Цзян Янь, к счастью, вняла словам Доу Чжао и действительно больше не тревожилась за судьбу Чэнь Цзя.
А вот Сун Мо, выйдя из павильона Ичжи, только чувствовал, как раздражение клокочет внутри, не находя выхода.
Он поднял глаза — и тут заметил, как слуга из свиты Сун Ханя ведёт по восточной дорожке высокого, статного, необычайно красивого мужчину.
Приглядевшись внимательнее, он узнал в нём Мяо Аньпина, старшего брата Мяо Аньсу.
Мяо Аньпин в этот момент тоже увидел Сун Мо и поспешил подойти, чтобы поприветствовать его.
Но Сун Мо, недолюбливая самого Сун Ханя, естественно, и с его тестем и семьёй жены не желал поддерживать отношения.
Он ответил на приветствие вежливо, но холодно, обменялся несколькими формальными фразами и, сославшись на утреннее заседание во дворце, быстро покинул территорию поместья гуна Ин.
В дороге Ву И, понизив голос, доложил:
— Насчёт господина Мяо… он в последнее время часто наведывается с просьбой устроить его в ловчие в уезде Цзюйжун. Похоже, и в этот раз он пришёл по тому же делу.
Уголки губ Сун Мо презрительно дёрнулись.
Сун Хань возомнил себя барабаном на колокольне — стоит высоко, гремит громко…
Какой из него покровитель? Разве он в состоянии устроить Мяо Аньпина ловчим в уезде Цзюйжун?
Подумав немного, Сун Мо распорядился:
— Сходи к госпоже и узнай, нет ли среди тех стражников, что приехали с нами из Чжэньдина, желающих поступить в ловчие при уездном управлении Цзюйжуна. Если кто-то готов — я выдвину его кандидатуру на эту должность.
Ву И тут же припустил бегом обратно в поместье гуна.
Когда Доу Чжао передали слова Сун Мо, она сначала ничего не поняла.
Ву И пришлось пересказать ей всё с самого начала — и Доу Чжао, поняв, в чём дело, не сдержала смеха.
После этого она велела позвать Дуань Гуньи и передала ему указания Сун Мо.
Хотя ни Дуань Гуньи, ни Чэнь Сяофэн не собирались покидать поместье гуна Ин, оба сочли эту затею весьма полезной — ведь если кого-то из охраны, приехавшей с ними, действительно выдвинут на должность чиновника, это станет для молодых отличной мотивацией и укрепит их преданность госпоже.
Они вдвоём посовещались и решили провести отбор прямо на месте.
Кто хотел — выдвинулся сам, кто не хотел — остался.
После этого устроили живой отбор: сравнили выслугу, лояльность, боевые навыки — и в конце концов выбрали одного достойного, чтобы представить его Доу Чжао.
Доу Чжао велела записать имя выбранного стражника, а также сведения о его семье вплоть до третьего поколения, и передала всё это Ву И.
Ву И отнёс документы Сун Мо.
Сун Мо в тот же день велел отправить бумаги в уезд Цзюйжун, не теряя времени.
Обо всём этом Мяо Аньпин, разумеется, ничего не знал.
Он стоял в сторонке, заворожённо глядя на алую чиновничью мантию Сун Мо, полную достоинства и силы. Только когда фигура Сун Мо скрылась из виду, он нехотя повернулся и пошёл следом за слугой к павильону Лючжугуа́н.
День переезда Сун Ханя и Мяо Аньсу уже был назначен, и Мяо Аньсу как раз занималась сборами.
Из-за этого в доме царил некоторый беспорядок: обстановка выглядела неухоженной и торопливо разобранной. Увидев всё это, Мяо Аньпин сильно удивился:
— Что тут у вас происходит?
Мяо Аньсу только что проснулась.
Сун Хань накануне ночевал не у неё, а в комнате другой её приданной служанки — Юэ Хун.
Сейчас ей помогала одеваться и причёсываться Цзи Хун.
Услышав, что прибыл брат, Мяо Аньсу нахмурилась, приложила ладонь ко лбу и с досадой пробормотала:
— Ну почему у него с утра такая бодрость духа? Ни свет, ни заря, а он и не боится, что люди начнут судачить!
Последние дни были сплошным водоворотом: то раздел имущества, то распределение служанок, потом ещё и история с Цисиа — всё это довело Сун Ханя до крайнего раздражения. Он стал придираться по каждому пустяку, и Мяо Аньсу вовсе не находила подходящего момента, чтобы заговорить с ним о должности ловчего в уезде Цзюйжун.
А тут ещё и её брат — совсем не даёт покоя, давит, напирает, ни за что не отстанет, пока не добьётся чёткого ответа.
Цзи Хун, служанка, лишь молча опустила глаза, не решаясь и вздохнуть.
Зато маленькая девочка, прибежавшая с докладом, будучи по-детски бесстрашной, весело брякнула:
— Дядюшка сегодня встретил господина наследника! Господин наследник уже собирался во дворец, но всё же остановился — перекинулся с дядюшкой парой слов, прежде чем уехать!
Мяо Аньсу вздрогнула и тут же спросила:
— А что они говорили?
Служанка с улыбкой отрапортовала:
— Господин наследник спросил, позавтракал ли дядюшка, и ещё сказал, что холодает, мол, не разожжёшь жаровню — и руки к письму не поднести…
Мяо Аньсу, услышав это, наконец облегчённо выдохнула — и направилась в приёмную.
Мяо Аньпин стоял перед резным стеллажом с драгоценностями и рассматривал пару фарфоровых ваз цвета насыщенной алой глазури. Услышав шаги, он обернулся — и, увидев Мяо Аньсу, нахмурился, вышел ей навстречу с явным неудовольствием:
— Такое большое дело — вас с мужем отделяют, заставляют жить отдельно… а ты даже никого к нам, в родительский дом, не послала сообщить?! В поместье Ин состояние — меньше чем в сто-двести тысяч лянов серебра и не бывает. Тебе не страшно, что они вас просто обделят? Сколько вам в итоге выделили? Твой муж расписался, оставил след? Кто был свидетелем? На каком основании они вообще вас отделяют?!
Словно речь шла не о чужой, а о его собственной семье.
Мяо Аньсу с усталостью в голосе ответила:
— Даже если бы я вам и сообщила — вы чем бы мне помогли? Собрали бы толпу и устроили скандал? В поместье гуна Ин всё давно решено: наследство переходит господину наследнику, а младшего сына отделяют, и он начинает жить самостоятельно.
Она и сама понимала, каким прямолинейным и упрямым может быть её брат, и не хотела, чтобы он из-за этого нажил неприязнь со стороны её гордого свёкра. Поэтому сдержанно продолжила, стараясь говорить терпеливо:
— Приданое свекрови было разделено так: три пятых достались второму господину, две пятых — господину наследнику. Позже господин наследник выкупил те три пятых по высокой цене, и с той стороны дела давно улажены. Что касается имущества поместья гуна Ин — оно общее, числится за родом, и максимум, что можно получить, — это часть, записанная на имя господина. Но свёкор ещё в самом расцвете сил — с какой стати ему сейчас делить своё имущество?..
Она ещё не успела договорить, как Мяо Аньпин уже вскочил с места:
— Ты с ума сошла?! Если ты сейчас не получишь то, что тебе причитается, что, надеешься, твой свёкор потом, перед смертью, половину состояния вам оставит? Ты же сама говоришь, что он ещё в полном здравии! А если он вдруг снова женится и у него родится ещё один сын — что тогда? Кто тебе сказал, что в поместье гуна Ин вообще есть какой-то обычай? Ты этот «обычай» видела? Я видел? Да нет же — это они просто языком болтают! Пока всё не поделено чётко и письменно — ты не можешь соглашаться на отделение от семьи!
