Вскоре подъехала повозка, чтобы отвезти Мяо Аньсу и Цзи Хун.
Цзи Хун помогла госпоже подняться в повозку, откинула занавес — и с изумлением обнаружила внутри ту самую служанку, которая в павильоне Сяньсянь вопила, что видела привидение.
Та с приветливой улыбкой опустилась на колени и с поклоном поприветствовала Мяо Аньсу и Цзи Хун:
— Господин наследник велел передать, что отныне я буду прислуживать второй госпоже.
Цзи Хун облегчённо выдохнула и улыбнулась:
— Так вот почему ты тогда утащила меня искать Лю Хун!
Пока все боялись «привидений» и не решались высунуться из-за дверей, эта служанка, прекрасно зная, что вторая госпожа находится в комнате с Ду Чжо, тем не менее пошла просить о помощи — значит, она была человеком, которого заранее приставил господин наследник.
Цзи Хун тут же принялась весело болтать с ней, села рядом и, шёпотом, с улыбкой, продолжила разговор — уже по-дружески.
Та служанка рассказала им шёпотом:
— Лю Хун упала с крыльца, сломала шею, теперь всё тело парализовано — только глазами может двигать. Второй господин проявил «милосердие» — дал пятьдесят лянов серебра, чтобы её родители забрали её домой. Врачи говорят, если в семье серебро льётся рекой, можно продлить жизнь на три-пять лет. А если нет — ей осталось максимум дней пятнадцать–шестнадцать.
— А девушка Ду Чжо из комнаты господина гуна вдруг серьёзно заболела. Господин гун велел перевезти её в тёплый павильон в восточной части заднего сада. Говорят, уже сменили нескольких лекарей, а толку нет. Господин гун уже приказал госпоже Люй начать заранее шить ей одежду для обряда захоронения…
Мяо Аньсу и Цзи Хун переглянулись. В сердцах обоих промелькнула сложная, почти тяжёлая эмоция.
Сун Хань обращался со своими людьми как с сором — стоило чему-то пойти не так, он тут же звал избивать, наказывать, калечить. А Сун Мо… если человек хоть чем-то ему помог, он обязательно найдет способ отплатить добром, заботой, даже в самых трудных обстоятельствах.
Вот и вся разница. Кто выше, кто ниже — очевидно без слов.
Сун Хань? Да он за всю жизнь не сможет даже приблизиться к Сун Мо.
Она молча обосновалась в загородном поместье Сун Мо.
Прошло всего несколько дней — и пришла весть: Лю Хун и Ду Чжо умерли.
Цзи Хун, услышав это, с отвращением сплюнула на землю:
— Тоже мне… так им и надо!
Но Мяо Аньсу думала иначе.
Пусть Лю Хун и Ду Чжо и поступили дурно, всё же… если бы не Сун Хань и Сун Ичунь — эти настоящие зачинщики, — разве могли бы они, простые служанки с проданными телами и без права голоса, решиться на такое?
Размышляя об этом, Мяо Аньсу всё больше ощущала внутреннюю несправедливость.
Почему? — с горечью думала она. — Почему Лю Хун и Ду Чжо заплатили жизнями, а Сун Хань и Сун Ичунь по-прежнему живут в довольстве и безнаказанности, наслаждаясь своим положением?
Оказавшись в безопасности на землях Сун Мо, она всё же не могла отпустить эту горечь.
Однажды она подошла к чжуантоу, управляющему поместьем, и тихо спросила:
— Я хочу повидать своих родных. Можно ли?
Чжуантоу с улыбкой ответил:
— Господин наследник ещё с самого начала велел: куда бы вы ни захотели поехать — дорога открыта. Только вот лучше далеко не уходить… Мало ли — вдруг кто-то воспользуется моментом, поднимет скандал и силой увезёт госпожу обратно в дом. Тогда нашему господину наследнику и впрямь трудно будет что-то сделать.
Мяо Аньсу поспешно кивнула:
— Я понимаю. Мне просто хочется повидаться с родным братом. Пусть он передаст весть родителям, чтобы они не волновались.
Такой довод было не с чем спорить, и чжуантоу отправил людей с письмом в дом Мяо.
Родственники были ошеломлены. Немедля, отец поручил Мяо Аньпину сопроводить мать к младшей сестре.
Госпожа Мяо, едва ступив за порог, даже не успела как следует опереться, как с тревожным лицом кинулась с вопросами:
— Как ты оказалась в деревенском имении Сун?! А как же еда, одежда, прислуга? Они… они что, собрались с тобой развестись?!
Мяо Аньсу словно ножом полоснули по сердцу — от этих слов стало больно, до самого нутра.
Не выдержав, Мяо Аньсу разрыдалась прямо перед матерью и братом, вся превратившись в комок слёз:
— Сун Хань… он не человек! Он связался с наложницей собственного отца! А эта мелкая дрянь Лю Хун, чтобы выслужиться перед ним, ещё и стояла на шухере, когда они творили срам! Даже во время пира в честь принца Ляо — и тогда не унял своей похоти! Господин наследник случайно застал их на месте, а Сун Хань не только не раскаялся, он при всех — при господине наследнике и господине гуне! — бросился меня бить. Говорил, будто я не добродетельная жена, раз не помогла ему всё скрыть, и потому господин наследник обо всём узнал.
Она всхлипнула, голос срывался от обиды и боли:
— Господин наследник испугался, что Сун Хань в злобе может избить меня до полусмерти, и вынужден был отправить меня в это загородное поместье. Братишка, ты должен заступиться за меня! Я не могу просто так терпеть побои, как будто это мне суждено молчать!
Мяо Аньпин и мать обменялись растерянными взглядами. Лишь спустя долгое молчание мать нерешительно пробормотала:
— Дочь, вышедшая замуж, — всё равно что вылитая вода… Мы, как родня по материнской линии, не имеем права просто так вмешиваться в дела мужа. Ты же помнишь, что было в прошлый раз… Твой брат тогда пытался заступиться за тебя, пошёл в переулок Сытяо устраивать скандал. И что в итоге? Его избили стражники из дома господина гуна, до сих пор поясница болит. Каждый день вынужден пить лекарства. Все наши сбережения ушли на его лечение…
Мяо Аньсу от ярости чувствовала, как сжимаются сердце и печень, но… она всё равно вынуждена была сохранять видимость спокойствия и говорить с матерью и братом вежливо, притворно, будто ничего не произошло.
— Именно поэтому я и позвала брата поговорить! — с обидой в голосе воскликнула Мяо Аньсу. — В тот раз он за меня вступился — и что вышло? Ни пользы, ни справедливости, только побои. Я и до сих пор чувствую себя виноватой… Но сейчас всё по-другому!
— На этот раз, когда господин наследник застал Сун Ханя с наложницей, там был и принц Ляо! А вскоре после этого — Лю Хун свернула себе шею, Ду Чжо тоже умерла… а я? Я не изгнана, не брошена — меня поселили в загородном поместье. Подумайте сами, если теперь всё это станет достоянием общественности — кто посмеет снова обвинить нашу семью в вымогательстве, как тогда?
— К тому же, господин наследник сам пообещал: если я захочу, могу оставатьсяв поместье сколько угодно. Он за мной — как за каменной стеной. А Сун Хань… он ничего не сможет со мной сделать. А вот если вы, семья, появитесь и немного «пошумите», он же, чтобы замять дело, обязательно сунет вам серебро. И не мало!
Слушая это, госпожа Мяо чувствовала, как внутри что-то неспокойно шевелится. Всё вроде бы звучало логично, но сердце подсказывало — в словах дочери что-то недоговаривается, что-то слишком гладко.
Однако сказать прямо, что именно вызывает сомнения, она так и не смогла.
Глаза Мяо Аньпина загорелись:
— А ведь это и правда неплохая идея! У Сун Ханя теперь нет ни своей наложницы, ни наложницы отца, а ты — живёшь в поместье Сун и не возвращаешься. Мы просто скажем, что он спал с женщиной, принадлежавшей его отцу, а ты, не выдержав позора, ушла из переулка Сытяо. Тогда можно будет как следует вытрясти из него серебро!
Он даже захлопал в ладоши и рассмеялся:
— Сестричка, на этот раз ты и правда умница!
