Затем она остановилась у края лежанки. Её взгляд скользнул по лицам охранников — тех самых, что когда-то последовали за ней из Чжэндина в столицу.
И каждый из них, словно почувствовав её взгляд, выпрямился. На лицах проступила сосредоточенность — даже суровость.
Теперь у них был только один шанс: держаться вместе. Только сплотившись, они могли прорваться через надвигающуюся бурю.
Люди слабы, и каждый по-своему боится, каждый надеется выжить…
Но иногда только отчаянный шаг даёт шанс на спасение.
Этот выбор мог поставить её в смертельно опасное положение, но — возможно — он же откроет дорогу к победе.
Доу Чжао обернулась. Взгляд её на мгновение задержался на Юань-ге`эре и бабушке.
Старая госпожа не знала, что именно собирается предпринять внучка, но, полагаясь на простую, выстраданную жизнью мудрость, она понимала: настал переломный момент.
И потому молча кивнула. Твёрдо. Спокойно. Как мать, что провожает в бой.
Доу Чжао улыбнулась ей в ответ — сдержанно, но по-настоящему — и только после этого развернулась обратно к остальным. Расправила плечи. Подняла голову.
— Есть одна вещь, о которой мы с господином наследником молчали… — начала она.
И медленно, чётко, словно по ниточке, рассказала собравшимся о тревожных знаках, связанных с принцем Ляо.
Дуань Гуньи и Чэнь Сяофэн — люди проницательные — они и раньше догадывались, что за кулисами происходит нечто большее, просто молчали. А вот остальные охранники побледнели: в их глазах отразился неподдельный ужас.
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем кто-то из них нашёлся с речью. Но вместе с осознанием пришло и понимание — зачем госпожа рассказала им всё это.
Повисло молчание, тяжёлое, как натянутый лук.
И вдруг один из охранников сказал сдержанно, но твёрдо:
— Госпожа… не бывает в этом мире удачи без цены. Мы пришли за вами в столицу, надеясь на достойную службу и будущее. Но если берёшь — будь готов отдать. Армию держат не просто для красоты — она нужна в бою. Я готов исполнить любое ваше приказание!
Эти слова словно стали искрой — вокруг вспыхнула волна решимости.
— Госпожа, что бы вы ни велели — приказывайте! — отозвался другой.
— Да! Всё равно мирным это уже не кончится. Чего бояться-то? Если с госпожой и господином первенцем случится беда, думаете, нам дадут уйти живыми? Госпожа только что нас всех спасла от арбалетного града!
— Значит, и мы обязаны ей жизнью. Раз так — ставим её на кон ещё раз! Если умирать, то хотя бы не просто так — с парой врагов на дороге!
— Госпожа, если с нами что случится, передайте нашим семьям, что никто из нас не посрамил Чжэндин!
Глаза Доу Чжао наполнились слезами, грудь распирало от нахлынувших чувств. В каждой клеточке тела будто вспыхнула новая сила — она ощущала в себе неимоверную решимость и тепло.
— Хорошо! — твёрдо произнесла она. — Тогда дадим этим крысам бой! Не верю я, что мы не справимся с кучкой подлых трусов, что прячутся по углам! В крайнем случае — поведу вас всех в Тяньцзинь! У господина наследника там есть верфь!
Последние слова, вырвавшиеся у неё почти спонтанно, только ещё сильнее воодушевили всех — в комнате разлился боевой дух.
— Раз они осмелились на это, — продолжила она, — значит, поставили всё на карту. Меня больше всего сейчас тревожит, что у господина наследника тоже начались перемены. Что они используют нас как приманку — чтобы сбить его с толку, заставить потерять доверие наследного принца. И тогда… тогда мы останемся и без поддержки, и без выхода.
Она резко выдохнула:
— Нужно любой ценой передать весть господину наследнику!
Нужен был кто-то, кто прорвётся наружу.
Но, может быть, именно потому, что теперь всё происходящее вышло за рамки частной вражды и касалось уже судьбы страны, чести династии и стабильности трона — никто больше не колебался.
Несколько человек сразу шагнули вперёд.
— Госпожа, — сказал один, — предлагаю разделиться. Одна группа — на виду, чтобы отвлечь. Другая — скрытно. Пусть хоть кто-то, но доберётся до господина наследника.
Это было лучшее из всех возможных решений — другого просто не существовало.
— Несколько человек останутся со мной — защищать госпожу и господина первенца, — сказал Дуань Гуньи. — Остальные — расходитесь по двое-трое и попытайтесь пробраться наружу.
Чэнь Сяофэн долго молча смотрел на него.
Он понимал: если план провалится, вся ярость врагов обрушится на тех, кто останется. Дуань Гуньи окажется в наибольшей опасности. А если всё удастся — ему в лучшем случае зачтут это как исполнение долга. И всё.
Но Дуань Гуньи тоже всё это понимал. Он усмехнулся, хлопнул Чэня Сяофэна по плечу и сказал просто:
— Я уже не молод. Хочу остаться рядом с госпожой. А вы… у вас всё впереди. Идите, пробивайтесь — стройте себе судьбу.
Глаза Чэня Сяофэна чуть затуманились. Он быстро отвернулся, чтобы не выдать себя, и громко спросил остальных:
— Все готовы?
— Готовы! — ответили ему почти шёпотом, но в голосах звучала стальная решимость. Ни один не дрогнул.
Чэнь Сяофэн кивнул.
И охранники, по двое-трое, один за другим начали бесшумно покидать флигель, стараясь скрыться в темноте.
Но прошло всего несколько дыханий — и тишину пронзали резкие крики:
— Стой! Остановиться!
За ними тут же последовал свист арбалетных выстрелов. Стрелы с безжалостной точностью срывали жизни бегущих.
Воздух разрезал острый, словно рвущаяся ткань, визг — и чья-то фигура сорвалась со стены, тяжело рухнув вниз. Четыре конечности вздрогнули в конвульсиях… и затихли. Беззвучно. Безвозвратно.
Перед глазами Доу Чжао всё поплыло. Мгновение — и всё вокруг словно стало неясным, тусклым.
Но голос Чэня Сяофэна остался чётким, почти ледяным:
— Следующие. Будьте осторожны.
Трое охранников кивнули. Ни звука — и они уже скользнули в окно, растворяясь во тьме.
Старшая госпожа крепко сжала руку Юань-ге`эра, будто стараясь защитить внука хотя бы своей силой.
Снаружи раздался ещё один глухой удар — и вдруг над двором взвился знакомый, визгливо-истеричный голос:
— Спасите! Помогите! Я — второй господин из дома гуна Ина!..
Это был Сун Хань. Он выл, словно закалываемый поросёнок:
— Сестра! Сестра, не сопротивляйся! Это принц Ляо! Он хочет увезти тебя! Всё устроено по приказу самой императрицы — принц Ляо уже тайно проник во дворец!..
Во дворце.
Сегодня дежурство выпало Сун Мо.
Койка была жёсткой, одеяло — с каким-то неуловимым, затхлым запахом, еда — варёная вода с солью. Он только и ждал, когда рассветёт, чтобы, наконец, вернуться домой и отдохнуть.
Но ночь тянулась бесконечно, а во дворце не было почти никаких дел. Завершив вечерний обход, он, не найдя себе занятия, сел за стол и стал практиковаться в каллиграфии.
По ощущениям, скоро должен был прозвучать третий ночной барабан. Он отложил кисть, вынул из-за пазухи карманные часы, взглянул на циферблат и направился к двери.
Небо было усыпано редкими звёздами, луна ярко сияла. Прохладный ветерок ласково касался кожи.
Сун Мо глубоко вдохнул ночной воздух.
Услышав движение, начальник стражи Цзиньву, что дежурил вместе с ним этой ночью, поспешно вышел из соседней чайной. В голосе его звучало почтение, но и немного заботливого рвения:
— Господин главнокомандующий, собираетесь на ночной обход?
Сун Мо коротко кивнул:
— Угу.
И, не спеша, пошёл по установленному маршруту патрулирования.
Начальник стражи и несколько бойцов из стражи Цзиньву последовали за ним, как положено — по обе стороны.
