Как прилив, омывающий берег, нечто лёгкое и ясное скользнуло по сердцу Доу Чжао, разглаживая глубокие морщины тревог и оставляя после себя необычайное спокойствие.
Она села напротив отца, положила локти на стол и, улыбнувшись, спросила:
— Отец, может, сыграем партию в вэйци?
Глаза Доу Шиюна вспыхнули радостью, но затем потускнели. Он тихо произнёс:
— Шоу Гу, я самовольно передал тебе целый воз ассигнаций… Пятый брат говорит, что это может привести к неприятностям…
— Что сделано, то сделано! — рассмеялась Доу Чжао. — Я ведь уже выхожу замуж в резиденцию гуна Ин. Разве ты сам не говорил, что это один из самых прославленных домов династии? Что господин Сун Яньтан — человек честный и способный? Если они не смогут защитить даже моё приданое, какой смысл во всех их званиях?
Эти слова словно сняли тяжесть с души Доу Шиюна. Его глаза смеялись вместе с губами. Шоу Гу всегда умела простым словом развеять самую тяжёлую тревогу. Он энергично закатал рукава и позвал слугу:
— Живо неси вэйци!
Доу Чжао улыбнулась и молча склонилась над доской.
…
В это время в доме Сун…
Сун Ичунь, словно завороженный, смотрел на четыре золотых жезла-жуи, которые словно четыре огромных рта, нагло и злобно скалились ему в лицо.
Что же произошло?
Разве четвёртая дочь Доу не была нелюбимой в своей семье?
Откуда вдруг такое приданое?
«Ясянцян[1]ь» — тайные сбережения невесты — должны были быть спрятаны на дне сундуков.
А здесь — наглое шествие серебряных ассигнаций на виду у всей столицы!
Да ещё и под гнётом золотых жезлов!
«Почему сегодня нет урагана?» — с ожесточением подумал Сун Ичунь.
«Чтобы всё это серебро разлетелось по ветру, чтобы Сун Мо носился за ним, плача и вопя… Чтобы сам испытал наконец позор и боль!»
Он исподтишка бросил взгляд на Тао Цичжуна.
Тот выглядел так же ошарашенно, явно ничего не понимая.
А в сердце Сун Мо действительно щемило.
Этот будущий тесть…
Уж точно оказался не тем, кем он казался.
Был ли это намёк?
Предупреждение: «Не смей обижать мою дочь!»
Или это просто свидетельство безграничного богатства, когда сорок тысяч лянов кажутся незначительными?
Он посмотрел на гостей, которые были в восторге от вида золота и серебра, и вздохнул.
Репутация семьи Сун ещё долго будет предметом обсуждения на улицах. В ближайшие месяцы полдома будет занято охраной сокровищ.
К нему тихо подошёл Ян Чаоцин:
— Молодой господин, что будем делать?
Сун Мо усмехнулся:
— Делать то, что положено! Неужели наш дом гуна Ин настолько ничтожен, что не сможет защитить какие-то сорок тысяч лянов?
Только тогда Ян Чаоцин пришёл в себя. Он служил при дворе гуна Дина и видел миллионы казённого серебра. Но подобной роскоши от потомственных учёных он не ожидал.
Он тут же подозвал Ся Ляня:
— Назначь людей охранять двор! Пусть даже воробей не проскочит!
По обычаю, приданое выставлялось во дворе перед покоями новобрачных — на всеобщее обозрение.
Ся Лянь с уважением склонился и ушёл исполнять приказ.
Сун Мо же неспешно направился в кабинет. Перед глазами стояло выражение лица отца — широко раскрытый рот, словно он увидел призрак, а затем вымученная улыбка, хуже гримасы плачущего человека.
Впервые за последние дни настроение Сун Мо немного улучшилось.
Ещё даже не началась свадебная церемония, а события уже развивались интереснее, чем он мог себе представить.
Вероятно, впереди его ждёт ещё немало сюрпризов…
Он не смог сдержать улыбку.
…
Как бы ни были тяжелы заботы в доме Сун и тревоги в доме Доу, день свадьбы Доу Чжао настал как положено.
Едва забрезжил рассвет, Гаошэн, который почти не сомкнул глаз всю ночь, распорядился открыть парадные ворота. Весь дом наполнился шумом и свадебной суматохой.
Сулань будила Доу Чжао:
— Госпожа, проснитесь! Уже рассвет!
Сама Доу Чжао лениво зевнула:
— Что ты суетишься? Благоприятный час назначен на начало часа Собаки, а до него ещё целое утро.
На умывание и наряжение хватит пары часов.
Позавтракаем — тогда и начнём.
В комнате уже ждала старая придворная служанка, та самая, что некогда украшала волосы дворцовых наложниц. Услышав слова Доу Чжао, она улыбнулась и сказала:
— Я делала свадебные причёски многим девушкам, но такой спокойной невесты ещё не видела!
Не зря вы выходите замуж в дом гуна Ин — видно, вы рождены под счастливой звездой.
При этом её взгляд невольно скользнул по фигуре Доу Чжао.
Да, слухи о телеге с серебряными ассигнациями уже дошли и сюда.
Нельзя недооценивать скорость распространения новостей в столице.
Доу Чжао оставалась спокойной и невозмутимой.
Она приказала передать мастерице два прекрасных красных конверта, а сама, удобно устроившись в постели, ещё немного почитала книгу, прежде чем неторопливо подняться и начать собираться.
[1] «Ясянцянь» (压箱钱, yāxiāngqián) — это традиционное китайское название для особого вида приданого, а точнее «денег, спрятанных на дне сундука».Их вкладывали в приданое невесты тайно, обычно между слоями одежды или под подкладкой сундуков.
Это считалось своего рода личным, запасным капиталом девушки на случай непредвиденных трудностей в новой семье — например, если свекровь или муж плохо обращаются, или если вдруг понадобятся деньги для себя или детей.
