Когда Доу Мин и Ван Инсюэ вернулись домой, их взору предстала гора подношений, ожидающая в зале.
— От кого эти дары? — спросила Доу Мин, не проявляя особого интереса.
Гаошэн с почтением ответил:
— От господина, хоу Цзинина. — На мгновение он задумался, понимая, что его слова звучат слишком формально и даже могут показаться неуважительными по отношению к Вэй Тиньюю, и поспешил добавить:
— Он лично доставил их.
Ван Инсюэ была немного ошеломлена.
Сегодня она вернулась в Аллею Ив не только чтобы поздравить старшего брата с получением наследственного титула тысяченоначальника, но и с важным поручением от матери. Её отец попросил госпожу Гао, свою невестку, обсудить возможность помолвки для Доу Мин с одним молодым человеком.
Имя этого молодого человека — Лю Би, и его стилизованное имя — Цинчжо. Ему двадцать два года, и он на восемь лет старше Мин`эр. С детства оставшись без отца, он вырос в обедневшей семье и смог получить образование только благодаря поддержке своего дяди.
Господин Гао, высоко оценивая талант и честность молодого человека, предрекал ему блестящее будущее. Но кто знает, как всё сложится на самом деле? Их отец тоже когда-то был молодым учёным, и что из этого вышло? Мать прошла с ним через испытания, почти потеряв всех детей. Лишь когда отец вновь поднялся по служебной лестнице, семья, разбросанную по стране, стала редко видеться даже на праздники.
Ван Инсюэ почувствовала себя подавленной. Как могла мать обречь Мин`эр на такую же судьбу? Сколько было примеров, когда мужчины, достигнув успеха, забывали о своих жёнах? Те, кто годами голодал ради учёбы, едва получив чин и жалованье, спешили завести наложниц. Разве она хотела, чтобы Мин`эр поддерживала своего мужа, наблюдая, как он взлетает, в то время как сама будет стареть в одиночестве?
Этот брак вызывал у Ван Инсюэ лишь глухой протест. Но, видя, с какой радостью мать говорит о молодом человеке, она не решилась возразить прямо и лишь уклончиво произнесла:
— Нужно сначала поговорить с отцом Мин`эр…
Увидев дары от Вэй Тиньюя и услышав, что он сам их привёз, она почувствовала гнев.
После небольшой паузы она холодно произнесла:
— Наш старший дядюшка, конечно, не забыл о вежливости.
Доу Мин фыркнула и, не оборачиваясь, пошла через главный зал обратно в свои покои.
Ван Инсюэ, нахмурившись, поспешила за дочерью:
— Что с тобой случилось? — спросила она, глядя, как та с угрюмым лицом садится за туалетный столик. — Тебя опять обидела старшая сестра? Скажи, я поговорю с твоим отцом!
— И что с того? — с презрением бросила Доу Мин, откидывая расчёску на стол. — Ты с ним только и умеешь, что ругаться. Хоть раз добилась толку? Что-то пояснила, что-то изменила?
Щеки Ван Инсюэ вспыхнули от смущения.
Увидев это, Доу Мин слегка смягчилась.
— Что бабушка тебе сказала? — спросила она чуть тише. — Я заметила, что ты вышла из её комнаты какая-то… грустная. Она опять тебя ругала? Не принимай близко к сердцу, она ведь уже старая.
Ты ведь редко бываешь дома — давай я попрошу кормилицу Чжоу сделать тебе массаж ног. Как там слуги в поместье справляются? Хочешь, я отправлю к тебе туда двух своих?
От её слов Ван Инсюэ почувствовала себя лучше.
Она покачала головой:
— Не нужно. Хоть твой отец и холоден, но в бытовых вопросах он мне никогда не отказывал. В поместье мне живётся неплохо. — Она помолчала, затем добавила:
— Но ты уже не ребёнок. Я скоро вернусь обратно, и в твоих делах больше не смогу участвовать. А сын твоей второй тётушки, Ван Тан, — он же к тебе лучше, чем к себе относится. Ты же сама видела, когда мы пили в Аллее Ив — стоило тебе на что-то посмотреть, он сразу бежал это приносить…
— Мама, довольно! — резко прервала её Доу Мин. — Я не выйду замуж за Ван Тана!
— Ах, дитя моё! — нахмурилась Ван Инсюэ. — Да, он младше тебя на год, но он относится к тебе как к сокровищу. И потом, ты ведь выйдешь в семью своей бабушки, разве дядя с тётей обидят тебя?
— А-а-а! — вдруг вскрикнула Доу Мин, зажимая уши. — Я не выйду за Ван Тана! Ни за что!
Ван Инсюэ испугалась, обняла дочь и зашептала:
— Тише, тише! Осторожно, кто-нибудь услышит!
Но Доу Мин не унималась:
— Я не хочу выходить замуж во вторую ветвь! Мой второй дядя при второй тётке — словно мышь перед кошкой. А Ван Тан — только и знает, что играть. Ни учёбы, ни боевых искусств. Ему покажи какой-нибудь обломок бронзы и скажи, что это реликвия династии Шан — он и купит, и потом хвастаться будет…
Голос её затих, лицо стало печальным.
— Если уж выходить замуж, то в семью, где отец мужа — достойный человек, свёкор — добрый, а бабушка с дедушкой — ласковые. Чтобы муж был честным и прямым, младший брат — весёлым и милым, а сноха — мягкой и приветливой. Чтобы в доме не было ни наложниц, ни посторонних, которые охотятся за моими деньгами. Чтобы, когда я выхожу из дома, люди говорили: «Это жена такого-то!» — и искренне улыбались мне, а не шептались за спиной…
Ван Инсюэ закрыла лицо руками и расплакалась.
