Всех подходящих родственников уже переспрашивали, всех достойных молодых людей пересмотрели — и всё впустую. Где ещё найти достойного, честного, с образованием и без дурных историй за спиной?
Если эта история станет известна на улицах, не подумают ли люди, что семья Чжао слишком спешит выдать дочь замуж, как будто с ней что-то не так? Не потеряет ли Чжанжу в глазах окружающих?
Почему раньше не подумали о Сун Яне?
Если бы ещё в Чжэндине заговорили о свадьбе, то независимо от того, как всё сложится, всё можно было бы решить на месте. Не пришлось бы ехать в столицу.
Как говорится, у стен есть уши. Пока в Кошачьем переулке всё держится в секрете, но если прознают в переулке Грушевого дерева… там злословия не избежать! Да и семья Ван, они ведь тоже живут в столице…
Тётушка, только подумав обо всём этом, почувствовала, как начинает болеть голова. Целый день она ходила как в тумане, без сил и без настроения.
Когда тётушка увидела, как Доу Шиюн стремительно входит в комнату с горящими глазами и явным волнением на лице, она была поражена до глубины души.
Но он не дал ей и слова сказать, сразу же обратившись к служанкам:
— Уходите все! Мне нужно поговорить с госпожой наедине.
Девушки быстро склонились в поклоне и, не задавая лишних вопросов, поспешили покинуть комнату.
Когда в комнате остались только они вдвоём, Доу Шиюн пересказал тётке суть визита Чжэна Цзюяня.
Тётка долго не могла найти слов. Лишь когда до неё окончательно дошёл смысл услышанного, она сложила ладони в молитвенном жесте и с чувством произнесла:
— Амида Будда… Этот мальчик Яньтан — я и впрямь не встречала никого, кто был бы так основателен в делах.
— При чём тут Яньтан? — не понял Доу Шиюн.
Тётушка рассказала ему, как накануне Доу Чжао и Сун Мо приходили обсуждать возможную помолвку Чжанжу с Сун Янем.
Теперь и Доу Шиюну всё стало ясно. Он наконец понял, зачем Сун Мо на днях подверг племянника наставника испытанию. И невольно рассмеялся:
— Какой прекрасный молодой человек! Он не только надёжный, но и очень внимателен к деталям. А самое главное — он талантлив и умён, но при этом совершенно не заносчив. Не ожидал, что нашей Шоу Гу достанется такой замечательный супруг!
Вспомнив все трудности, которые пришлось преодолеть на пути к свадьбе Доу Чжао, и взглянув на Чжанжу — ещё одну невесту, ждущую своего часа, — он с мягкой улыбкой добавил:
— Не зря говорят: «Тем, кто остался на потом, достаётся лучшее». Раз уж наша Шоу Гу вышла замуж так удачно, я уверен, что и Чжанжу повезёт не меньше!
Тётушка с облегчением кивнула и, сияя от радости, тихо прошептала:
— Благодарю за добрые слова…
Это был, пожалуй, первый раз с тех пор, как умерла Чжао Гуцю, когда она говорила с Доу Шиюном спокойно, без упрёков и раздражения.
Вдохновлённый её настроением, Доу Шиюн осмелел:
— Как ты думаешь, может, написать письмо старшему шурину? Узнать, что он думает по этому поводу…
— Конечно, — охотно кивнула тётушка. — Если мы начнём сватать Сун Яня, боюсь, нам ещё придётся пожить в переулке Цинъань некоторое время…
— Не стоит беспокоиться, просто отдыхайте! — с искренней заботой сказал Доу Шиюн, поспешив заверить тётушку, что всё уладит. Произнеся ещё несколько любезных фраз, он направился в цветочный зал, где с радушием пригласил Чжэна Цзюяня остаться на ужин. В ходе разговора он ненавязчиво дал понять, что семья Чжао не имеет возражений против этого союза.
Всё было уже решено. Как говорится, «даже слепой увидит, что в клецке начинка». Однако, из уважения к семье Чжао, ждали, чтобы именно сторона Сун сделала первый шаг.
За ужином Доу Шиюн и Чжэн Цзюянь, в компании Доу Чжэнчана, весело болтали, словно давние друзья.
Тем временем тётушка уже отправила слугу с весточкой к Доу Чжао. Услышав новости, она прижала руки к лицу Сун Мо и расцеловала его:
— Ну ты и молодец!
После этого она позвала служанку и велела всё подготовить заново: причёску, наряд, украшения — и собралась ехать в переулок Цинъань.
Сун Мо, всё ещё ощущая поцелуи на своих щеках, с улыбкой устроился на кане:
— Мы ещё даже не поженились толком, а я, ваш посредник, уже за порог выкинут. Не слишком ли?
Доу Чжао посмотрела на него с лукавым сиянием в глазах, весело подняла подбородок, будто покровительственно свысока, и сказала:
— Разрешаю тебе сопровождать меня в родительский дом!
Сун Мо рассмеялся и, не раздумывая, отправился с ней в переулок Цинъань.
Когда Гаошэн увидел, что четвёртая барышня вернулась в сопровождении четвёртого господина, он сразу же поспешил доложить об этом. Не сдержавшись, он громко крикнул на кухню:
— Скорее! Переставьте стол и подготовьте новую выпивку! Четвёртый господин здесь!
Вся прислуга тут же засуетилась.
Доу Шиюн, пребывая в самом разгаре веселого застолья, не стал церемониться. Он с радостью усадил Сун Мо рядом с собой в цветочном зале и, махнув рукой дочери, приказал:
— Иди, иди, развлеки свою тётушку!
Доу Чжао не смогла сдержать тихого смеха, прикрыв губы, и поспешила к тётушке.
— Ах, дитя моё… — воскликнула тётушка, схватив её за руку и с блестящими от слёз глазами. — Одна ты и подумала о своей кузине…
И, охваченная волнением, она начала подробно расспрашивать о Сун Яне.
Доу Чжао понимала, что для семьи Чжао брак Чжанжу имеет огромное значение. Но она и представить не могла, что даже её тётушка, всегда невозмутимая, как гора Тайшань, может так изнуриться под тяжестью этого вопроса.
Если бы она знала раньше, то сразу же вмешалась бы.
Какая разница, что было в прошлой жизни? В этой же важно, чтобы дядя, тётушка и кузины жили в мире и счастье. Разве не в этом суть?
С этими мыслями Доу Чжао, почти с укором к себе, внимательно и подробно отвечала на каждый вопрос тётушки, не упуская ни одной мелочи.
В этот момент в комнату вошла юная служанка и сообщила:
— Госпожа, письмо уже передано старшему управляющему. Он сказал, что уже поздно, но завтра утром слуга отнесёт его на станцию при службе ямэня.
— Какое письмо? — удивилась Доу Чжао.
— Письмо твоему дяде, — с улыбкой пояснила тётушка. — Такая важная новость, как помолвка, требует его участия.
— Но ведь до северо-запада отсюда тысяча ли, и письмо туда и обратно дойдёт только к Новому году, — покачала головой Доу Чжао. — Давайте я попрошу господина наследника помочь — через военное ведомство, по срочной линии. За двадцать дней письмо будет на месте.
— Отлично! — без лишних церемоний согласилась тётушка.
До тех пор, пока её муж не даст точного ответа, они не смогут официально обменяться письмами о помолвке. А впереди уже Новый год. Сун Янь с дядей всё ещё живут у друзей, и все стороны находятся в подвешенном состоянии. Нельзя же бесконечно держать людей в столице.
— Передай это Яньтану, — попросила она.
Для Сун Мо это было не преградой.
В ту же ночь он всё устроил: велел вложить письмо в срочный пакет, который военное министерство направляло в Ганьсу, адресованный генерал-губернатору. Конверт для дяди оказался внутри — и уже утром был на пути к Цинъяну.
Так, между прочим, вся северо-западная провинция теперь узнала: зять господина Чжао Сы — наследник титула гуна Ина!
Но это уже совсем другая история.
Поскольку семьи Чжао и Сун уже договорились о помолвке, Сун Юминь тоже не мог оставаться в стороне. Он написал письмо домой, сообщив родным радостную новость.
Цюйчжоу находится у воды, и письма туда доходят быстро. Ответ также пришёл вскоре. Жена Сун Юминя интересовалась, где будет проходить свадьба, и не нужна ли помощь. В конверт она вложила серебряную банкноту на пятьдесят лянов — это было то, что семья собрала для Сун Яня, чтобы он мог достойно вступить в брак.
