Форд», показалась знакомой. Перед машиной стояли несколько человек. У капота, опершись на него, стоял мужчина в чёрной рубашке, небрежно заправленной в джинсы. Длинные ноги, расслабленная поза. На голове у него была чёрная бейсболка, козырёк закрывал лицо, в зубах тлела сигарета.
Когда Цзян Му остановилась, мужчина будто почувствовал её взгляд и поднял глаза. Их взгляды встретились. Это был Цзинь Чао, которого она не видела уже неделю. Он тоже заметил её, вынул сигарету изо рта, но выражение лица под тенью козырька разобрать было трудно.
Цзян Му уже шагнула к нему, как вдруг кто‑то хлопнул её по плечу. Перед ней возник Пань Кай, заслонив обзор.
— У тебя дело ко мне? — спросила она.
Он улыбнулся, показав ослепительно белые зубы:
— Ты ведь на восьмом автобусе домой? Пойдём вместе?
— Не по пути, — коротко ответила она и снова посмотрела через дорогу.
Цзинь Чао не сводил с неё глаз. Хотя он говорил с кем‑то рядом, его взгляд оставался прямым и неподвижным.
Пань Кай, видя, что она уходит, поспешил преградить дорогу:
— Да по пути же! Я тоже на восьмом. Тебе ведь ещё пересаживаться, опасно одной. Я провожу, всё равно свободен.
Цзян Му нахмурилась:
— А контрольные ты уже прорешал?
— Как раз хотел тебя спросить по паре задач, обсудим по дороге?
Цзинь Чао молча наблюдал, как они препираются. Докурив, он раздавил окурок.
— У меня дела, завтра поговорим, — сказала Цзян Му и направилась через дорогу.
Кроме Цзинь Чао, у машины стояли ещё трое: двое — на ногах, один — присев на бордюр. В последнем она узнала того самого долговязого парня, что недавно приходил к ним домой. На нём была белая футболка с крупной надписью «Китай» и пёстрые шорты; щетина придавала ему неряшливый вид.
Компания у ворот выглядела так, что к ним лучше не приближаться. Пань Кай крикнул:
— Эй, не ходи туда!
Мужчины замолкли, когда к ним подошла белолицая, тихая девушка. Цзян Му остановилась перед Цзинь Чао:
— Ты за мной приехал?
Несмотря на шум у ворот, её слова будто прорезали воздух. На мгновение всё стихло. Двое переглянулись, долговязый усмехнулся.
Цзинь Чао взглянул на неё из‑под козырька, потом перевёл взгляд за её спину. Там появился парень с серьгой, без школьной формы.
— Седьмой брат, извини, что заставил ждать, — сказал он. — Аобай болтал без конца, задержал на полчаса.
Долговязый резко оборвал:
— Какой ещё «седьмой»? Теперь зови его братом Юцзю1.
— Понял, брат Юцзю, — поспешно поправился тот.
— Принёс? — коротко спросил Цзинь Чао.
— Принёс, всё тут, — парень похлопал по рюкзаку.
Цзян Му поняла, что речь идёт не о ней: этот парень, видимо, тоже из их школы, и встреча вовсе не случайна. Её фраза про «приехал за мной» прозвучала нелепо. Она неловко передёрнула плечом:
— Я пойду.
Цзинь Чао перевёл взгляд на противоположную сторону улицы, где всё ещё стоял Пань Кай. Их глаза встретились на секунду. Потом он негромко окликнул:
— Эй.
Цзян Му обернулась.
— Я отвезу тебя домой, — сказал он.
Он повернулся к своим:
— Разберитесь сами, я позже подъеду. — И, хлопнув по плечу парня с серьгой, он направился к машине.
Цзян Му стояла на месте.
— Что застыла? Приглашения ждёшь? — усмехнулся он, поправляя козырёк.
Она молча подошла, открыла дверь и, под взглядами мужчин, аккуратно пристегнула ремень. Цзинь Чао ещё что‑то сказал своим, и те сели во вторую машину. Долговязый, проходя мимо, нарочно щёлкнул пальцем по стеклу её окна. Цзян Му повернула голову. Он ухмыльнулся и ушёл.
Цзинь Чао сел за руль, снял бейсболку, откинул назад и взъерошил короткие волосы.
— Зачем тебе шапка ночью? — спросила она.
— Иначе будет лишняя суета.
— Какая суета?
— Слишком много языков, — ответил он.
Цзян Му догадалась: ведь это его бывшая школа, и он не хотел, чтобы его узнали.
— Значит, ты был тут знаменитостью?
— Не в хорошем смысле. Лучше не говори никому, что знакома со мной.
— Я не ищу себе проблем, — тихо сказала она.
Он чуть приподнял бровь, и дальше они ехали молча. Машина мчалась, будто спешила в иной мир. Цзян Му, хоть и привыкла к его манере вождения, всё равно напряглась.
Мысли вихрем пронеслись: что было в том рюкзаке? Ради чего вся эта встреча? Неужели наркотики… или оружие? Он ведь говорил, что «делает деньги». А вдруг грязные?
Сердце забилось чаще. Обычная дорога на автобусе занимала полчаса, а с ним они добрались за десять минут. Он остановился у старого квартала.
— Приехали.
— Но ведь раньше у тебя была другая машина, — заметила она.
— Угу.
— Почему ты всё время на разных?
— Работа такая.
Она напряглась ещё сильнее. Какая работа требует менять машины? Может, он кого‑то избегает?
— А тот парень что вам передал? — спросила она.
Цзинь Чао повернул голову, холодно взглянул. Несколько секунд, он и сухо бросил:
— Купи себе книжку «Сто тысяч почему».
Она действительно могла бы задать сто тысяч вопросов: откуда деньги, зачем менять машины, кого они ждали у школы… Но он уже отвернулся к окну, постукивая пальцами по стеклу, будто торопился, хотя не гнал её.
Цзян Му поняла намёк и отстегнула ремень. В этот момент он вдруг спросил:
— Кто тот парень?
— Какой?
— С квадратным лицом, что стоял напротив.
— Одноклассник.
Он посмотрел на неё — взгляд тёплый, почти ощутимый. Воздух в салоне стал густым.
— Будь осторожна, — только и сказал он, отперев замок.
Она уже выходила, но вспомнила:
— У тебя осталась старая школьная куртка?
— Не знаю. А зачем?
— Учитель Ма просил одолжить для выступления.
Он кивнул.
Цзян Му отступила, и машина с рыком сорвалась с места, исчезнув за поворотом.
Ночью, вспоминая сцену у ворот, она корчилась от стыда: спросила, приехал ли он за ней! Хорошо хоть Цзинь Чао не опроверг при всех, а ещё и подвёз.
Наутро, едва она вошла в класс, Пань Кай подскочил:
— Как ты знакома с начальником?
— С каким ещё начальником?
— С туалетным!
Цзян Му уставилась на него, потом вспомнила, как вчера Цзинь Чао назвал его «квадратным лицом». И, заметив, насколько действительно ровные у него черты, невольно улыбнулась. Пань Кай остолбенел, потом, схватив вернувшуюся с туалета Янь Сяои, зашептал:
— Она мне улыбнулась! Может, я ей нравлюсь?
— А я утром видела, как она улыбалась портрету Аристотеля. Видимо, и к нему неравнодушна.
— …
Позже Пань Кай объяснил, что «начальник» — это Чжан Фань из 1‑го класса. Он и его компания не собирались поступать в университет, целыми днями бездельничали. Прозвище «начальник туалета» они получили за то, что постоянно курили в мужском туалете на третьем этаже, запирая его от остальных.
— Держись от него подальше, — наставлял Пань Кай. — Он из тех, кто живёт по уличным правилам.
Но Цзян Му вспомнила, как вчера этот самый Чжан Фань почтительно обращался к Цзинь Чао.
Она резко подняла глаза, и Пань Кай вздрогнул:
— Что опять? Привидение увидела?
— Ты сказал, он из первого класса?
— Ага.
Не дослушав, она бросила ручку и направилась туда.
— Эй, ты что, к нему? — забеспокоился Пань Кай, поспешив следом. — Я же сказал, не связывайся! Он же «социальный человек»! Знаешь, что это значит? Цзян Му, Му‑Му!..
Он тараторил всю дорогу, привлекая взгляды. Цзян Му обернулась:
— Замолчи.
— Есть! — отозвался он.
У двери первого класса она кивнула ему:
— Сходи, спроси.
Пань Кай окликнул знакомого:
— Эй, где начальник?
— Сегодня не пришёл, вроде бы взял отгул. А эта девушка кто?
Пань Кай шепнул:
— Твоя будущая невестка.
Они пошутили, обернулись, а Цзян Му уже исчезла. Пань Кай извинился и поспешил за ней.
— Ты слышала про седьмого? — спросила она на ходу.
— Конечно! Это же «ночь возвращения души». Когда дед умер, мы всей семьёй сидели, я играл в игры, и вдруг кто‑то зовёт: «Сяо Кай, Сяо Кай!» Я выглянул, а в окне отражение деда! На третьем этаже! — тараторил он.
Цзян Му ускорила шаг.
— Эй, я не вру! — крикнул он.
— Я говорю не о духе, а о человеке, — бросила она, остановившись у двери.
Пань Кай моргнул:
— Тогда этот человек и вправду жуткий.
- Брат Юцзю (有酒哥, Yǒujiǔ gē) — досл. «Брат Есть‑вино». ↩︎
