За последние месяцы она уже прекрасно поняла: если Ду Вэй был у него «всевидящее око», то Лу Мин — человек для особых поручений, обычно не афишируемых. А раз уж дело касалось этих двоих, лучше не задавать лишних вопросов — ничего хорошего услышать всё равно не доведётся.
Сун Мо, и сам не желая посвящать её в подробности, уклончиво сказал:
— Хотел узнать, о чём Янь`эр говорила с Ли Ляном, когда виделась с ним в последний раз.
Вчера с утра Цзян Янь проводила Ли Ляна, а после этого отправилась к храму, чтобы помолиться за душу Ли Тяонянь.
Сун Мо же, чтобы не видеть ни сестру, ни Ли Ляна, просто с утра ушёл в дворец — из глаз долой, из сердца вон.
Но Доу Чжао не поверила.
Если бы он действительно хотел узнать, о чём говорили Цзян Янь и Ли Лян, то поручил бы это Ду Вэю — именно он у Сун Мо отвечал за слежку и сбор сведений. При чём тут Лу Мин?
Однако вскрывать карты она не стала — только мягко улыбнулась:
— Ничего особенного, просто попросила его беречь здоровье и быть осторожным.
А про то, что Цзян Янь тайком сунула Ли Ляну двадцать лянов серебра на дорогу, умолчала.
Сун Мо, услышав ответ, только хмыкнул и с раздражением пожаловался:
— Ты не могла бы придумать, как отучить Янь`эр от этого её постоянного смущения и угодливости? Видит человека — сразу плечи вжала, глаза потупила. Как ей в таком виде по гостям ходить?
— Ну и чего ты так торопишься? — усмехнулась Доу Чжао. — Она сейчас вдова, по чужим домам разъезжать тоже не слишком прилично. Пусть сначала освоится в доме, привыкнет к нашему укладу — тогда и будем учить.
— Я только на неё посмотрю — сразу злость берёт! — выдохнул Сун Мо и бухнулся рядом с ней на сиденье. — Как будто она с матерью не родня: ничуть на неё не похожа.
Но ведь именно Ли Тяонянь, желая сделать из Цзян Янь послушную марионетку, годами целенаправленно ломала и подавляла её характер.
Эти слова Доу Чжао не стала озвучивать — боялась, что Сун Мо только больше расстроится. Поэтому она мягко заметила:
— Ты сам не следи за ней так пристально. Чем больше ты на неё глазеешь, тем сильнее она зажимается, и чем больше она путается — тем больше ты злишься…
В этот момент у входа мелькнула тень: кто-то из мальчиков-слуг с тревожным видом заглядывал в комнату, будто решаясь подойти.
В павильоне Ичжи порядок был строгий — без особого повода слугам нельзя было ни войти, ни даже выглядывать. Так что и Доу Чжао, и Сун Мо сразу поняли: случилось нечто срочное, и требуется решение Сун Мо.
Доу Чжао сразу прекратила разговор и велела позвать слугу внутрь.
Мальчик с явным облегчением подбежал и, опустившись на колени, высоко поднял над головой письмо:
— Господин наследник, госпожа, из Ляодуна пришло письмо от пятого уважаемого дядюшки.
Сун Мо и Доу Чжао переглянулись — оба были немало удивлены.
Сун Мо раскрыл письмо, быстро пробежал его глазами и с облегчением вздохнул. Улыбнувшись, он повернулся к Доу Чжао:
— Пятый дядюшка пишет, что за последние годы в Ляодуне скопил хорошие выделанные шкуры и в ближайшие дни пришлёт их через торговый караван. Просит, чтобы я заранее назначил людей, кто заберёт груз домой.
Доу Чжао, заметив на конверте оттиск печати Министерства военного дела, усмехнулась:
— Похоже, у пятого дядюшки в Ляодуне дела идут не хуже, чем он сам пишет.
Сун Мо тоже рассмеялся:
— У моего пятого дядюшки нет других пристрастий, кроме одного — он обожает заводить знакомства. С кем бы он ни заговорил, того непременно расположит к себе. Жаль, ты с ним ещё не встречалась. Уверен, вы бы отлично поладили.
Затем он спросил:
— Ты вернёшься в покои или хочешь ещё немного посидеть здесь? Я как раз собирался отдать распоряжения управляющему.
Видно было, что он отнёсся к письму с особым вниманием.
Доу Чжао, улыбнувшись, ответила:
— Нет, я зайду в покои второго молодого господина. Хочу посмотреть, чем там заняты тётушки и молодые служанки.
Сун Мо немного замялся:
— Если тебе что-то нужно, просто попроси Ганьлу или других, они всё сделают. Идти до верхней усадьбы четверть часа — это далеко.
Он уже начал что-то подозревать в отношении Сун Ханя и, по-видимому, подсознательно не хотел, чтобы Доу Чжао шла к нему сама.
Та принялась уговаривать его, обещая взять с собой сестёр Цзиньгуй и Иньгуй. Только тогда Сун Мо нехотя согласился и даже проводил её лично до передних покоев.
Сун Хань как раз должен был после обеда заниматься музыкой, поэтому дома остались только служанка Цисиа и несколько молодых девочек-прислужниц.
Заметив приближение Доу Чжао, служанка Цисиа от удивления и радости всплеснула руками и поспешила распорядиться: принести чаю, подать сладости и фрукты. Доу Чжао и прежде несколько раз наведывалась в покои Сун Ханя, но всегда наспех, да и сопровождала её свита, не позволяя задержаться. А теперь, впервые оказавшись в его внутренней комнате, она наконец смогла оглядеться как следует — убранство оказалось сдержанным, но изысканным, почти в точности копируя обстановку в тёплой комнате внешнего кабинета Сун Мо.
Цисиа поспешила объяснить с доброй улыбкой:
— Второй господин во всём старается равняться на старшего — даже в таких мелочах.
Доу Чжао мягко кивнула, но в этот момент из угла вдруг выскочила кошка.
Она вздрогнула от неожиданности.
Цисиа побелела как полотно.
Если с госпожой случится хоть что-нибудь — все, кто находится в этих покоях, в один миг лишатся голов.
Она тут же повысила голос на одну из девочек-служанок:
— Ты что, слепая?! Не видишь, что здесь госпожа? Почему не остановила? А если бы испугала её до дурноты?!
Перепуганная девчушка мгновенно опустилась на колени перед Доу Чжао — её лицо стало белым, как мука, а всё тело затряслось, будто в лихорадке.
А кошка тем временем с изяществом и грацией вскочила на кан и лениво улеглась под низким столиком. Её чёрная шерсть поблёскивала, словно отполированный атлас, а большие бирюзовые глаза, как морская гладь под ясным небом, мерцали странным, почти колдовским светом.
Лишь теперь Доу Чжао разглядела, что перед ней — породистая персидская кошка.
Жаль, но ей подобные кошки никогда не нравились — казались слишком загадочными, даже зловещими. Потому она невольно отступила на шаг.
Цисиа заметила её движение и поспешно заговорила:
— Госпожа, это питомец второго молодого господина. Обычно она заперта в тёплом помещении… Мы и подумать не могли, что вы заглянете сегодня, поэтому и не закрыли дверь как следует. Вы… не испугались?
Доу Чжао прекрасно понимала — даже Сун Хань вряд ли осмелился бы специально напугать её, особенно в её положении. Просто совпадение. Она ещё раз бросила взгляд на кошку, кивнула и ответила спокойно:
— Ничего страшного.
После чего вместе с Цисиа и остальными вышла из внутренней комнаты и перешла в приёмный зал. Они едва успели присесть, как в комнату ворвался Сун Хань — лицо покрыто испариной, волосы растрёпаны, на висках выступили капли пота, видно было, что он мчался сломя голову.
