Внезапно Сун Ичунь вспомнил, как сам император лично вызвал его ко двору, чтобы объявить о назначении Сун Мо. Император…
Неужели и его ввели в заблуждение?
Сун Мо всегда был мастером обмана, умел скрывать правду и преподносить ложь в нужном свете. Теперь Сун Ичунь ясно понимал, что всё, что он считал удачей, было тщательно спланировано кем-то заранее.
Как и та «счастливая» свадьба…
Чем больше он размышлял, тем яснее осознавал: если он распространит этот слух, то проиграет сам. Возможно, именно этого и ждёт тот, кто стоит за всем этим!
Иначе почему Чан так вовремя обнаружил Чэнь Бо? Если бы Сун Мо хотел, разве он оставил бы Чэня в живых? Разве позволил бы его узнать?
Нет… нельзя снова попасться в ловушку.
Всё это… нужно обсудить с Тао Цичжуном.
Хотя… можно ли ему доверять?
А вдруг он уже связан с Сун Мо?
Сун Ичунь пристально смотрел перед собой, и его лицо менялось: то мрачнело, то приобретало подозрительный оттенок, то выражало колебания.
Тао Цичжун всё понимал. Он осознавал, что Сун Ичунь находится в состоянии внутреннего разлада: он хочет довериться, но страх не позволяет ему сделать это.
Поэтому он сделал шаг вперёд, низко поклонился и с неподдельной искренностью произнёс:
— Мне почти пятьдесят лет. Я давно оставил мечты о чиновничьей карьере. Все эти годы я балансировал на тонком льду благодаря вашей милости, господин.
Я не смею даже думать о будущем при наследнике. Когда он унаследует род, я буду уже стар и покину столицу, уйду в тень.
Какая мне тогда власть?
В древности были Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй, а в наше время — Сун Хуай.
Я недостоин стоять с ними в одном ряду, но и позорить учёное сословие я не смею!
Фан и Ду — это, конечно же, Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй, прославленные советники императора Тайцзуна династии Тан.
Сун Хуай — первый министр времён императора Сяньцзуна. После кончины государя, в знак благодарности за оказанное доверие, он отказался от поста, несмотря на мольбы нового монарха, и ушёл жить отшельником, возглавив уединённую академию.
А сам император Сяньцзун был известным человечным правителем.
Услышав, как Тао Цичжун, пусть и косвенно, сравнил его с такими императорами, как Сяньцзун, Сун Ичунь постепенно расслабился.
Его тон стал мягче:
— Ты очень высоко меня оцениваешь, Тао Цичжун.
Этот человек довёл меня до крайности. Я и сам понимаю, что веду себя как в горячке, хватаясь за всё подряд!
Он тяжело вздохнул:
— Ты даже не представляешь, как император держится за него!
Однажды он сказал при всех, включая Восточного вана: «Если наследник ведёт себя легкомысленно — просто скажите, и я сам разберусь».
— Разве это наставление?
— Это была угроза, чтобы я не смел препятствовать его назначению!
— Ради этого хулигана император пошёл на крайние меры, чтобы тот мог беспрепятственно возглавить стражу Пяти городских управ!
Сун Ичунь нервно взмахнул рукой:
— Когда я смотрю на него…
— Мой сын — это настоящее божество!
— Скажите, советник Тао, есть ли в этом мире ещё один отец, который живёт так же, как я?
Тао Цичжун лишь сдавленно выдохнул, но про себя подумал:
А есть ли ещё хоть один отец, который, имея такого способного, верного и уважаемого сына, сам первым начал его травить?..
Впервые за все эти годы Тао Цичжун честно задал себе вопрос:
Почему господин не может терпеть собственного сына?..
Тем временем Сун Ичунь уже обернулся к Чану:
— Эта история пока остаётся в тайне. Не стоит поднимать шум.
Подождём, пока я с Тао Цичжуном не обсудим всё до конца.
— Иди.
— Когда понадобишься — тебя позовут.
Чан, едва скрывая досаду, поклонился и молча вышел. Он ни разу не взглянул на Тао Цичжуна.
— Советник Тао… — голос Сун Ичуня звучал на удивление искренне. — Скажи… что делать? Неужели мне действительно остаётся только смириться с этим, словно ничего и не было?
Сун Ичунь едва сдерживал гнев, который поднимался в его груди, и его лицо исказилось от ярости.
Тао Цичжун, зная, как легко в Сун Ичуне просыпается ярость, как любая задетая струна может привести к непредсказуемым последствиям, старался вести разговор осторожно, словно ступая по тонкому льду.
— Сейчас для вас главное, — сказал он спокойно, — это выяснить, была ли семья Доу в курсе происходящего.
Он понимал, что пока Сун Мо остаётся целью, Сун Ичунь никогда не обретёт покоя. Поэтому Тао Цичжун решил отвлечь внимание от сына, сосредоточив его на семье Доу.
— А вот были ли они знакомы до брака — это уже не так важно.
Важнее другое: если семья Доу была в курсе событий, то какие цели они преследовали?
Как они узнали?
Чего они хотят добиться в итоге? — вот на что нам следует обратить внимание.
Он слегка наклонился вперёд:
— А если семья Доу ничего не знала… то кто же стоит за госпожой?
Кто этот человек, Чэнь Бо? Он не мог действовать самостоятельно. Возможно, он действовал по чьему-то приказу? По моей информации, он является другом Ян Юня, который служит при Сун Мо. Всё может быть гораздо сложнее…
Тао Цичжун сделал паузу и с особым значением добавил:
— Пока всё это остаётся неизвестным, враг остаётся в тени, а мы — на виду.
В такой ситуации, даже если мы обладаем хитростью Чжугэ Ляна, мы можем потерпеть поражение.
Его слова звучали как упрёк:
— До сих пор, господин, вы не удосужились объяснить, зачем и почему хотели погубить собственного сына.
И теперь, когда всё пошло не так, вы хотите, чтобы я всё исправил — но я даже не знаю, с чего начать.
Сун Ичунь уже собирался что-то сказать… но вдруг остановился.
Медленно закрыл рот.
И не произнёс ни слова.
Тао Цичжун сделал вид, что не заметил реакции Сун Ичуня. Он спокойно продолжил:
— Возможно, стоит начать с прислуги госпожи? Особенно с тех, кто ближе всех к ней — служанок и старших кормилиц.
Если у них действительно была тайная связь до свадьбы, слуги наверняка заметили это. Такие вещи сложно скрыть.
— Советник Тао, вы абсолютно правы, — глаза Сун Ичуня засверкали. Он сразу же приободрился и начал мысленно перебирать: с чего начать, кого привлечь, кому можно поручить такое деликатное дело…
А Тао Цичжун, напротив, на мгновение отвлёкся, его мысли перенеслись назад, в Чжэндин.
Был ли он там всего лишь чиновником в командировке?
Нет. Он был лишь пешкой в чужой игре.
Женщина, которая смогла избить до полусмерти внука родни самого наместника Юньнани и остаться невредимой…
Женщина, после которой пострадавшие были вынуждены продать всё, лишь бы замять дело…
Могла ли она быть обычной?
Нет, конечно же, нет. Именно она спасла наследника.
Тогда становится понятным уважение Сун Мо к ней…
Вспоминая все эти подробности, Тао Цичжун ощущал, как внутри него все сжимается от тревоги.
Он был рядом с господином более десяти лет, но даже ему было сложно понять, почему тот так сильно презирает собственного сына.
Сун Мо, казалось, тоже не осознавал причины.
А вот Доу Чжао, возможно, знала ответ — по крайней мере, она вела себя так, будто была в курсе.
Неужели у неё есть дар предвидения?
Или она просто гораздо умнее, чем кто-либо мог предположить?
Если она знает, то и Сун Мо, вероятно, тоже в курсе.
И тогда все их действия не были случайными.
Это не просто семейная ссора, а тщательно спланированная шахматная партия.
Тао Цичжун почувствовал, как его голова начинает раскалываться от боли.
Если он не сможет понять, почему Сун Ичунь так ненавидит своего сына, все остальные усилия будут напрасными.
Пока не будет найден корень проблемы, невозможно будет избавиться от этого ядовитого дерева. И уж точно не получится его «обрезать».
Говорить о какой-то «стратегии подавления наследника» было просто нелепо.
Это не борьба за власть или политика. Это нечто более глубокое, темное и болезненное.
И представляет опасность для всех нас.
Спасибо большое за перевод ❤️