Раннее утро двадцать седьмого сентября второго года правления Цзиннин уже было прервано однажды. Однако спустя два дня секретариат вновь разослал распоряжения по провинциям и ведомствам: Император, несмотря на недомогание, отменил и тридцатое заседание постоянного совета. Слухи гласили, что Его Величество отдыхает во дворце Яньань, а наследник престола, получивший указ покинуть Цзунчжэнсы, вернувшись во дворец Восточного Престола, тяжело заболел и теперь весь день проводит в постели. Согласно докладу трёх управлений, представленному на двадцать четвёртом заседании, Ци-ван уже обвинён в тяжком государственном преступлении, но прошло несколько дней, и, кроме того, что у ворот его резиденции дежурят несколько офицеров запретной армии, императорского указа о наказании не последовало. Даже чиновник Чжан Лу, также обвинённый, сидит в тюрьме Министерства юстиции под строгой охраной, но без особых мер пресечения.
В столице, среди трёх управлений и шести ведомств, воцарилась непроницаемая, загадочная тишина, никто не желал нарушать хрупкое равновесие. Лишь несколько бесстрашных инспекторов из Императорской канцелярии осмеливались поднимать голос, утверждая, что внезапное отречение Чжана Лу от своих показаний противоречит здравому смыслу и вызывает множество сомнений в правильности дела. Они настаивали, что раз три управления уже вынесли вердикт, Император должен как можно скорее созвать совет министров для окончательного решения, чтобы успокоить народ. Но все их петиции оставались без ответа, словно брошенные в болото камни. Ни малейшего отголоска. Ясно было одно: Его Величество ждёт известий, которые, подобно грозовому раскату в летний вечер, разрушат эту безмолвную пустоту, озарят небо ослепительной молнией и принесут оглушительный гром и проливной ливень. Что же за весть? Никто не знал, но все понимали: на севере, в Чанчжоу, двадцать второго числа Император послал туда своего посланника.
В первый день октября, ещё до наступления часа Чэнь, восточное небо оставалось мрачным и тяжёлым. Зимний утренний ветер, пронизывая карнизы и коридоры, выл пронзительными свистами. Внешние огоньки дворцовых фонарей, казалось, не дрогнул. Тем временем наследник, уже одетый и собранный, стоял у ворот дворца Яньань. Дежурный придворный тихо приоткрыл дверь и покачал головой:
— Ваше Высочество, Его Величество ещё не проснулся.
Динцюань улыбнулся:
— Не беда, я подожду здесь.
Придворный задумался, затем предложил:
— Если хотите ждать, прошу Вас в боковой зал, на улице холодно, а если император узнает, непременно упрекнёт нас в нерадении.
— Не стоит тревожить Его Величество, — мягко ответил Динцюань.
Придворный вздохнул и вернулся внутрь.
Сегодня дежурным был Чэнь Цзинь. Увидев наследника, он нахмурился:
— Ваше Высочество, Вы опять пришли сегодня?
— Да, — ответил придворный.
Чэнь Цзинь лишь кивнул, а придворный, заметив его доброжелательный вид, тихо спросил:
— Старик Чэнь, Его Величество отказывается принимать, даже мне, слуге, стыдно, а Вы всё равно приходите.
Чэнь фыркнул:
— А что у тебя на лице такого, что стыдно?
Придворный смущённо улыбнулся:
— Просто на улице холодно, а Вы стоите по часу-два. В следующий раз можно кого-нибудь другого послать?
Чэнь Цзинь строго посмотрел на него:
— Ты что, не хочешь видеть даже золотое лицо наследника? Неужели мечтаешь попасть во дворец и служить Императору?
Придворный поспешно упал на колени:
— Не смею!
Чэнь приказал:
— Вон!
Служитель поспешно удалился, а Чэнь, оставшись один, усмехнулся и пробормотал:
— Если сам хочешь, я не могу помочь.
Когда восток начал светлеть, Император наконец проснулся. Чэнь помог ему сесть и улыбнулся:
— Как Ваше Величество отдохнули?
Оценив взглядом состояние Императора, он добавил:
— Наследник уже давно пришёл к Вам на поклон.
Император кивнул:
— Знаю, пусть возвращается.
Чэнь, помогая надеть обувь, улыбаясь пояснил:
— Ваше Высочество пришёл ещё в час Мао, не захотел заходить в боковой зал, простоял на улице полдня.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил император.
— Просто хотел донести до Вас, что наследник здесь, — ответил Чэнь.
Император встал, одевшись, и сказал:
— Я уже говорил, пусть он выздоравливает, в эти дни не нужно приходить. Сходи, скажи ему, он не понимает? Или ему нечем заняться, и он думает, что я говорю наоборот?
Чэнь поспешно упал на колени:
— Ваше Величество, я не смею повторять это, после прошлых событий это будет для меня смертным грехом.
Император зевнул, улыбнулся:
— Не надо мне постоянно говорить эти глупости. Унаследовал ли наследник твою ненависть? Или кто-то заставил тебя так говорить?
Чэнь побледнел и многократно поклонился:
— Ваше Величество, Вы мудры, я просто боялся Вас огорчить. Прошу милости, пошлите другого передать указ.
Император усмехнулся:
— Не бойся, пока я жив, он не посмеет тронуть тебя. Если боишься за будущее после моей смерти, учись у Ван Шэня, пусть наследник тоже называет тебя дедом.
Сказав это, он громко рассмеялся и вышел. Малый придворный, увидев Чэня долго стоящим на коленях, подумал, что тот оцепенел от страха, и поспешил помочь. Взглянув на него, он заметил странную улыбку на лице Чэня и дрожь, словно от холода. Чэнь Цзинь взглянул на него:
— Что с тобой?
