Девять оттенков пурпура — Глава 461. Попал прямо в лоб (часть 3)

Время на прочтение: 3 минут(ы)

Но если, как говорила Цзян Личжу, Чэнь Цзя всё же придёт свататься, а она откажет…

Девушка снова перевернулась на бок. Потом на другой. Беспокойно металась по постели, как лепёшка на горячей сковороде — не находя ни покоя, ни решения.

Впрочем, в замешательстве были не только они.

Доу Чжао подождала несколько дней, но Чэнь Цзя так и не пришёл просить руки. Она тяжело вздохнула, не скрывая досады.

Наверное, такова их судьба: есть чувства, но нет взаимного пути.

Подумав так, она отложила этот вопрос в сторону.

Сун Мо же, наоборот, только обрадовался — ему такая развязка пришлась вполне по душе, и интересоваться делом он не спешил.

Так что и Доу Чжао, и Сун Мо вскоре переключили всё своё внимание на куда более насущное — разделение имущества и организацию нового двора для Сун Ханя.

В качестве свидетеля раздела семьи пригласили уважаемого чиновника из управы Шуньтянь Хуан Ци, а посредниками выступили Доу Шихен и Лу Фули. При всех формальностях Сун Хань подписал договор о разделе имущества.

Сун Ичунь же всё это время прятался в павильоне Сяньсянь, отказываясь выходить и видеть гостей.

Тогда Доу Шихен попросил Хуана Ци уговорить его:

— Ничего удивительного, когда между братьями возникает разлад — чаще всего это следствие родительской несправедливости. Раз уж вы решили раздать дом так рано, может, в этом как раз и кроется благо. В конце концов, если бы в столичных знатных домах все обладали такой же ясной головой, как вы, господин Сун, в нашей управе Шуньтянь было бы вполовину меньше тяжб!

Сун Ичунь, конечно, понимал, что Хуан Ци просто утешает его, но слова эти дали ему удобный повод. Он вышел, сохранив лицо, и обменялся сдержанными приветствиями с Доу Шихеном и Лу Фули.

Когда тот удалился, Доу Шихен в сердцах сплюнул:

— Вот ведь — и с виду благородство, и нутром все то же… Делает вид святого, а сам — всё тот же потаскун!

Доу Шиюн лишь горько усмехнулся:

— Но главное, что дело сдвинулось. Хоть не зря Шестой брат ради этого приехал.

Доу Шихен вдруг вспомнил о Доу Чжао и, почувствовав невольную жалость, велел Доу Дэчану:

— Судьба у Шоу Гу сложная, лиха немало хлебнула. Когда приедешь, постарайся как можно лучше заботиться о ней.

Доу Дэчан с почтением поклонился:

— Слушаюсь.

Он был младшим сыном, в детстве — самым непоседливым, самым озорным. Но теперь, когда пришло время быть усыновлённым, когда вспомнилась отцовская ласка, с какой тот воспитывал его, — в сердце поднялось нечто совсем иное. Он начал относиться к отцу с истинным почтением.

Доу Шихен вздохнул, мягко похлопал сына по плечу и отпустил. А сам повернулся к Доу Шиюну, заговорив о Доу Дэчане:

— Раз уж его имя уже вписано в родословную, можешь больше не церемониться со мной. Подумай, когда будет удобно, пусть Чжи переселяется. Сейчас он между двух домов болтается, то туда, то сюда — всё это только мешает учёбе. Ты ведь сам выбрал его в преемники, значит, и подводить он не должен: пусть и вправду приложит силы к занятиям, чтобы в будущем мог поддержать и прославить род.

Доу Шиюн как раз собирался обсудить с братом то же самое:

— А как тебе первый день Ласюэ[1] — как раз к началу нового года? И удобно, и родственники будут приходить. Я ещё хотел пригласить к нам в дом старшего учёного из академии Ханьлинь, чтобы он открыл учебную школу. Так Чжи`эр сможет сосредоточиться и как следует готовиться к экзаменам.

Этот год был годом даби[2] — предстояли главные государственные испытания, а уже в следующем — сельские экзамены.

Доу Шихен утвердительно кивнул.

Позже Доу Шиюн сам рассказал об этом деле Сун Мо.

Сун Хань в это время был занят переездом. Ради приличия семьи Сун Маочуня и других родственников тоже пришли на помощь — соблюдали лицо. А вместе с ними в подтянулись и всякие давние знакомцы, которые давно мечтали выслужиться перед семьёй Сун, да всё не находили случая — вот теперь и рвались помочь, хоть в чём-нибудь.

Сун Мо не желал ввязываться в эту суматоху — ни к чему ему были эти светские хлопоты. Вместо этого он сам вызвался помочь Доу Шиюну уладить дела с усыновлением Доу Дэчана.

Доу Шиюн, услышав это, был так тронут, будто в лютый мороз выпил чашку горячего чая — по телу разлилось тепло. Он широко улыбнулся:

— Да где ж это дело, чтобы ты ещё и сам возился? Приходи просто посидеть со мной, чайку попьём — вот и вся помощь.

Сун Мо рассмеялся:

— А вы со стороной семьи Ван говорили уже?

По правилам, после усыновления Доу Дэчан должен был признать Ван Инсюэ своей приёмной матерью. А значит, полагалось обязательно нанести ей визит — поклониться, как положено сыну.

---

[1] Ласюэ (腊月) — двенадцатый месяц по китайскому лунному календарю, последний месяц года. Название буквально означает «жертвенный месяц», так как в это время проводились ритуальные подношения предкам. Первый день Ласюэ — благоприятное время для начала важных дел, особенно в преддверии Нового года.

[2] Даби (大比) — общее название для государственных экзаменов на соискание учёной степени в имперском Китае. В годы проведения даби устраивались цзюйжэнь (乡试, провинциальные экзамены) и цзиньши (进士, столичные экзамены). Обычно даби проводились раз в три года и считались важнейшим событием в жизни претендентов на чиновничью карьеру.

Цветение / Процветание — Список глав