Кончики пальцев Доу Чжао похолодели, в голове царила пугающая пустота.
Чэнь Цзя же будто громом поражён был.
Разве не говорили, что Игуй — дочь наложницы гуна Ин?
Как тут вдруг оказалась замешана госпожа Цзян?
Он почувствовал, как по лбу хлынул холодный пот. Не решаясь ни на что смотреть прямо, он бросил короткий, тревожный взгляд на Игуй, схватил Ху-цзы за рукав и поспешил к выходу:
— Господин наслединк, если у вас будут вопросы, вы можете задать их напрямую госпоже Игуй. Мы с Ху-цзы подождём снаружи.
Но Игуй вдруг вцепилась в его одежду, в её глазах застыл ужас.
— Разве вы не говорили, что знаете моего дядю? — закричала она, — Вы же сказали, что приведёте меня в столицу, чтобы я нашла дядю… Вы лгали! Где мой дядя?! Я хочу увидеть своего дядю!
Говоря это, она дрожала, её глаза мгновенно налились слезами, и они, не задерживаясь, покатились по щекам.
— Прошу вас, прошу, отведи меня к дяде! — всхлипывала она. — Он щедро отблагодарит вас, обязательно…
Лучше бы она ничего не говорила… Стоило ей заговорить, как пламя ярости мгновенно взметнулось из груди Сун Мо, будто кто-то подбросил угля в давно тлеющий костёр.
Юная девушка, чертами лица до странного напоминавшая его мать, восклицала, прося помощи у Ли Ляна — этого подлого, низкого человека. Вены у Сун Мо на висках вспухли от напряжения, а сдерживаемая злоба едва не прорвалась наружу, готовая разорвать всё на своём пути.
— Какой ещё дядя? Тот мерзавец тоже достоин называться её дядей?! — его голос был низким, мрачным, в нём звенела такая ненависть, что воздух в комнате стал холоднее, — Чэнь Цзя, немедленно найди мне Ли Ляна! Я хочу лично спросить, в чём тут дело!
Он усмехнулся — и в этой усмешке не было ни капли тепла. Холод, исходящий от него, был почти физически ощутим.
Чэнь Цзя невольно поёжился, и, не осмеливаясь поднять глаза, поспешно ответил: — Слушаюсь!
Он повернулся, собираясь уйти, но Игуй по-прежнему цепко держала его за рукав, не отпуская.
Пришлось тихо уговаривать:
— Ты же сама слышала: я иду звать Ли Ляна, — он нарочно не назвал его «дядей», опасаясь вновь вызвать вспышку гнева у Сун Мо.
Игуй дрожала всем телом, глаза были полны слёз. Она, всхлипывая, умоляла:
— Возьмите меня с собой… Я тоже хочу увидеть дядю…
Чэнь Цзя только горько усмехнулся.
Она была тесно связана с семьёй Сун, а он сам с этим родом не имел ничего общего — ни по крови, ни по положению. Даже если девушка будет кричать и устраивать сцены, за ней стоял Сун Яньтан — он обязательно вступится. А вот если он, Чэнь Цзя, не проявит прозорливости, вполне может и не выйти отсюда живым.
Он в отчаянии метнул на Доу Чжао умоляющий взгляд.
Доу Чжао тут же шагнула вперёд и мягко коснулась плеча Игуй.
Но та, испуганная до глубины души, моментально юркнула за спину Чэнь Цзя.
Лицо Сун Мо стало ещё мрачнее, холод исходил от него как от зимней стужи.
Доу Чжао вынужденно заговорила ещё мягче:
— Если твоя мать узнает обо всём, что с тобой произошло, она обязательно захочет разобраться. Но для начала мы должны пригласить твоего дядю — не так ли? Ты здесь одна, без защиты. Если бы мы хотели причинить тебе вред, разве стали бы так обходиться с тобой?
Игуй всё ещё цеплялась за рукав Чэнь Цзя.
Сун Мо шагнул вперёд, его лицо выражало не просто раздражение — в нём уже читалась ярость.
Доу Чжао поспешно бросила на него предостерегающий взгляд.
Сун Мо задержался на месте лишь на мгновение, затем нехотя отступил на шаг назад.
Убедившись, что он не подойдёт ближе, Доу Чжао вновь мягко обратилась к Игуй. Та наконец прикусила губу, тряхнула заплаканной головой и, дрожа, отпустила руку Чэнь Цзя.
Чэнь Цзя с облегчением выдохнул — и не теряя ни секунды, быстро вышел из комнаты.
А Ху-цзы тем временем уже совсем обмяк от страха: колени у него подогнулись, и только спустя несколько мгновений он, пошатываясь, вприпрыжку побежал следом за Чэнь Цзя.
Доу Чжао же тихим взглядом велела Сун Мо выйти из комнаты.
Он задумался на секунду, но всё же подчинился и молча покинул флигель.
Доу Чжао опустилась рядом с Игуй и, мягко поддержав её за плечи, усадила обратно на табурет. Тихим, ласковым голосом она спросила:
— Скажи, когда ты вернулась в столицу? Кто сейчас заботится о тебе здесь, в этом месте? — И, глядя в заплаканное лицо девушки, добавила ободряюще: — Не бойся. Раз уж ты вернулась в столицу, то будь уверена — ни этот Вэй Цюань, ни семья Хэ не смогут больше вершить над тобой произвол!
С этими словами Игуй не выдержала и расплакалась.
Сначала тихо, украдкой, потом всхлипы переросли в громкий плач, и наконец она, вся дрожа, уткнулась лицом в стол и залилась горькими рыданиями.
Глаза Доу Чжао тоже защипало — слёзы подступили к самым векам. Она протянула руку и мягко провела ладонью по чёлке Игуй.
И только тогда она заметила, что у девушки удивительно красивые волосы — густые, мягкие, тёмные как вороново крыло, блестящие и струящиеся, словно шёлк.
У Сун Мо тоже была такая великолепная шевелюра.
Укол щемящей боли пронзил сердце Доу Чжао — тяжесть этой правды легла нестерпимо остро.
Что же тогда, много лет назад, на самом деле произошло?..
В этой жизни, если бы она тогда — всего лишь по наитию — не велела Чэнь Цзя разыскать Игуй, как бы всё повернулось для этой девочки?
Доу Чжао вспомнила, как в прошлой жизни Сун Мо однажды обмолвился, что ходил поклониться у таблички своей сестры.
Та самая «сестра», скорее всего, и была Игуй, верно?
Значит, в той жизни она умерла… а в этой — к счастью, успели спасти.
За дверью флигеля Сун Мо слышал, как в комнате раздаётся приглушённый, жалобный плач — и в груди у него будто лежал камень, тяжёлый и холодный.
Он повернулся к Чэнь Хэ и велел:
— Позови Ду Вэя.
Чэнь Хэ испуганно кивнул и поспешил прочь.
Сун Мо тем временем начал взад и вперёд прохаживаться по крытому коридору, хмурый, напряжённый.
Даже Дуань Гуньи с остальными стражниками боялись дышать слишком громко и молча стояли в тени под стенами.
Тем временем в комнате плач постепенно стихал.
А Ду Вэй, весь в испарине, как раз прибежал.
Сун Мо распорядился:
— Когда моя мать рожала второго сына, кто тогда прислуживал в комнате? Где эти люди сейчас? Немедленно всё выясни и доложи мне!
Ду Вэй почтительно поклонился и поспешно удалился.
А в это время Чэнь Цзя уже успел привести Ли Ляна, оба торопливо шагали по коридору.
Увидев Сун Мо, стоящего под навесом, с холодной, властной аурой, и молчаливых, но источающих смертельную угрозу стражей, расставленных по периметру двора, шаги Ли Ляна невольно замедлились, а выражение лица заметно посерьёзнело.
— А вы кто такой? Где Игуй? — он обвёл всех подозрительным взглядом, остановившись на Чэнь Цзя — том самом человеке, что заманил его сюда. В его взгляде читалась угроза.
Но Чэнь Цзя лишь слегка улыбнулся, поклонился Сун Мо и молча отступил в сторону.
Сун Мо даже не представляет, как Доу Чжао поменяла его жизнь…