Что она такое говорит?..
Пятая госпожа была ошеломлена — она не верила собственным ушам. А в это время Вэй Тиньюй, напротив, говорил с каким-то радостным оживлением:
— Ну конечно! Неужели семья Вэй будет посягать на приданое своей невестки? Просто не нравится, что ты, пользуясь тем, что оно у тебя богатое, отказываешься слушать старших, и чуть что — сразу бежишь в родительский дом. Если ты действительно решишься больше не видеться с тёщей и всем сердцем станешь жить как сноха в доме Вэй, с чего бы нам тогда передавать твоё приданое кому-то из семьи Доу?
Он говорил всё горячее:
— Ты уже почти полгода замужем. Спроси своё сердце: как моя мать встретила тебя, когда ты только пришла в дом? А как обращается с тобой теперь? Моя мать по натуре кротка, по отношению к другим — добродушна и заботлива. Почему же вдруг она изменилась до неузнаваемости? Почему ты не задумаешься над истинной причиной, а только и знаешь, что упрекать мою мать? А ты сама? Подумай, в кого ты превратилась? Где теперь та девушка, которую я когда-то узнал?
Доу Мин молчала.
Пятая госпожа с тревогой смотрела на Доу Мин — и не могла не вспылить.
Эта девочка… как же она могла быть такой неразумной?!
Разве не у всех супругов поначалу всё как в сказке, а потом понемногу появляются трещины, а со временем и вовсе начинают друг на друга смотреть с раздражением?
Всё это — не что иное, как результат тех самых, на первый взгляд, мелких ссор и непониманий, что копятся день за днём.
А она — она, послушав Вэй Тиньюя, всерьёз решила, будто стоит только пойти ему навстречу, и их отношения вернутся к той сладкой новобрачной безмятежности.
Но человеческое сердце — бездонная пропасть. Один раз уступишь, и не остановишься.
Сегодня он уговаривает тебя ради «семейного мира» отвернуться от собственной матери.
Завтра — ради «добродетельной репутации» убедит позволить ему взять наложницу.
А послезавтра — ради «процветания рода» вынудит продать всё приданое.
Вот о чём мать должна бы говорить дочери накануне свадьбы. Наставить, уберечь…
Но глядя на поведение Доу Мин, становилось ясно — Ван Инсюэ, видимо, ни словом её не предупредила.
Вот ведь неудачница — не только пользы никакой, а ещё и вреда немало! — сердито подумала пятая госпожа.
Слов ни на наставление, ни на предостережение — ни одного, что действительно следовало бы сказать, она не услышала. А вот что говорить не стоило — так это всё и было выложено подчистую. В результате — Доу Мин вот во что превратилась: перехватила у сестры её жениха, и при этом ещё осмеливается с гордо поднятой головой шагать по улицам.
Без капли стыда!
Пятая госпожа уже в душе обругала Ван Инсюэ последними словами — так, что впору было звать палку и таз с водой.
Но при всём этом, на глазах у всей семьи Вэй, она, конечно, не могла начать разбирать перед Доу Мин, кто и в чём был виноват и какие последствия теперь ждут. Оставалось лишь одно — дождаться, пока всё утихнет, и поговорить с племянницей отдельно.
Голос её стал заметно тревожнее, даже торопливее:
— Мин`эр, у тебя ведь со здоровьем неважно, стоишь так долго — голова может закружиться. Иди, отдохни немного, пусть кормилица Чжоу тебя проводит. Тут есть я, и твоя тётушка — тебе не о чем волноваться.
Но Доу Мин лишь покачала головой.
Ради того, чтобы выйти замуж за Вэй Тиньюя, она пошла против отца и рассорилась с Доу Чжао. Теперь же и семья Доу, и семья Ван смотрели на неё с презрением и холодом.
В её глазах в этих двух домах для неё больше не оставалось места.
Если она теперь ещё и покинет семью Вэй, вернувшись назад — в Доу или Ван, — разве это не вызовет насмешек и злорадства со всех сторон?
На самом деле, с того самого дня, когда она вместо Доу Чжао вышла замуж за Вэй Тиньюя, пути назад для неё уже не существовало.
Она не могла позволить себе сломаться — могла только жить хорошо. Только подняться, но не пасть.
Семья Вэй теперь стала для неё единственной гаванью, где она могла укрыться от бурь. Как же она могла поссориться с ней вконец? Если порвёт с Вэй — куда тогда ей идти?
С горечью в сердце, Доу Мин опустила глаза и тихо сказала:
— Благодарю пятую тётушку за заботу. Но, как говорится: «В доме отца — слушайся отца, выйдя замуж — повинуйся мужу». Я теперь жена в доме Вэй, значит, должна чтить мужа, как небо.
Она опустилась на колени перед пятой госпожой и почтительно поклонилась:
— Что касается матери… простите моё непочтение. Прошу, пусть пятая тётушка по возможности позаботится о ней.
— Мин`эр! — лицо госпожи Цзи резко побледнело, она вскочила, её голос стал резким и тревожным. — Ты понимаешь, что сейчас сказала?
Но Доу Мин, с неизменной спокойной миной, ответила:
— Шестая тётушка, мне больше не удаётся совместить долг и преданность. Приходится выбирать… Прошу вас, не осуждайте меня за жестокосердие.
Госпожа Цзи долго молчала, пристально глядя на Доу Мин. У неё дрожали уголки губ, будто она хотела что-то сказать — и не могла.
Наконец, она бессильно опустилась обратно на своё место и тяжело вздохнула.
Вэй Тинчжэнь наблюдала за происходящим с лицом, сияющим от удовлетворения; на её бровях и в уголках губ невозможно было скрыть самодовольства.
Ну и что, что семья Доу влиятельна? Пока Доу Мин сама хочет остаться женой в доме Вэй — семье Доу придётся склонить голову!
Но, несмотря на переполнявшую её гордость, она всё же была женщиной с хваткой — знала, что сейчас не время дальше злить семьи Доу и Ван. Если довести их до точки, и они махнут рукой на всё — мол, «горшки уже побиты» — в проигрыше останутся всё равно Доу Мин и Вэй Тиньюй.
Доу Мин — всего лишь двоюродная племянница пятой госпожи. А вот Вэй Тиньюй — её родной брат. Семья Доу может позволить себе пренебречь Мин`эр, но она — не может поступить так с братом.
Она ловко откинула тёплую портьеру и громко велела служанке:
— Эй, вы там! Разве ещё не сказали поварихам? Пусть приготовят несколько фирменных угощений — сегодня родственники госпожи со стороны её родного дома остаются обедать!
Женщинам из семей Доу и Ван после всего случившегося уже не оставалось ни капли достоинства, чтобы остаться в доме Вэй на обед.
Ещё немного — и семья Вэй оказалась бы окончательно прижата к стенке, всё шло к победе. Но кто бы мог подумать, что сама Доу Мин выйдет вперёд и своими руками сорвёт весь замысел, повернув ситуацию вспять. Не просто уступив, а фактически отдав инициативу в руки семьи Вэй.
Так упущенная возможность уже не вернётся. А значит, и надеяться на то, что в будущем Доу Мин сможет так же уверенно держать семью Вэй в повиновении — теперь было почти невозможно.
К счастью, в этот раз семьи Доу и Ван тоже не оставили за Вэй последнего слова. Хоть и проиграли в моменте, но дали понять: если семья Вэй и в дальнейшем захочет притеснять Доу Мин — придётся сперва хорошенько подумать о последствиях. В целом — можно сказать, что стороны разошлись с боевой ничьей.
Пятая госпожа с мрачным лицом, как сдержанный гром, сказала:
— Мы всё же не как супруга господина наследника гуна Цзинь — не можем бесконечно торчать в родительском доме. У меня в покоях ещё целая куча дел, которые ждут, пока я приеду и распоряжусь. Обедать не станем — в другой раз навестим Мин`эр.
Сказав это, она даже не удостоила Доу Мин ни взглядом. Вместе с госпожой Цзи резко повернулась и направилась к выходу.
Госпожа Гао, уходя, бросила на Доу Мин долгий, пронзительный взгляд — и молча последовала за пятой госпожой и госпожой Цзи, покинув комнату для отдыха.
А Вэй Тинчжэнь, провожая их, весело хихикала и буквально сияла от довольства.
Пятой госпоже казалось, будто в груди застрял ком мутного воздуха — не вдохнуть, не выдохнуть.
Когда они уже сели в повозку, она не выдержала и вполголоса пробормотала:
— Вот ведь мы… как собака, что ловит мышей — лезем не в своё дело.
