А теперь супруга наследного принца прямо назвала её «госпожой Доу», подчёркивая не только уважение, но и воздавая честь всему роду Доу.
Неудивительно, — подумала Доу Чжао, — что её называют знатной, разумной и воспитанной.
— Благодарю вас за милость, госпожа, — ответила она, поднимаясь из поклона с лёгким наклоном головы. Голос её был мягким, а в глазах — тёплый блеск признательности.
— Не будь так церемонна, — с улыбкой сказала супруга наследного принца и жестом пригласила её сесть. — Когда будешь почаще приходить во дворец, сама увидишь — у меня здесь всё просто и без лишнего жеманства.
«Всё просто…» — эхом отозвались слова в сознании Доу Чжао.
Сколько же таких слов она уже слышала. Ван Юань, например, тоже вечно твердил, что он «простой человек». Прямой, честный, без притворства. И всё это — на фоне замысловатой жестокости и мстительности, от которой леденеет кровь.
Слишком многие в этом дворце называют себя простыми.
Но вслух она только мягко улыбнулась:
— Слушаюсь, госпожа.
Они беседовали спокойно — о доме, о времени года, о предстоящих праздниках. Супруга наследного принца говорила сдержанно и приветливо, Доу Чжао отвечала осторожно и разумно. Одна — благожелательная, другая — почтительно внимательная. И между ними быстро установилась атмосфера мягкой гармонии.
Но внезапно снаружи послышался шум. Шаги. Торопливые, тяжёлые, не по-дворцовому суетные.
Тишину, натянутую, как шелковую нить, вдруг перебил этот глухой, но нарастающий топот.
Доу Чжао внутренне вздрогнула.
Такой шум… во дворце?
Шаги становились всё ближе — лёгкие, но торопливые, а за ними — встревоженный голос:
— Ваше Высочество, пожалуйста, потише!
И вдруг, из-за тёплой занавеси в боковой части зала, проскользнула маленькая фигурка в одежде цвета свежей хурмы.
— Матушка! Матушка! — воскликнул мальчик и с разбега бросился в объятия супруги наследного принца. — Смотри, я поймал воробья!
В маленьких, белоснежных ладошках он крепко держал пыльно-серую птичку, которая испуганно дёргалась, щёлкая клювиком. Глаза мальчика сияли — он смотрел на мать с восторгом, будто ждал похвалы.
Супруга наследного принца слегка нахмурилась, но голос её остался мягким:
— Ты почему такой непослушный? Я же говорила — не трогай фазанов и павлинов. Так ты теперь воробьёв ловишь? Разве я не объясняла тебе: даже одно зёрнышко, один глоток воды — всё это даётся Небом. Такие мелкие существа нельзя мучить ради забавы…
Мальчик приуныл. Опустил глаза. Несмело кивнул:
— Понял…
Доу Чжао с интересом разглядывала его. На вид — лет пять-шесть. Значит, это и есть старший внук императора.
Она встала и, с уважением, совершила приветственный поклон.
Мальчик удивлённо посмотрел на неё, чуть склонив голову набок.
Супруга наследного принца мягко сказала:
— Это госпожа Доу, супруга наследника из дома гуна Ин.
Глаза ребёнка вдруг засияли, как солнце сквозь утренние облака.
— Ты и правда жена Сун Яньтана? — мальчик с живым интересом обошёл вокруг Доу Чжао, будто рассматривал невиданное существо.
— А ты не такая уж и красивая, — добавил он с полной детской прямотой. — Он ведь такой красивый… Почему он на тебе женился?
Глаза его загорелись, как только он произнёс имя:
— Сун Яньтан ещё в двенадцать лет выиграл осеннюю охоту! А я теперь тоже учусь у наставника верховой езде и стрельбе. Дедушка сказал, что, может быть, в следующем году меня тоже пустят на охоту!
«Не такая уж и красивая…» — эхом прокатилось у Доу Чжао в голове.
Она слегка вспотела. Ни обидеться, ни согласиться — ответить на такое детское признание оказалось труднее, чем на вопрос о военной стратегии.
— Шоу`эр! — голос супруги наследного принца резко изменился, потемнел.
— Не смей так разговаривать! Немедленно извинись перед госпожой Доу!
Доу Чжао поспешно подняла руки, сдержанно улыбнулась:
— Пожалуйста, не стоит. Его Высочество просто откровенен — дети должны быть живыми и искренними. Прошу вас, не наказывайте.
Супруга наследного принца на мгновение отвернулась, и её лицо погасло. Она тяжело вздохнула, но не стала настаивать. Только мягко пожурила сына и махнула служанке:
— Отведи его в тёплый покой. Пусть займётся чтением. Дедушка скоро будет проверять уроки — не выучит, снова будет стоять на коленях.
Мальчик дёрнулся всем телом — страх был заметен даже в его плечах.
Он всё ещё не хотел уходить, прильнул к матери, обвился руками. Медлил, как мог. Был он всё ещё совсем мал, несмотря на громкий титул.
Супруга наследного принца только покачала головой, но в её взгляде читалась та особая нежность, которую даже императорская дисциплина не могла стереть. Она велела принести свежие лакомства — сладости из новой поставки от императорской кухни — и передала их сыну.
Дворцовая служанка с улыбкой сделала поклон:
— Слушаюсь, госпожа.
Супруга наследного принца на мгновение задумалась, а затем с благожелательной мягкостью добавила:
— И госпоже Доу пусть принесут — пусть тоже попробует. Это новинка, только на днях приготовили.
Доу Чжао поспешно встала, склонившись в благодарности:
— Благодарю за щедрость, госпожа.
Скоро служанки вернулись с подносами, а с ними — и аромат: тёплый, густой, проникающий в самую грудь запах османтуса — пряного, сладковатого, почти пьянящего.
И тут… Доу Чжао почувствовала, как её внутри скрутило. В груди потемнело, дыхание перехватило — как будто в лёгкие насыпали золы.
Сейчас… сейчас вырвет.
Она судорожно вдохнула — один раз, другой — пытаясь совладать с подступающим приступом.
Но прежде чем она успела что-либо сказать, супруга наследного принца вдруг прижала руку к груди, лицо её исказилось — и со стоном она тоже резко отпрянула, закрывая рот ладонью.
— Госпожа! — закричали служанки, бросаясь к ней.
В следующую секунду — резкий рвотный звук, и супруга наследного принца уже склонилась над тазиком, который подставили ей в последний момент. Всё произошло так быстро, что никто не успел даже позвать за придворным врачом.
А в этот момент Доу Чжао, побледнев, сжала платок у рта. В животе у неё всё перекрутилось, волна подкатила — она едва держалась.
— Госпожа Доу? Вы… — обеспокоенно прошептала одна из дворцовых служанок, заметив, как губы Доу Чжао побелели, а руки дрожат.
Та еле заметно покачала головой — не в силах говорить.
Служанка была смышлёная — тут же подала и ей тазик.
