Чэнь Цзинь, осиянный радостью, расцвёл улыбкой, закивал, замотал головой и сказал:
— Жизнь моя принадлежит госпоже и наследному принцу!
Хотя дождь уже стих, Чэнь Цзинь всё же раскрыл зонт и подошёл к Сяо Динцюаню. На лице его застыло двусмысленное выражение — ни улыбка, ни плач.
— Ваше высочество, — сказал он, — его величество уже почил. Повелел передать, чтобы вы скорее возвращались. Сказал: не тревожьтесь, наказание непременно последует, но вовсе не обязательно вымаливать его этой ночью. Ах да… а когда наступит день, и его величество покинет сей мир, тогда наследному принцу будет дозволено явиться и поддержать гроб.
У Динцюаня губы посинели от холода, в ушах давно стоял гул, будто рой пчёл. Лишь с усилием собравшись, он спросил:
— Повеление его величества… куда же велено мне идти?
Чэнь Цзинь, чуть прищурив глаза, ответил:
— Разумеется, в Западный дворец. Его величество ведь не приказывал возвращаться в Восточный дворец.
От его тона и выражения лица кровь у наследного принца закипела. В сердце вспыхнула такая ненависть, что хотелось разорвать этого низкого слугу на части. Стиснув зубы, он яростно выругался:
— Пёс!
И, вскинув золотой кнут, хотел ударить Чэнь Цзиня. Но руки давно одеревенели, лишь чуть дрогнули и сразу же голова закружилась, мир потемнел… Сяо Динцюань рухнул на землю без чувств.
Чэнь Цзинь велел двум юным евнухам, стоявшим при нём:
— Наследный принц, похоже, сам идти не сможет. Возьмите его на спину и вынесите отсюда.
Те откликнулись, подняли Сяо Динцюаня с земли, один опустился и принял его на плечи, другой подхватил ноги. Когда руки коснулись его колен, пронзительная боль заставила Динцюаня непроизвольно стонать сквозь зубы. Но Чэнь Цзинь сделал вид, что не услышал, и только подгонял:
— Живо, ступайте!
Когда трое удалились в темноту, он лениво пнул ногой золотую корону, что осталась лежать на земле, и, тихо усмехнувшись, пробормотал:
— Если бы не эта корона на твоей голове, твоя участь, пожалуй, была бы ещё ниже, чем у меня, пса-служки…
Чжоу У всю ночь не видел, чтобы наследный принц вернулся во дворец, и тревога его только росла; он так и не решился сомкнуть глаз. Приказал держать ворота открытыми и ждать. И лишь к концу второго часа ночи показалась повозка, возвращавшаяся из дворца… В ней и был наследный принц.
Лицо наследного принца было бледно, как снег; всё его тело насквозь промокло. Увидев это, Чжоу У не смог скрыть ужаса и поспешно велел отнести его в тёплые покои. Фонари, слуги с факелами, сопровождающие, распорядители, всё смешалось в один беспокойный гомон и суматоху.
Абао, страдавшая болезнью уже несколько ночей и спавшая неспокойно, проснулась от шума за окном и, подняв голову, спросила:
— Что там снаружи происходит?
Сисян, сонно протирая глаза, зевнула, подошла к окну и выглянула:
— Наследного принца несут на спине… Похоже, он во дворце напился.
Абао удивилась: принц, если и выпивал, то непременно оставался ночевать во дворце; а то, что его среди ночи возвращают обратно, показалось ей крайне странным. Она поспешно накинула на себя одежду, подошла к окну и выглянула наружу.
Там она увидела, что на Динцюане лишь тонкая белая поддоспешная одежда, а волосы его были распущены и спутаны. В её сердце кольнуло предчувствие беды.
— Ступай, узнай, что случилось! — быстро сказала она.
Сисян испуганно ответила:
— Я не смею…
Абао вздохнула, с горечью и безысходностью:
— Я ведь здесь, рядом, не убегу и не умру, даже если что… Ты и так спала всю ночь, а со мной ничего не случилось. Ступай же скорее!
Только тогда Сисян в спешке накинула одежду и, пробежав по восточной галерее, остановилась у дверей главных покоев наследного принца. Оглянувшись по сторонам, она спросила у стоявших по обе стороны стражников:
— Госпожа Гу велела меня узнать: его высочество, неужто он пьян?
В это время Чжоу У как раз подошёл к дверям и, услышав её слова, с досадой прикрикнул:
— Разве тебе подобает совать нос в такие дела? Живо назад!
Но вдруг изнутри донёсся слабый голос Сяо Динцюаня:
— Позовите её сюда.
Чжоу У, видя, что и говорить принцу уже тяжело, не посмел ослушаться и с неохотой велел Сисян:
— Ступай, пригласи свою госпожу.
Абао, услышав зов, не стала тратить время на причёску: поспешно накинула одежду и, не обращая внимания на хмурое лицо Чжоу У, прямиком вошла в опочивальню наследного принца.
Хотя она уже несколько месяцев не ступала сюда, всё ей было знакомо; не дожидаясь, пока её поведут, сама миновала двери и покои и дошла до ложа.
Увидев Сяо Динцюаня в таком беспомощном, униженном виде, она не смогла скрыть испуга и воскликнула:
— Ваше высочество, что же с вами произошло?
Динцюань, сделав несколько глотков горячей воды, с трудом перевёл дыхание и тихо сказал:
— Управляющий Чжоу уже велел приготовить воду. В таком состоянии я не могу дойти до купальни… пусть принесут сюда, в покои. Через мгновение попрошу тебя помочь мне обмыться.
Увидев, что Абао согласно кивнула, он чуть улыбнулся и добавил:
— А нынче что же, ты больше не краснеешь?
Чжоу У, глядя на то, как наследный принц, даже в таком виде, не забывает подшучивать над этой прельстительной женщиной, едва сдержал недовольство. Но возразить не решился и только велел слугам:
— Живо, быстрее! Несите купель.
Спустя недолгое время в покои внесли кедровую купель, одну за другой вливали в неё вёдра горячей воды. Вскоре воздух наполнился густым ароматом смолы, и по комнате пополз лёгкий туман.
Сяо Динцюань велел:
— Все выйдите.
Чжоу У не выдержал и возразил:
— Ваше высочество, оставьте хотя бы ещё пару человек при себе. Боюсь, госпоже Гу будет трудно одной вас обслужить.
Динцюань нахмурился:
— Она ведь именно этим и занимается. Что тут может быть «трудно»?
Чжоу У, не найдя ответа, вынужден был удалиться, но всё же приказал двум слугам дежурить у дверей, лишь тогда ушёл прочь.
Когда все вышли, Абао помогла Сяо Динцюаню снять промокшую до нитки одежду. Едва коснувшись его тела, она вздрогнула: оно было холодным, словно выкованным из железа и камня.
Когда она наклонилась, чтобы завернуть края его нижних штанов, принц непроизвольно нахмурился и тихо сказал:
— Медленнее…
