Когда семья Вэй Тинчжэнь приехала в поместье хоу Цзинина, Цзи Юн и Доу Вэньчан уже были там.
Заметив повозку семьи Доу, Вэй Тинчжэнь нахмурилась.
— Почему они пришли так рано? — пробормотала она.
Согласно обычаю, семья невесты должна была дождаться нескольких приглашений от семьи жениха, прежде чем появиться — словно из чувства долга. Обычно к этому времени невеста уже успевала открыть сундуки с приданым и подарить подарки новой родне. Но сейчас только рассвело, молодожёны ещё даже не успели совершить обряд поклонения Богу Печи. Очевидно, семья Доу пришла слишком рано.
Служанка, посланная известить Вэй Тинчжэнь, говорила так сбивчиво, что её объяснения ничего не прояснили. Однако Чжан Юаньмин рассмеялся.
— Если они придут поздно, ты скажешь, что они невежливы. Если придут рано — скажешь, что они навязчивы. Тебе, дорогая, невозможно угодить.
Вэй Тинчжэнь хмыкнула и шутливо стукнула мужа кулачком.
— Ни одного приятного слова! — произнесла она, но на её лице вновь заиграла улыбка. Недовольство тем, что её брат женился не на той, на ком она хотела, рассеялось, словно лёгкая дымка. Она повеселела и зашагала увереннее.
Распорядитель, который уже ждал с вежливой улыбкой, пригласил Чжан Юаньмина в приёмный зал к мужчинам из семьи Доу. Сам же он повёл Вэй Тинчжэнь с детьми в западное крыло, где жила вдова, госпожа Тянь.
Вскоре из этого крыла донёсся лёгкий шум — разговоры, быстрые шаги, приподнятые голоса.
Чжан Юаньмин, сидящий в зале, почувствовал беспокойство. Что могло вызвать такое волнение в столь ранний час, да ещё и в день свадьбы его шурина?
Напротив него, Цзи Юн и Доу Вэньчан сохраняли абсолютное спокойствие. Один — невозмутимый по природе, другой — мастак на импровизацию, оба делали вид, будто ничего не происходит, продолжая безмятежную беседу с хозяином дома.
Конечно же, Чжан Юаньмин сделал вид, что ничего не слышит. С улыбкой он перевёл разговор на недавние обсуждения при дворе — о мятеже Дао в области Мэнлянь, в провинции Юньнань.
— …Если бы не господин Ван, кто знает, сколько бы жителей пострадало от новой войны, — сказал он.
«Господин Ван», о котором он говорил, был Ван Синьи — человек, связанный с семьёй Доу и, согласно документам, дед по материнской линии невесты. Этот человек, на первый взгляд простоватый, на самом деле был весьма расчётлив.
Пока Доу Вэньчан поддерживал разговор, Цзи Юн, разглядывая чайные чашки, невольно подумал, что Чжан Юаньмин — человек хитрый и незаурядный.
В этот момент к Чжан Юаньмину тихо подбежал молодой слуга и прошептал что-то на ухо. Тот замер, на мгновение растерявшись, а затем, вновь взглянув на гостей, уже не смог скрыть странное выражение на лице.
Доу Вэньчан почувствовал себя неловко и начал запинаться. В ответ Цзи Юн лишь улыбнулся ещё шире и с энтузиазмом начал рассказывать о юньнаньских обычаях. В его показной радушии было что-то, что заставило Чжан Юаньмина насторожиться.
Снаружи доносился шум: быстрое топанье ног и громкие возгласы. Очевидно, Вэй Тинчжэнь уже узнала правду и направлялась к семье Доу, чтобы разобраться в ситуации.
Словесной битвы было не избежать.
Пятая госпожа заранее дала Доу Вэньчану указание не допустить, чтобы семья Вэй снова думала о возвращении Доу Мин. Но он никогда раньше не сталкивался с таким бесстыдным делом, как навязывание чужой семьи. От стыда у него подкашивались колени.
Как её муж, Чжан Юаньмин сразу узнал голос Вэй Тинчжэнь. Он нахмурился: почему это дело нельзя отложить? Если они правы, то мы выставим себя на посмешище!
Не заботясь о присутствии семьи Доу, он резко приказал слуге:
— Скажи госпоже, что время поджимает. Пусть быстрее проводит невесту к обряду поклонения Богу Печи и предкам. Тогда я смогу спокойно выпить с дядюшкой Доу.
Он ясно давал понять: пусть разбираются, когда гости уйдут.
Слуга кивнул и поспешил к выходу.
Цзи Юн прищурился: похоже, Чжан Юаньмин не так прост, как кажется. Но… те, кто умеет видеть картину шире, зачастую склонны к компромиссам.
Однако не успел слуга дойти до двери, как бамбуковая занавесь с громким звоном отлетела в сторону. В зал ворвалась Вэй Тинчжэнь, сопровождаемая своими служанками. Её лицо пылало гневом.
— Какие напитки? Какой Бог Печи? Эти глупцы из семьи Доу не заслуживают ничего подобного! — с ходу закричала она, обрушившись на Доу Вэньчана и Цзи Юна. — Разве у вас такие никчёмные дочери, что их приходится обманом впихивать в чужую семью? Чтобы одна выходила замуж вместо другой — какое низкое поведение! И вы ещё смеете называть себя семьёй учёных и чиновников? Да они хуже уличных девиц!
— Не думайте, что из-за малочисленности семьи Вэй нас можно так унижать! Когда наши предки вместе с императором Тайцзуном строили империю, ваши, возможно, ещё овец пасли! Не смейте играть с нашей семьёй! — с этими словами она развернула брачный договор. — Либо вы приведёте сюда свою Четвёртую Мисс, либо готовьтесь к суду!
В её словах не было намёков — это было прямое обвинение. Договор был у них на руках, и если потребуется, они доведут дело до суда. С семьёй Вэй шутки плохи.
Чжан Юаньмин, который до сих пор вежливо кивал, замер с округлившимися глазами. Затем он дёрнул за рукав одну из служанок, пришедших с Вэй Тинчжэнь, и прошипел:
— Что происходит?
Та побелела, но соврать не посмела — всё выложила: в брачной повозке в дом вошла не Доу Чжао, а Доу Мин.
Даже в прохладное осеннее утро Чжан Юаньмин покрылся испариной.
Если Пятая Мисс из семьи Доу уже провела брачную ночь с Вэй Тиньюем… то как можно ещё надеяться выдать Четвёртую Мисс за него?
Более того, поскольку Вэй Тиньюй и Пятая мисс из семьи Доу уже обменялись клятвами перед лицом Неба и Земли, даже если аннулировать этот брак, на Вэй Тиньюе останется пятно, как на человеке бездушном и непостоянном. После этого какая уважающая себя семья рискнёт породниться с домом Хоу Цзинина?
