А Доу Чжао между тем позвала Лю Чжана и задала прямой вопрос:
— Что там говорят люди в переулке Сытяо? Что именно распространили?
Лю Чжан с усмешкой доложил:
— Говорят что угодно. Мол, семья Мяо снова вымогает серебро у поместья гуна Ин; мол, второй господин спит с наложницей самого господина гуна; будто бы он избил вторую госпожу так, что та теперь на люди показаться не может… Ещё, говорят, старого господина Суна так взбесили, что у него перекосило рот и задрожали руки — и с тех пор он не в силах выговорить ни слова…
Всё это слушать смешно и страшно одновременно — откуда только люди берут такую чушь?
— Сплетни всегда такие, — спокойно отозвалась Доу Чжао, улыбнувшись с очевидным удовлетворением. — И всё же мне нравится, как дело идёт. Поставь людей следить. Если кто-то вдруг выступит с оправданием в адрес второго господина — пусть ваши снова подольют масла в огонь. И если потребуется — сделайте так, чтобы все соседи знали: у второго господина была связь с наложницей самого господина гуна, и из-за этого вторая госпожа вынуждена была уехать в загородное опместье, чтобы «отдохнуть».
Лю Чжан усмехнулся и почтительно кивнул: — Будет исполнено.
С этого момента слежка за Сун Ханем усилилась.
А в это время сам Сун Хань, сидя у себя дома, не находил себе места. Чем больше он размышлял, тем яснее понимал: это дело может обернуться настоящим бедствием. Особенно когда замешана семья Мяо — даже пустой ветер там превращается в бурю, а если ещё и Мяо Аньсу активно влезет…
Он поспешно переоделся и, немедля, направился в павильон Сяньсянь.
Сун Ичунь был в раздражении: план навредить Сун Мо провалился, а заодно ещё и Ду Чжо втянул в неприятности. Он кипел от злости. И когда услышал, что Сун Хань просится на приём, мрачно бросил:
— Не хочу его видеть.
Служанки и тётушки не осмелились передать Сун Ханю это прямо, замялись, стали лепетать невнятные отговорки.
Но Сун Хань всё прекрасно понял и, не дожидаясь разрешения, решительно направился в кабинет отца.
Сун Ичунь как раз упражнялся в каллиграфии. Увидев Сун Ханя, он швырнул кисть на подставку, и с холодным голосом спросил: — Ты что тут устроил?
Сун Хань тут же натянул на лицо улыбку и вкрадчиво заговорил:
— Есть важное дело, хотел бы обсудить с отцом. Услышал от мальчика, что вы здесь, в кабинете, каллиграфией занимаетесь — вот и подумал: приду, помогу отцу тушь растирать.
Улыбающегося человека бить не хочется — даже если злишься.
Лицо Сун Ичуня слегка смягчилось.
Сун Хань тут же воспользовался возможностью и заговорил о главном:
— Я хочу завтра навестить принца Ляо. Он вот-вот уедет, а дело мы с вами уже испортили. Если сейчас всё оставить как есть, ничего не объяснив, принц Ляо, скорее всего, решит, что мы просто боимся взять на себя ответственность. Безответственность — вот чего не прощают. Талантов может и не быть, но ответственность — это святое.
Он на мгновение замолчал, а затем продолжил, понижая голос:
— Старший брат позволяет себе вести себя так нагло лишь потому, что его поддерживает сам император. Мы с ним уже дошли до той черты, за которой нет возврата. Если теперь мы ещё и потеряем поддержку императрицы… разве он тогда вообще будет нас за людей считать?
Сун Ичунь сидел, нахмурившись, молча.
Он давно уже опасался, что Сун Мо когда-нибудь обернётся против него. Хотя и был его отцом, прекрасно знал — этот сын не из тех, кто живёт по правилам. Если бы не понимал этого, то не стал бы в своё время пытаться устранить его раз и навсегда.
И потому слова Сун Ханя пришлись ему как нельзя более кстати.
Он немного подумал, затем велел принести из кладовой несколько ценных вещей, сам написал письмо и послал всё это в поместье принца Ляо.
Принц Ляо каждый год получал немало подарков от столичной знати — теперь, когда он собирался вернуться в Ляодун, да ещё находился под покровительством и императора, и императрицы, желающих преподнести ему «дорожный дар» стало и вовсе больше.
Потому появление Сун Ханя в поместье принца не вызвало ни у кого особого интереса.
Однако сам принц Ляо всё же принял его лично — в своём кабинете.
Сун Хань, едва войдя, опустился на колени и с виноватым лицом произнёс: — Я испортил великое дело, которое поручило мне ваше высочество… Всё это — от моей недальновидности, не дальнейшего ума. Прошу принца наказать меня по всей строгости!
Обойти Сун Мо теперь было невозможно — оставалось лишь одно: сделать всё, чтобы уничтожить его.
План провалился, а надежды на примирение с Сун Мо не осталось. Раз так — надо найти, за что зацепиться, где надавить. И кто подойдёт для этого лучше, чем Сун Хань с отцом — те, чьи руки уже по локоть в грязи?
Победа или поражение — неважно. Всё это лишь разборки между отцом и сыном, между братьями. К самому принцу Ляо это не имеет никакого отношения.
Вот почему он и согласился принять Сун Ханя в своей библиотеке.
Принц Ляо улыбнулся и сказал: — Тяньэнь, ты уж слишком. Между мной и твоим братом нет ни кровной вражды, ни борьбы за жену — с какой стати мне кого-то наказывать? Просто жаль, что вы с братом не ладите, а я, как посредник, так и не сумел превратить ваше противостояние в мир и согласие.
Сун Хань тут же уловил скрытый смысл и поспешил подыграть с улыбкой: — Я и пришёл нынче лишь для того, чтобы отблагодарить ваше высочество за великодушие. Старший брат упрям до невозможности, вот и не оценил доброго намерения принца. Позвольте мне от его имени выразить благодарность.
Принц Ляо хмыкнул с улыбкой, подал чай — тем самым давая понять, что беседа окончена.
Сун Хань с почтением поклонился до земли и, не нарушая церемонии, удалился.
Из-за ширмы вышел Гэн Ли и, немного подумав, проговорил: — Боюсь, Сун Хань не ровня Сун Мо.
— Да многие ему не ровня, — с ленивой усмешкой отозвался принц Ляо. — Но даже тигр иной раз дремлет. Кто знает, в какой момент эта пешка сыграет свою роль?
Он сделал паузу, потом добавил с небрежной лёгкостью: — Пусть Сун Хань и дальше суетится. Пока он не выходит за рамки приличий — помогай ему. Так, когда придёт нужный момент, использовать его будет куда удобнее.
Гэн Ли кивнул, принимая указание.
А Сун Хань же был на седьмом небе от радости.
Он ведь теперь действительно поговорил с принцем Ляо — разве не так? Разве не это называется «наладить отношения»?
А если за спиной ещё и покровительство императрицы, то с его сообразительностью — неужели он не сумеет пробиться выше Сун Мо? Тот ведь только тем и отличается, что старше по возрасту!
С этого дня Сун Хань начал активно заискивать перед начальством, заводить связи среди коллег. Очень скоро он уже уверенно стоял на ногах в страже Цинъи и даже обзавёлся парой-тройкой «друзей», что слушались его в полуслова.
А как только принц Ляо с наследником и Гэн Ли покинули столицу, Сун Хань тут же переключился на следующую проблему — Мяо Аньпиня.
Этот «дядюшка», что чуть ли не через день наведывался под предлогом «навестить» его, раздражал Сун Ханя всё сильнее.
Благодарю за перевод ❤️
Спасибо большое за перевод ❤️