Сун Мо лежал с открытыми глазами, глядя в чёрный потолок полога, а в голове вновь и вновь всплывали сцены из детства — как Сун Хань бегал вокруг него, цеплялся, смеялся…
Постепенно глаза Сун Мо заслезились.
Если бы только время могло остановиться в той самой точке — как было бы хорошо…
Он, конечно, подозревал. Но раз нет доказательств — не нужно и выбирать.
Вот только время никогда не подчиняется чьей-либо воле.
Свет в комнате начал понемногу рассеивать ночную тьму.
Сун Мо сел, глядя на Доу Чжао, чьё лицо было румяным и спокойным во сне. Он не сдержался — лёгким движением провёл рукой по её лбу.
Доу Чжао что-то неразборчиво пробормотала и отвернулась.
Сун Мо невольно усмехнулся.
У него есть вот эта милая, ласковая жена — зачем же предаваться грусти и прошлому?
Он поднялся, вышел во двор и немного потренировался с мечом.
Услышав, что Доу Чжао уже проснулась, вернулся в комнату.
Доу Чжао как раз сидела у зеркала и расчёсывала волосы. Увидев, что он всё ещё дома, с удивлением спросила: — А ты разве сегодня не идёшь в ямэнь?
— Пойду, конечно, — Сун Мо с улыбкой позволил служанке помочь ему переодеться. — Сегодня иду в управление Войск пяти городов Учэн, а не в ямэнь стражи Цзиньву, так что могу выйти попозже.
— А что случилось в управлении пяти городов? — спросила Доу Чжао.
— Ничего особенного, — ответил он, усаживая её на кань. — Просто плановый обход.
В это время Ганьлу командовала служанками, подавая утреннюю трапезу.
Сун Мо между делом спросил: — До родов ещё сколько осталось? Я думаю, пригласить госпожу Лу, пусть поживёт у нас и присмотрит за тобой.
Если Сун Хань и Цзян Янь тогда действительно были подменены, то, скорее всего, это произошло при родах… Лучше перестраховаться и окружить жену надёжными людьми.
— В конце этого месяца или в самом начале следующего, — с улыбкой ответила Доу Чжао. — Шестая тётушка говорила, что приедет вместе с Пятой тётушкой, когда придёт время. Госпожа Лу уже в возрасте, не стоит тревожить старушку.
Сун Мо кивнул, склонился над столом и стал есть.
Видя, с каким аппетитом он ест, Доу Чжао невольно почувствовала тревогу.
Сун Мо был человеком умным, проницательным. И всё же — когда дело касалось Сун Ханя — он никогда не допускал даже тени сомнения. Это в полной мере показывало, насколько сильно он доверял и как глубоко любил младшего брата.
Но теперь, когда Сун Хань полностью разрушил это доверие и ту самую любовь, Сун Мо просто не мог не испытывать душевной боли.
Чем спокойнее и невозмутимее он выглядел снаружи — тем, возможно, глубже внутри закипала ярость.
Доу Чжао лично помогла ему надеть парадный чаофу, официальное придворное одеяние, проводила до ворот с нависающим цветочным пологом, а уже потом вернулась в павильон Ичжи.
К вечернему часу, когда Сун Мо вернулся из ямэня, к нему явился Лу Мин с просьбой о личной встрече.
Сун Мо велел всем служанкам и старшим тётушкам выйти, и принял Лу Мина в зале отдыха при главной комнате.
Лу Мин стоял, опустив голову, и тихо доложил: — По приказу господина наслединка я с самого вчерашнего вечера скрывался на крыше комнаты Второго господина. Второй господин, что бы ни ел, сначала непременно кормит кота. Лишь когда тот поест, он начинает есть сам.
Сегодня днём я спрятал обоих котов. Как только Второй господин обнаружил их исчезновение, лицо у него сразу побелело. Он заставил всех служанок и тётушек обыскать весь дом, до самого обеда.
Видя, что пора идти к учителю на занятия по музыке, велел кухарке сварить миску лапши на простой воде.
Но, садясь за еду, сказал, что не в настроении, и отложил чуть меньше половины — передал её Цисиа. Только когда она доела, сам начал есть.
Перед уходом строго велел всем — пока он не вернётся с учёбы, чтобы нашли обоих котов.
Сун Мо сидел, опустив веки, лицо его не выражало ни единой эмоции. Голос прозвучал спокойно, но холодно, как лёд: — Скорми обоим котам немного мышьяка. Одному — побольше, другому — поменьше. Брось их туда, где их смогут легко найти.
— Слушаюсь, — почтительно откликнулся Лу Мин и вышел.
Доу Чжао хотела что-то сказать, но колебалась и промолчала.
А вечером в верхнем дворе поднялся такой переполох, что шум докатился даже до павильона Ичжи.
Пришедшая к Доу Чжао с утренним приветствием Цзян Янь выглядела немного растерянной. Потянула Доу Чжао за рукав и с тревогой прошептала: — Что случилось?..
В доме, конечно, никто ей прямо ничего не говорил, но в душе она всё прекрасно понимала: Если она и Сун Мо действительно рождены от одной матери, тогда Сун Хань — либо вовсе не сын Ли Тяонянь, либо вовсе приёмный ребёнок, принесённый в дом Сун неизвестно откуда.
И в любом случае, раз Сун Мо признал её — положение Сун Ханя неизбежно станет двусмысленным и шатким.
Как бы там ни было, он прожил в семье Сун больше десяти лет в качестве сына. И Цзян Янь не хотела, чтобы из-за неё его судьба пошла под откос.
Вот почему, когда она не раз слышала, как служанки шепчутся, будто Сун Хань стоит у ворот павильона Бишуйсюань и ходит туда-сюда, она каждый раз делала вид, что ничего не замечает.
Доу Чжао взяла её за руку и мягко сказала: — Я тоже пока не знаю. Послала Ганьлу посмотреть, что там.
Цзян Янь кивнула.
В глубине души она боялась встретиться с Сун Ханем. Боялась, что из-за её появления он озлобится на весь свет.
Ганьлу вскоре вернулась и, понизив голос, доложила: — Обе кошки у Второго господина были отравлены. Одна уже сдохла, а другая — хоть и жива, но больше не может ходить. Второй господин перепугался до смерти, закатил настоящую истерику — и в слёзы, и в крики, орал, будто кто-то хочет его убить. Схватил телохранителя Чана и заставлял его немедленно прочесать весь дом гуна Ина
Но у телохранителя Чан на это полномочий нет — он тут же доложил господину гуну.
Господин гун, глядя на этих двух кошек, сам чуть дар речи не потерял. Лишь спустя время пришёл в себя и с тревогой велел телохранителю Чану немедленно провести расследование по всему дому.
Когда господин наследник об этом узнал, он тоже отправился туда. Сказал, что господин гун со вторым господином устраивают из мухи слона — из-за какой-то игрушки хотят перевернуть весь дом. Те, кто знает правду, подумают, что господин гун просто жалеет сына, а кто не знает — решат, что у Второго господина «игрушки важнее разума».
Потом он велел вызвать судебных коронеров из управы Шуньтянь, чтобы те установили причину смерти кота.
— Судебный следователь из управы Шуньтянь сказал, — добавила Ганьлу, — что кошка умерла от обычного крысино́го яда.
— Тогда господин наследник и отругал Второго господина наотмашь, — продолжила Ганьлу. — Сказал, что тот паникует по пустякам, ведёт себя легкомысленно, да ещё и труслив до безобразия… Так выговаривал, что второй господин снова разрыдался. Даже господин гун, с каменным лицом, повернулся и ушёл.
Цзян Янь в испуге сложила ладони и прошептала: — О Будда помилуй… Кто ж это такой? Знал ведь, что у Второго господина есть две кошки, и всё равно подбросил отраву от крыс? Этот двор, похоже, и правда надо как следует прибрать! А то вдруг ещё чья-нибудь кошка или собака съест дохлую крысу — и что тогда?.. Опять беда.
