Разговор мгновенно сменил русло, и вопрос о Доу Дэчане остался без внимания.
А тот, заметив, как легко удалось отвести от себя интерес, прищурился, взял на руки маленького Юань-ге`эра и пошёл с ним во внутренний сад смотреть на рыбок.
Сун Мо же не оставил услышанное без внимания. Позднее, уже вечером, он заговорил с Доу Чжао: — Как ты думаешь, может ли за всем этим стоять та самая госпожа из рода Цзи?
Слова мужа заставили Доу Чжао вздрогнуть. — Почему ты так подумал? — тихо спросила она.
Сун Мо рассмеялся: — Мужчина внезапно решает стать самостоятельным… Если не из-за женщины, то уж из-за чего же ещё?
Доу Чжао вспыхнула от смущения.
Сперва Сун Мо, потом Цзи Юн — один хитрее другого.
Если бы не её знание будущего, она бы и не догадалась о готовящемся дворцовом перевороте.
Очевидно, что сколько бы ни менялся ход истории, по-настоящему сильные люди всегда находят способ остаться на вершине.
Куань Чжожань действительно перебрался жить во временное жильё к Доу Цицзюню, а Доу Дэчан же с тех пор замкнулся в учёбе — не считая одного визита к Куану, больше он и носа из переулка Цинъань не показывал.
Зная, что в будущем Доу Дэчан непременно займёт место в Золотом списке, Доу Чжао не придала этим изменениям большого значения. Вместо этого она поручила Лю Чжану внимательно следить за поведением Сун Ханя.
А вскоре госпожа Тао принесла радостную весть: Цзян Янь забеременела!
Доу Чжао была в восторге — погрузив в повозку множество коробок и корзин, сама отправилась с визитом.
Цзян Янь теперь почти не выходила из внутренней комнаты — по настоянию Чэнь Цзя ей строго запрещалось напрягаться. Увидев Доу Чжао, она так смутилась, что густо покраснела и, запинаясь, долго не могла подобрать слов.
Доу Чжао ослепительно улыбнулась и с радостью провела с Цзян Янь весь вечер, обсуждая житейские дела и семейные хлопоты. После ужина, оставшись довольной, она отправилась домой, а на прощание велела своей кормилице, та что помогала ей самой в родах и во время послеродового восстановления, перебраться в переулок Юйцяо, чтобы заботиться о Цзян Янь.
Сун Мо, услышав об этом, недовольно нахмурился: — Чэнь Цзя разве не знает, как ухаживать за Цзян Янь?
— Не в том дело, что не знает, — засмеялась Доу Чжао, — он ухаживает за ней слишком хорошо.
Она сдержанно улыбнулась и пояснила: — Я просто боюсь, что во время родов сестрице Янь придётся нелегко.
Цзян Янь с самого начала была хрупкой и болезненной. А теперь целыми днями только спит, ест и почти не двигается — как же она будет рожать без сил?
Сун Мо понял, о чём она говорит, и тут же велел Ву И пойти и позвать Чэнь Цзя. Но Доу Чжао остановила слугу и мягко сказала мужу: — Не вмешивайся во всё сам. Пусть у Янь будет своя тихая, счастливая жизнь.
Сун Мо сдержался и, к удивлению жены, не стал обсуждать это с Чэнь Цзя.
А когда Доу Чжао в следующий раз приехала в переулок Юйцяо, то с изумлением увидела, как Чэнь Цзя, подставив плечо, бережно помогает своей супруге прогуливаться по двору.
Она с трудом удержалась от смеха.
Вернувшись домой, Доу Чжао рассказала об этом Сун Мо и, довольно прищурившись, сказала: — Ну как, я ведь говорила, что они смогут наладить свою жизнь без твоих указаний!
Сун Мо промолчал, но при следующей встрече с Чэнь Цзя его лицо было заметно мягче — словно признал в душе: «Да, у них всё в порядке».
Тем временем Лю Чжан доложил Доу Чжао: — Кто-то в деревне учинил беспредел, насмерть избил человека. Сейчас его держат под стражей в уезде. Пытается через второго господина добиться, чтобы дело замяли за деньги. Второй господин вот уже несколько дней бегает по этому поводу.
Доу Чжао холодно усмехнулась.
Этот Сун Хань, как всегда, ни одного приличного дела — всё что-то тёмное да грязное.
— Не дай ему добиться своего, — велела она Лю Чжану.
Однако Сун Мо заметил:
— Если он в конце концов обратится за помощью в поместье принца Ляо, а там согласятся вступиться за него — мы не будем мешать.
Доу Чжао удивилась:
— Почему?
Сун Мо спокойно объяснил:
— Лишь тогда, когда он везде наткнётся на отказы и поймёт, что только поместье принца Ляо может вытащить его из беды, он действительно преданно пойдёт за принцем Ляо, без колебаний станет выполнять его поручения.
И правда — тонкий расчёт.
Доу Чжао ослепительно улыбнулась. От этого она вдруг вспомнила о Сун Ичуне и с лёгкой тревогой спросила:
— А как ты думаешь, господин гун поможет Сун Ханю?
Сун Мо усмехнулся с насмешкой:
— Это уж как повезёт. Зная его характер — если появится хоть малейшая возможность ударить по мне, он точно не упустит шанса.
Когда принц Ляо потерпит поражение, Сун Хань и Сун Ичунь — они оба не минуют беды. Доу Чжао крепко сжала руку Сун Мо.
Он лишь слегка улыбнулся и, не разжимая пальцев, повёл Доу Чжао в комнату Юань-ге`эра.
Малыш в это время играл с маленькой служанкой в цуцзюй. Увидев, как в комнату вошли отец и мать, он радостно захлопал по полу, подбежал с мячом в руках и протянул его Сун Мо:
— Папа, поиграй!
Сун Мо весело рассмеялся, принимая у сына мячик.
А Доу Чжао, оставив их, вернулась в главный павильон — до празднования Нового года оставалось чуть больше месяца, и у неё было ещё множество дел.
Неожиданно к ней пришла госпожа Цай. Доу Чжао с удивлением приняла её в тёплой комнате внутреннего павильона.
Госпожа Цай, с видом заговорщицы, приблизилась и понизила голос:
— Слышала, что по городу поползли слухи: будто бы ваш второй господин сошёлся с наложницами господина гуна, а тот, узнав, обеих до смерти забил. Правда это? Если нет — лучше бы тебе опровергнуть, а то уж больно живописно пересказывают, с подробностями.
Неужели слухи дошли и до госпожи Цай?
Один единственный случай с наложницей — а уже пересказали, будто их было две.
Доу Чжао с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться вслух.
— Такие вещи… Как их опровергать? — вздохнула она с видом усталого смирения. — Моя сноха до сих пор живёт в загородном поместье. Говорит, что даже на Новый год не собирается возвращаться.
Глаза госпожи Цай округлились, как медные колокола.
— Так это… правда?! — вырвалось у неё в ужасе.
Доу Чжао уклончиво улыбнулась, не подтвердив и не опровергнув. Госпожа Цай, ошарашенная, вылетела из комнаты, словно ветром снесло.
Сун Хань, как и предполагал Сун Мо, не смог найти поддержки ни, с одной стороны. А люди, что подталкивали его, всё распинались: мол, он ведь второй господин из семьи гуна, даже сама императрица относится к нему, как к родному племяннику! Да ещё и принесли пять тысяч лянов серебра на «расходы».
Стиснув зубы, Сун Хань решился пойти на поклон в поместье принца Ляо.
Вскоре дело с убийством было улажено — семья погибшего получила тысячу лянов, и всё замяли.
Так имя Сун Ханя и зазвучало на улицах столицы.
Переулок Сытяо зажил новой жизнью — повозки одна за другой, визитёры валом валят, шум и суета как на ярмарке.
Но год близился к концу, и Сун Ичунь, Сун Мо и Доу Чжао должны были отправиться во дворец — на императорский новогодний пир.
А Доу Чжао, не без ехидства, подумала: вот бы кто-нибудь задал вопрос о Сун Хане прямо за императорским столом — была бы потеха!
