— Пойдём вместе, — с улыбкой предложила Доу Чжао. — Это ведь дворцовый евнух, и мы должны хотя бы поздороваться с ним. К тому же, нам еще не раз предстоит входить в запретные покои, и будет спокойнее, если рядом будет знакомый человек.
Евнух Ван Гэ был приемным сыном Ван Юаня. В прошлой жизни, после восхождения принца Ляо на престол, он стал главным евнухом дворца Цяньцин. Хотя ему и не удалось достичь звания начальника управления евнухов, он был одним из самых доверенных людей нового императора. От природы Ван Гэ был человеком злопамятным и мстительным, и даже малейшее неуважение он помнил годами.
Многие знатные дома презирали евнухов, считая их «неполноценными» и склонными вмешиваться в дела государства. Однако они забывали, что для императора и императрицы, которые проводили время в запретных покоях, евнухи, окружающие их подобно плющу, зачастую были ближе, чем сановники из палаты Вэньхуа.
Сун Мо признал разумность слов Доу Чжао и вместе с ней направился в главный зал павильона Ичжи.
Ван Гэ был молод, около двадцати пяти или двадцати шести лет. Его лицо отличалось правильными чертами, а глаза были живыми и внимательными, что выдавало в нём человека неглупого и проницательного.
Обменявшись вежливыми приветствиями, он повторил то, что ранее сообщил Чэнь Хэ, и с улыбкой добавил:
— Молодой господин, можете быть спокойны. Раз сама императрица замолвила за вас словечко, государь не причинит вам и молодой госпоже ни малейшего неудобства.
Хотя домашние уже давно называли Доу Чжао «госпожой», перед евнухом она не хотела давать повода для пересудов. Она мягко возразила:
— Недостойна я зваться госпожой.
Склонившись в почтении, она вручила Ван Гэ красный конверт:
— Я из сельской семьи, многого не ведаю. Завтра впервые вхожу во дворец — прошу вас о попечении и наставлении.
Ван Гэ смутился:
— Госпожа слишком любезны! Я и молодой господин — давние знакомые, — и поспешил вернуть конверт. — Смущаете меня…
Но Доу Чжао с улыбкой настояла:
— Именно потому, что вы так близки с молодым господином, мы тем более должны поблагодарить вас за беспокойство. Хотели бы угостить вас чаем, да боимся задержать — у вас, верно, и так немало дел. Примите это как символическое приглашение на чашку чая.
Сун Мо тоже мягко поддержал:
— Просто знак внимания. Прошу, не отказывайтесь.
Лишь тогда Ван Гэ принял подарок, обменялся ещё парой любезностей и, простившись, покинул павильон Хэи.
Доу Чжао с облегчением выдохнула.
Сун Мо улыбнулся:
— Не стоит беспокоиться. Он всего лишь евнух седьмого ранга. Если он посмеет грубить, у меня найдутся способы заставить его замолчать.
Доу Чжао бросила на него косой взгляд, словно говоря: «Ты ещё не знаешь, кем он станет в будущем, поэтому так легкомысленно рассуждаешь».
Это редкое проявление женской обиды рассмешило Сун Мо. Он поддразнил её:
— Что? Не веришь мне?
— Как же, верю! — рассмеялась Доу Чжао, наблюдая за тем, как он, словно ребёнок, ждёт похвалы. — Ступай, поешь! Завтра вставать рано. А я пока приготовлю одежду. — И тут же добавила: — Пошли кого-нибудь с Сусин во дворец принцессы Ниндэ, я спрошу, что можно надеть во дворец.
По обычаю, новобрачная могла надеть широкорукавный жакет жены чиновника, но дворцовый этикет был строг, и она не хотела нарушать приличия и давать другим повод для кривотолков.
Сун Мо удивился:
— Разве стоит беспокоить принцессу из-за этого?
Но всё же он сразу же велел Чэнь Хэ сопроводить Сусин во дворец принцессы Ниндэ.
После ужина они вернулись в спальню, где, потягивая чай, стали ждать возвращения Сусин. Сун Мо решил воспользоваться случаем и рассказал жене о характере и происхождении дворцовых наложниц, а также о скрытых распрях между ними. Опасаясь, что Доу Чжао может воспринять всё слишком близко к сердцу, он добавил:
— Всё это лишь слухи. Что из этого правда, а что нет — ты поймёшь сама. Я лишь хотел, чтобы ты не была совсем в неведении.
— Я поняла, — с улыбкой кивнула Доу Чжао. — Завтра постараюсь внимательнее присмотреться к ним.
Императорский двор был погружён в атмосферу одиночества. Женщины, заточённые в своих покоях, предавались сплетням даже больше, чем простолюдинки. И порой эти слухи оказывались более правдивыми, чем официальные доклады министров.
Пока они беседовали, Сусин вернулась из дворца принцессы Ниндэ. Склонившись в почтении, она сообщила:
— Принцесса Ниндэ велела вам завтра надеть тёплый жакет с широкими рукавами, выполненный из настоящей алой парчи. В последние годы государь особенно ценит семейные связи, и такой наряд будет вполне уместен для новобрачной.
Говорить следует спокойно, отвечая на вопросы императора с почтением, как племянница дядюшке: не слишком чопорно, но и не развязно. Императрица — самая простая в общении, и вы можете совершить небольшую ошибку — она не обидится, если вы будете уважительны. Однако с вдовствующей императрицей следует быть осторожнее: она уже в годах, и её слух ослаб, но она терпеть не может, когда ей намекают на это. Отвечая ей, говорите громче, но как бы невзначай.
Сун Мо не смог сдержать улыбку:
— Ты действительно заслужила благосклонность принцессы Ниндэ! За все годы она не сказала мне и половины того, что сказала тебе за один вечер!
