— Немного приспичило, — засмеялся малый.
— Иди, скажи наследнику, что император велел ему уйти, — кивнул Чэнь.
Получив указ, Динцюань не стал много говорить:
— Прошу передать Его Величеству мои наилучшие пожелания долголетия и здоровья.
Сказав это, он поклонился и направился во дворец. Внутренние слуги Восточного Престола помогли ему подняться и медленно удалились.
Сев в паланкин и вернувшись во дворец Янцзо, Динцюань после завтрака внезапно вспомнил о чём-то и приказал одному из слуг:
— Проверь, проснулась ли госпожа Гу, и позови её в тёплую комнату.
Слуга поспешил исполнить приказ. Через мгновение А-Бао последовала за ним. Увидев Динцюаня, стоящего в комнате, двое слуг помогали ему переодеться. Она поклонилась:
— Покорнейше приветствую Ваше Высочество.
Динцюань улыбнулся и кивнул:
— Как ты себя чувствуешь последние дни? Сегодня только угольный горшок поставили, а в прошлые ночи был сильный ветер, не замёрзла ли?
А-Бао улыбнулась:
— Нет.
Динцюань махнул рукой, велев слугам удалиться. Она подошла и ласково опустила его руки:
— Ты только и делаешь, что стоишь, не чувствуешь боли?
Пока она помогала надеть жакет, он нахмурился и улыбнулся:
— Ты бы полегче, если бы эти двое так же работали, я бы давно приказал их наказать. А ты сейчас…
А-Бао подняла голову и засмеялась:
— Что же?
— Вот что, ты слишком избалована, — ответил он. — Мне надо придумать, как дать тебе урок, иначе и дом наш не будет цел, не то что государство.
Хотя это была шутка, щеки А-Бао мгновенно залились румянцем, подчёркивая яркость зелёных цветочных татуировок на лбу и щеках. В комнате было тепло, словно весной, и Динцюань, на мгновение погружённый в мечты, словно увидел распустившиеся цветы, услышал за занавесками пение ласточек и щебет соловьёв. Он протянул руку и коснулся её щеки:
— Среди тысячи красных цветов одна капля зелени, и она прекрасна без слов.
А-Бао молчала, помогая ему завязать пояс, затем отвернулась. Динцюань улыбнулся:
— Стой! Вернись.
Она не обернулась, собираясь уйти, но вдруг упала в его объятия. Медленно подняв голову, она увидела его глаза, полные улыбки и нежности, совсем иные, чем обычно. Юный и обаятельный, словно воплощение весеннего ветра, не поддающийся описанию. Сердце её забилось так громко, что испугала сама себя. Она забыла обо всём, боясь лишь, что он услышит, и пыталась вырваться, но тело уже было слабым. Динцюань посмотрел на неё. Она часто краснела, и этот вид был одновременно жалким, смешным и милым. Сейчас это было необычно. Даже её веки казались припудренными румянцем. Её ясные глаза блестели, словно весенние ручьи, и при каждом дуновении ветра на их поверхности играли солнечные блики, отражая всю нежность и любовь. Наверное, это не притворство? Он вдруг замер и отпустил её.
Они неловко стояли друг против друга, пока Динцюань не прочистил горло:
— Я позвал тебя сюда, чтобы показать одно место.
Сказав это, он повернулся и пошёл, а А-Бао молча последовала за ним. Выйдя из дворца, их встретили несколько придворных, но Динцюань махнул рукой:
— Я пойду один, не надо никого за мной.
Он обратился к одному из слуг:
— Принеси для госпожи Гу плащ и отнеси в лес наследника.
А-Бао, чувствуя, что лицо её всё ещё пылает, долго не решалась подойти, пока холодный ветер не остудил её, и она наконец спросила:
— Что такое лес наследника?
Хотя она уже несколько минут пыталась проглотить комок в горле, голос всё равно дрожал, и шея горела, вызывая внутреннее раздражение. Динцюань, казалось, не обратил внимания:
— Ты узнаешь, когда придём.
Идти им пришлось через дворцы, пока они не вышли на просторный участок на севере заднего двора Янцзо. Везде вокруг были выложены зелёные камни, но здесь, огороженный белым нефритовым перилами, лежал участок голой земли, на которой росло шесть-семь кипарисов. Самый большой достигал неба, а самый маленький был всего десятилетнего возраста, его можно было обхватить руками. Зима уже вступила в свои права, и в других частях дворца трава и листья давно опали, но здесь ещё сохранялась тусклая зелень. Динцюань подошёл к ограде, погладил сероватую кору маленького дерева и улыбнулся А-Бао:
— Это я посадил.
А-Бао подошла ближе и с любопытством спросила:
— Здесь?
Динцюань кивнул:
— Именно.
Она подняла голову и посмотрела на стройный кипарис, почувствовав его очарование, осторожно коснулась, но тут же отдернула руку.
— Чего боишься? Оно не повредится, — улыбнулся Динцюань.
А-Бао кивнула, но больше не трогала дерево. Он посмотрел на него и сказал:
— С времён императора Тай-цзуна в нашем государстве существует негласное правило: каждый наследник, проживший во дворце Янцзо, должен посадить здесь кипарис1. Слуги называют это место лесом наследника.
Увидев её недоумение, он улыбнулся:
— Ты уже догадалась, не так ли?
А-Бао стала считать пальцами:
— Если не считать Императора Тай-цзуна, вместе с нынешним их должно быть четыре.
Динцюань кивнул и шагнул вперёд, указывая на более толстое дерево:
— Это кипарис наследника Императора Вэнь-цзуна, который потом был лишён титула и стал простолюдином.
Потом он показал на соседнее:
— Это кипарис моего дяди, наследника Гунхая, который умер от болезни в седьмом году правления императора Динсяна. Это дерево примерно моего роста, а это моё, только посажено на несколько лет позже.
- «Китайский кипарис» или «туя восточная», вечнозелёное дерево из семейства кипарисовых, традиционно высаживаемое у храмов, дворцов и императорских усыпальниц. ↩︎
