Я кивнула, и мы вышли на паркет. Признаюсь, он танцевал отлично и напоминал моего отца: такой же умелый во всех светских развлечениях. Мы двигались в унисон, и вскоре все взгляды обратились к нам. После окончания музыки он сказал:
— Пойдём.
Он, не спрашивая, увёл меня за розовую арку в глубину сада.
— Знаешь, кто я? — спросил он.
Его серьёзность показалась мне забавной, я рассмеялась. Он тоже улыбнулся, но с досадой:
— Понимаю, вопрос глупый, но только так могу спросить.
— Честно? Я не знаю, — ответила я, а потом добавила: — А ты как здесь оказался?
— В отпуске. Меня пригласил Чжао Лилян, — он назвал ещё одного нашего старого знакомого.
Я кивнула. Он помедлил и спросил:
— Господин… он говорил тебе что-нибудь?
В его голосе было колебание, явный намёк на подозрения. Я отрицательно покачала головой:
— Отец всегда держит меня за ребёнка и никогда ничего не рассказывает.
— Странно, — сказал он. — В прошлый раз, когда ты пришла ко мне, я был уверен, что ты что-то знаешь.
— И что же?
— Впервые я заподозрил неладное, когда он неожиданно появился на флоте. Тогда капитан был в отпуске, и мне пришлось сопровождать его.
Я промолчала. Слишком много совпадений для случайности. Он внимательно смотрел на меня, и мы, не сговариваясь, встретились глазами.
— Твоя мать… — начал он.
Губы у меня пересохли, но я взяла себя в руки:
— Сейчас у моего отца вторая жена. Мама, по официальной версии, погибла в автокатастрофе, когда мне не было и года. Чжо Чжэн, проверь у себя, вдруг остались какие-то следы.
— Я уже искал, — ответил он. — Детский приют давно снесли, и никаких документов не осталось.
Мы снова встретились глазами, не произнеся ни слова. В этот момент за живой изгородью послышались шаги. Появился дядя Лэй. Увидев нас с Чжо Чжэном вместе, он на мгновение замер, но тут же улыбнулся:
— Нань-Нань, пора домой.
Он перевёл взгляд на Чжо Чжэна. Тот сохранил полное самообладание и просто поприветствовал:
— Министр Лэй.
— Сяо Чжо, пойдём, — кивнул дядя Лэй. — Мне нужно с тобой поговорить.
Я с улыбкой сказала:
— Дядя Лэй, этот брат Чжо очень хороший человек, только не ругайте его.
Он взглянул на меня с лёгкой усмешкой:
— Шустрая девчонка. Иди, иди, отец ждёт.
Мы с отцом поехали домой в одной машине. Всю дорогу он молчал, но, казалось, был не в дурном расположении духа. Впервые за много лет я заметила, что он закурил прямо в салоне. Отец приказал сопровождающему слегка опустить стекло; а тот, ссылаясь на правила безопасности, открыл лишь на ладонь, и отец даже не рассердился. Для него это почти было признаком хорошего настроения, хотя я не могла до конца быть в этом уверена.
Когда мы въехали в усадьбу, я вышла из машины, но отец остался внутри. Я услышала, как он сказал начальнику службы сопровождения:
— Еду в особняк Дуаншань.
Дуаншань находился недалеко от Шуанцяо, но я там никогда не бывала. По слухам, в молодости он жил именно там. Директор Ши ответил лишь коротким «есть», и пошёл отдавать распоряжения.
Я вдруг поняла, что он ничуть не удивлён. Обычно, когда отец внезапно менял планы, Ши выглядел растерянным и порой пытался возражать. Сейчас было полное спокойствие.
Я обернулась:
— Отец.
Он рассеянно отозвался:
— М-м? — даже не взглянув на меня.
Я решилась. Плевать, окажусь ли я неправа, и насколько нелепо звучит моя догадка.
— Я хочу увидеть свою мать, — сказала я медленно и отчётливо, будто каждое слово было броском кости в игре ва-банк.
Он поднял голову. В свете фонаря я ясно увидела резкий и пронзительный блеск в его глазах. Я повторила:
— Я хочу увидеть свою мать.
На его лице промелькнула сложная, неуловимая тень. Я собралась с силами:
— Разве вы сейчас не к ней едете? Она ведь в особняке Дуаншань?
Отец не вспыхнул, как я ожидала, и это внезапное спокойствие почему-то испугало меня сильнее. Я не знала, угадала ли, или моё предположение — полнейший вздор.
Наконец он заговорил, голос его был хриплым:
— Твою мать… Ты хочешь её видеть?
Сердце забилось так, что я слышала его стук, как барабанный бой. Казалось, я стою в самом центре тайфуна, и вот-вот меня захлестнёт всё, что рушится вокруг, но я уже сделала свой выбор. Я не знала, кто такая Жэнь Инъин, но в ней было что-то, вызывающее необъяснимое притяжение. Она не могла быть посторонней.
Отец вздохнул и сказал:
— Садись в машину.
Я не поверила своим ушам. Так просто? Он согласился? Я верно догадалась? Неужели та женщина в белом, как цветочная фея среди орхидей, и есть она? Всё было слишком неожиданно, слишком стремительно. Я не успела даже поверить.
Ряд машин тронулся в сторону Дуаншаня. По обе стороны дороги в ночи громоздились тёмные силуэты высоких деревьев, словно сжимая путь в чёрный коридор. Тяжёлые тени легли и на мою душу. Я не знала, увижу ли там действительно мать. Даже если да, не знала, что ещё, кроме неё, ждёт меня за этими дверями.
