Утром Доу Чжао едва приоткрыла глаза. Тело ныло сладкой усталостью, рука казалась ватной, и даже пальцы поднимались с ленцой. Единственным желанием было — спать. Ещё немного. Просто полежать рядом с ним.
Сун Мо склонился над ней, поцеловал в щёку — нежно, не разбудив, просто прикоснулся губами.
А затем, подтянув халат, позвал Ганьлу.
Та вошла неслышно, но, увидев, кто именно ей открыл, и в каком состоянии в постели лежала госпожа, — опешила. Щёки тут же запылали.
Но Сун Мо и глазом не повёл.
— Госпожа в положении, ей надо больше отдыхать, — спокойно произнёс он. — Все дела, что требуют ответа — приносите мне.
Ганьлу молча поклонилась, пытаясь не смотреть в сторону шелкового одеяла, из-под которого виднелась бледная рука госпожи и локон волос, распавшийся по подушке.
Гости в тот день в поместье гуна Ина были выбраны не случайно: старый приятель Сун Ичуня —Ши Суйлань, супруг третьей принцессы, прибыл с несколькими друзьями — все они были знатного происхождения, при дворе уважаемы, во дворце желанны.
Однако Третья принцесса сама решила не ехать.
— Хозяйкой выступает Доу Чжао, а она сейчас беременна, — неспешно пояснила она, отдыхая в полутени парчовой занавеси. — Если я приеду, ей придётся вставать, кланяться, подавать чай. Хоть я и недолюбливала госпожу Цзян, но к Доу Чжао у меня нет неприязни. Зачем заставлять её утомляться? Пусть спокойно отдыхает.
Она перевела взгляд на кошку, устроившуюся у неё на коленях, и легонько погладила её между ушей.
— Ты поезжай один. Я сегодня останусь дома.
Ши Суйлань, хоть и удивился, но спорить с супругой не стал — привозить заспанную и недовольную принцессу было бы куда хуже. И, чтобы не смущать остальных, сослался на приезд родственников издалека.
Когда он в одиночестве ступил в приёмный зал, Сун Ичунь сразу подметил:
— Третья принцесса не приехала?
Ши Суйлань сдержанно улыбнулся:
— Сестра из Жэнчжоу приехала, всю ночь не спала, с утра прилегла — не посмел тревожить.
Сун Ичунь нахмурился. Хотел было что-то сказать, но только хмыкнул:
— Что ж, значит сегодня пьём без дам. Но зато — по полной.
Сун Ичунь с трудом сдержал разочарование и, глотая досаду, всё же сопроводил Ши Суйланя в кабинет.
Постепенно начали подтягиваться и остальные гости.
Ни один не пришёл с женой или дочерью.
И все как один — с одной и той же отговоркой:
«В доме гости, извините, дамы остались встречать».
Сун Ичунь сжимал кулаки от злости.
Он ясно понял: все эти люди — вовсе не из-за удобства — а из нежелания попасть под влияние Доу Чжао, которая теперь официально вела хозяйство.
Тем временем Сун Мо лично пришёл за гостями, пригласил пройти в цветочную залу — пить чай и вино.
Светло улыбаясь, поприветствовал каждого по имени, ведя себя безупречно, будто и не замечая негласного бойкота.
Гости ответили сдержанными поклонами, но пошли за ним без промедления.
На дворе хоть и числилась ранняя весна, но воздух оставался колючим — ветер пробирал до костей.
А внутри цветочной залы, было тепло и уютно.
Решётчатые створки были плотно закрыты, по полу протянулись тёплые ходы ди-луна — подземного обогрева. Тепло, как в оранжерее.
Вино лилось щедро, и с каждой чашей разговоры становились всё оживлённее.
— Наследник Сун, — обратился кто-то, слегка пригубив бокал, — чем ты теперь занят? Все слышали: ты при дворе нынче как в фаворе…
— А правда ли, что ты хорошо знаком с Дунпин-бо? — подался ближе другой. — У моей старшей сестры внук, третий сын, сейчас служит в городской военной управе. Если будет случай — обмолвись словом при бо-е, пусть присмотрится к парню. Может, вытащит наверх…
Они улыбались, говорили вполголоса, как бы между делом, но в голосах слышался расчёт и осторожная приязнь — ведь всем давно ясно, кто в поместье гуна Ин нынче на подъёме.
Кто-то из гостей усмехнулся и спросил Сун Мо:
— Дунпин-бо, в конце концов, лишь временно исполняет обязанности главы стражи Пяти городских управ, хоть и совмещает с должностью главнокомандующего в уезде Уцзюнь … После Нового года он наверняка вернётся в уезд. А ты? Не думаешь ли о переводе в стражу пяти городских управ ?
Сун Мо ответил с безупречным почтением:
— Я ещё молод. Мне прежде всего нужно поучиться у уважаемых старших, набраться опыта. А такие должности, как главнокомандующего — пока, боюсь, мне рано об этом думать.
Сказано было предельно аккуратно: он не стал излишне занижать себя, словно вовсе не имел честолюбия, но и не выказал стремления выше меры. Упомянул свои слабые стороны — дал понять, что понимает, где его место. И это понравилось старшим. Несколько седовласых господ с удовлетворением поглаживали бороды, нахваливали:
— Хороший молодой человек… скромный, рассудительный… Великолепное воспитание. Поместью гуна Ина есть кем гордиться!
Сун Ичунь продолжал улыбаться, но улыбка его будто застыла — натянутая и пустая.
К счастью, вовремя зазвучали первые удары гонга — пора было начинать спектакль.
Гости встали и, неспешно переговариваясь, переместились в улян — крытую галерею, где были развешаны плотные занавеси от ветра. Именно там был устроен театральный помост.
Ши Суйлань нарочно замедлил шаг, поравнялся с Сун Ичунем и, понизив голос, спросил:
— Ты с этим своим старшим мальцом… что у вас там за счёты? Ну оступился он когда-то, ну стащил у тебя из покоев девушку — с тех пор ведь уж сколько лет прошло! Мужчина без промахов — разве такое бывает? Женщина — это тебе не наследие, не родовой титул. Дом важнее!
Сун Ичунь только криво усмехнулся — ответа не последовало.
Ши Суйлань прищурился, уловив в его молчании недосказанность. Он понизил голос ещё сильнее:
— Или тут что-то куда глубже, чем кажется? Что, неужели есть тайна?
Сун Ичунь замялся. Было видно, как он колеблется между желанием выговориться и страхом лишнего слова. Ши Суйлань терпеливо ждал.
И в конце концов Сун Ичунь всё же тяжело вздохнул, схватил друга за рукав и повёл прочь, в сторону уляна, где занавеси уже трепал ветер — вдали звучали звуки оперы, начинался спектакль.
А в это время во внутреннем дворе Доу Чжао с удивлением узнала, что никто из приглашённых гостей не привёл с собой женщин.
— Странно, — заметила она, — даже самых знатных дам не привели…
Когда вечером Сун Мо вернулся, она, нахмурившись, спросила его:
— Что это было? Почему все пришли одни?
Сун Мо, потянувшись к ней с улыбкой, ответил просто:
— Ты ведь сейчас в положении, тебе и тяжело, и не по чину бегать перед каждой гостьей. Я должен был устроить, чтобы они сидели с экономками за одним столом? Им самим полезнее будет!
Доу Чжао звонко рассмеялась и, нежно поглаживая округлившийся живот, пошутила:
— Наш ребёнок, видно, с норовом родится — какие уж у него царские замашки!
Сун Мо с лаской поцеловал её в щёку, ещё раз коснулся её живота, а потом отправился в купальню умыться.
Последующие дни прошли для Доу Чжао спокойно и приятно. Только на десятый день первого месяца она ненадолго появилась на приёме в честь старших из рода Доу, в остальное же время отдыхала. А к празднику фонарей, когда улицы наполнились гомоном и огнями, Сун Мо специально испросил дозволения у императора, чтобы супруга осталась дома и не подвергалась лишней суете.
Доу Чжао сначала беспокоилась, не вызовет ли это недовольства у императора. Но вскоре узнала: наследный принц поступил точно так же — тоже попросил для принцессы-консорт разрешения остаться дома. Император, напротив, был доволен: счёл, что рост семьи сулит процветание династии. В знак благоволения он не только удовлетворил прошения, но ещё и пожаловал Доу Чжао и принцессе – консорт праздничные фонари, сладкие юаньсяо и другие угощения.
Эта весть дошла до семьи Доу через Дуань Гуньи и Чэнь Сяофэна — они сопровождали тётушку и Чжао Чжанжу с прочими женщинами рода на празднование. Все были искренне рады за Доу Чжао. Особенно тётушка, что, переглянувшись с госпожой Цзи, с облегчением сказала:
— Шоу Гу вышла замуж за такого доброго и разумного зятя — её беды, значит, наконец позади.
Спасибо за перевод ❤️
Интересны мотивы Сун Ичуня в романе, его линия как понимаю отличается от сценария сериала
Мне тоже очень интересно…
Нет все таки Сун Мо ,слава богу, больше ребенок матушки Цзян, или замечательный воспитанник своего дядьки Цзян Мэйсуня. Умный, хитрый, сдержанный. Хорошо что он пошел в их семейство характером. а не в Сунов.