Мяо Аньпин, изрядно перебрав в трактире, шатаясь, вышел на улицу. Не успел он сделать и пары шагов, как кто-то накинул ему на голову чёрный мешок, затащил в переулок — и началась яростная, молчаливая расправа.
Каждый удар приходился точно по уязвимым местам — по всем признакам, его хотели убить.
В одно мгновение хмель слетел с головы, страх протрезвил. Он, задыхаясь, взмолился: — Я… я старший шурин второго господина из поместья гуна Ин! Деньги нужны? Дам! Вещи? Возьмите всё, только отпустите!
Но нападавшие не обращали на него никакого внимания.
Мяо Аньпина охватил леденящий ужас — холодная дрожь пробежала по телу, он весь затрясся и в страхе… не выдержал — потерял над собой контроль.
В самый критический момент раздались спешные, тяжёлые шаги. Кто-то закричал: — Вот он! Здесь!
И группа людей налетела на нападавших, началась драка.
Мяо Аньпин сдёрнул с головы мешок и увидел, что обе стороны в одинаковых чёрных повязках, в коротких куртках — кто есть, кто, понять было невозможно.
Он рванулся и, цепляясь руками и ногами, кое-как выполз из переулка.
Прохожие, увидев его вид, завизжали от ужаса.
А те, кто узнал его, поспешно отпрянули подальше.
Мяо Аньпин, спотыкаясь, с измождённым лицом, добрался до дома.
Там сразу поднялась суматоха: слуги суетились, куры в панике разлетались по двору, собака тявкала без остановки.
Госпожа Мяо, увидев своего сына в таком состоянии, зарыдала навзрыд, обняв его: — Это кто ж посмел?! Кто решился на такое?! Я сейчас велю твоему отцу подать в ямэнь жалобу! Если уездный магистрат нас проигнорирует — пойдём прямо во дворец! Пусть посмотрят, как чиновники измываются над народом!
Но Мяо Аньпин оттолкнул её с раздражением: — Что вы понимаете?! — Затем развернулся и поклонился отцу: — Кто-то хотел убить меня. Это было не ограбление, а настоящая попытка устранить!
Он кратко пересказал всё, что произошло.
Члены семьи Мяо переглянулись в изумлении: никто не понимал, кого именно мог так сильно задеть Аньпин, кто захотел убрать его с дороги — и, главное, кто же тогда пришёл его спасать, и зачем?
Но Мяо Аньпиня при одном воспоминании о тех страшных ударах по телу начинала бить дрожь. Он не мог усидеть на месте, вскочил и сказал: — Нет! Я должен пойти к Шестой сестре! Пусть она подскажет, что мне делать!
Отец Мяо, и без того раздражённый разрывом между Мяо Аньсу и Сун Ханем, холодно фыркнул: — Что она может? Без поддержки поместӣя гуна Ин она — пустое место.
— А вы что понимаете?! — бросил Мяо Аньпин, даже не желая спорить с отцом. — Шестая сестра сейчас живёт в загородном поместье гуна, под защитой господина наследника. Если она сохранит добродетель, то будет в куда более почётном положении, чем влачиться за Сун Ханем!
Не дожидаясь, пока отец окончательно выйдет из себя от злости, он развернулся и ушёл — направился прямо на загородное поместье, где жила Мяо Аньсу.
Как бы плохо этот брат себя ни вёл, но кровь одна, и в такой момент — когда он едва не лишился жизни — Мяо Аньсу не могла остаться в стороне.
Выслушав его рассказ, она перепугалась так, что сердце гулко забилось в груди. Не мешкая, она пошла просить помощи у Доу Чжао:
— Мой брат с детства вечно влезает в неприятности, — с тревогой говорила она. — Прошу вас, пошлите хотя бы двух охранников, пусть просто не дадут его избить до полусмерти. Всё остальное… просто сделайте вид, что не видите.
Она не собиралась позволять брату прятаться за титул гуна Ин и творить безнаказанно всё, что вздумается. Её цель была проста — сохранить ему жизнь.
Доу Чжао выслушала её, немного подумала и мягко напомнила:
— Даже если я дам ему охрану, это не решение. Всё равно нужно, чтобы узел развязал тот, кто его завязал. Я бы на твоём месте посоветовала брату сходить ко второму господину.
Сначала Мяо Аньсу не до конца поняла, к чему клонит Доу Чжао. Но когда она уже сидела в повозке, направлявшейся обратно на загородное поместье, наконец уловила скрытый смысл её слов.
— Ай! — вырвалось у неё. — Возвращаемся в переулок Сытяо!
Повозка развернулась и покатила обратно. Почти через полчаса в закрытой повозке снова раздался голос Мяо Аньсу — на этот раз усталый, разочарованный:
— Стоп… Всё же едем назад, на загородное поместье.
Кучер молча развернул лошадей снова.
Мяо Аньсу уткнулась лицом в большой вышитый подголовник, беззвучно плакала, стискивая зубы от обиды и злости.
Всего-то выпросила у него несколько сотен лянов серебра — и он уже может послать людей убить! Вот до какой жестокости способен дойти человек. А если я продолжу тянуть с ним эту игру… кто знает, доживу ли до конца года?
Нет. Так больше нельзя. Надо скорее найти способ полностью оборвать с ним всякую связь.
Внутри повозки она напряжённо размышляла, перебирая возможные пути отхода.
А тем временем в доме Доу Чжао уже принимали новое приглашение — из переулка Цинъань.
— Седьмой господин просил передать, — сообщила служанка, — чтобы вы обязательно пришли и взяли с собой Юаня-ге’эра.
В этой жизни история семьи Доу шла без особых отклонений: Доу Дэчан по-прежнему успешно сдал экзамен и получил степень цзюйжэня. Доу Шиюн решил воспользоваться случаем и устроить большой семейный праздник, пригласив всех столичных родственников в дом для веселья и поздравлений.
Доу Чжао с улыбкой приняла приглашение и сказала присланной с ним супруге Гаошэна: — Передай отцу, что в тот день у нас будет выходной, и я непременно приду вместе с господином наследником.
Супруга Гаошэна, лучезарно улыбаясь, с поклоном приняла ответ, и Доу Чжао велела слуге проводить её к Гао Сину.
Увидев приглашение, Сун Мо, который как раз был с Доу Чжао в кладовой, стал с ней вместе подбирать подарок для Доу Дэчана: — Интересно, не пожалеют ли шестой дядя и шестая тётушка, что тогда сделали ставку на одиннадцатого брата, а он ведь сейчас провалился…
Хотя позже Доу Чжэнчан всё же стал цзиньши, тогда, в тот момент, шестой дядя и тётушка ещё об этом не знали.
Когда Доу Чжао прибыла в переулок у храма Цинъань, она невольно украдкой наблюдала за выражением лица шестой тётушки.
Госпожа Цзи, заметив её взгляд, хихикнула, ущипнула её за нос и с улыбкой сказала: — Ах ты хитрюшка! Уже сама мать, а всё такая шаловливая!
Доу Чжао, не удержавшись, потерла нос и с деланным возмущением возразила: — Где это вы увидели, что я шаловливая?
— Думаешь, я не знаю, о чём ты там рассуждаешь? — с мягким упрёком сказала госпожа Цзи. — Ты боишься, что я увижу, как твой двенадцатый брат стал цзюйжэнем, и пожалею, будто мы с твоим шестым дядей ошиблись в выборе. Но ведь он был усыновлён твоим отцом именно для того, чтобы поддерживать родовое имя. А теперь, раз уж он справился с этой задачей, я только радоваться могу, о чём тут жалеть? — И с уверенностью добавила: — К тому же я верю: одиннадцатый брат тоже трудолюбив, и не зря провёл годы над книгами. Своего он добьётся.
Эти слова тронули Доу Чжао. Она с улыбкой обняла госпожу Цзи за руку и весело воскликнула:
— Шестая тётушка такая великодушная! Мне ещё многому у вас надо учиться.
— Хватит уж льстить, — с усмешкой отозвалась госпожа Цзи, хлопнув её по руке, и разговор плавно перешёл в задушевный.
В этот момент вошла служанка и доложила:
— Пятая госпожа из переулка Грушевого дерева пришла с барышнями и молодыми господами.
