Динкай молчал, всё так же стоя на коленях. Государь, допив чай, поднялся:
— Скажи, Чэнь, что бывает с тем, кто обманывает государя и ослушивается отца?
Динкай опередил ответ:
— Смертная вина.
Чэнь вздохнул, мягко сказал:
— Принц ведь всё понимает, зачем же делать то, что против воли государя? Молод, доверчив, наверно, кто-то подговорил…
— Никто не подговаривал, — перебил Динкай. — Я пошёл открыто, с ясной головой.
Император рассмеялся от ярости:
— Видишь, Чэнь, он и твоей защиты не принимает.
Динкай поднял голову:
— Я лишь хотел проститься с братом. Дорога дальняя, не знаю, свидимся ли. Сам не смею провожать за ворота, но хотел пожелать ему лёгкого пути. Пусть отец рассудит.
Чэнь, видя, что государь молчит с полуприкрытыми глазами, осторожно продолжил:
— Позвольте сказать: пятый принц молод, не различает меры. Хоть братская привязанность похвальна, но закон превыше всего. Разве не так, принц?
— Удел Гуанчуань виновен, — тихо ответил Динкай, — но он всё же мой брат.
Чэнь замолк. Император сидел с закрытыми глазами, и никто не знал, что он думает.
Вечером, после двух вспышек гнева, государь вдруг велел Ван Шэню передать указ: завтра в час шэнь (около пяти пополудни) Гуанчуань-ван Динтан может явиться во дворец проститься с императрицей.
Когда весть дошла до Восточного дворца, Диньцюань держал в руке золотой нож и чистил грушу. Выслушав, он молча дорезал плод, выкладывая ломтики в лаковую шкатулку в виде цветка, и, усмехнувшись, сказал:
— Некрасиво. Передай Вану: благодарю за милость государя.
Посланец ушёл, недоумевая.
Диньцюань протянул шкатулку стоявшей за ним служанке:
— Возьми, это тебе.
Та, поражённая, покраснела от радости:
— Благодарю, господин! Разделю с другими, пусть все порадуются.
Диньцюань взглянул на неё и улыбнулся:
— Лучше съешь сама. Этот плод нельзя делить: если едят вместе государь и слуга — рождается вражда; если братья — любовь гаснет; если супруги — рушится союз; если друзья — рвётся дружба. Хочешь ли ты разорвать своё платье, деля его с другими?
Служанка побледнела. В его руке золотой нож блеснул, длинная полоска кожуры свилась, как бледная змея, вокруг запястья. Ей показалось, что держит она не дар, а недобрый знак.
На следующий день Ци-ван с супругой прибыл во дворец. После троекратного поклона у ворот Яньаня он направился к покоям императрицы. С осеннего пира они не виделись, и теперь встреча была прощальной.
Увидев мать издали, Динтан пал на колени:
— Мать!
Императрица не успела ответить, как слёзы уже потекли по лицу.
Он, ползком приближаясь, плакал; его жена рядом тихо всхлипывала. Императрица поспешила к нему, обняла голову сына, прижала к груди и, ощупав его плечи, спросила:
— Ты ехал верхом или в паланкине? Почему так легко одет? Простудишься.
Динтан, едва сдерживая рыдания, поднял голову:
— Сын виновен, не достоин материнских слёз. Если вы плачете, я лишь умножаю свой грех.
Императрица заплакала сильнее, а он, вытирая её слёзы, прошептал:
— Если вы не перестанете, я навеки паду в ад и не освобожусь.
Она поняла, что слёзы лишь терзают его, и, собрав волю, улыбнулась:
— Не будем плакать. Пойдём в покои, поговорим.
Он кивнул. Но едва они поднялись, как вбежал дворцовый евнух:
— Наследный принц прибыл, пришёл поклониться.
Императрица побледнела:
— Зачем он? Скажи, что я нездорова и отдыхаю. Пусть вернётся.
Не успела договорить, как в зале раздался весёлый голос:
— Мать, я принёс немного фруктов, осмелился сам поднести.
Вошёл Диньцюань в золотой короне, в алом одеянии.
— О, и брат с супругой здесь, — сказал он с улыбкой. — Тем лучше. Скоро расставание, а мы все вместе — редкость. Пусть это будет моим прощальным угощением. Несите в тёплый зал. Прошу, брат.
Динтан, чувствуя насмешку, молча отвернулся и украдкой вытер глаза.
В зале Диньцюань сам снял крышку с блюда. Из чёрной чаши из керамики Дэцина1 поднимался аромат груши и молока. Целый плод, вырезанный в виде цветка, с серебристым древесными ушками2 в середине, словно белая лилия в росе.
— Слышал, — говорил он, — что у матери кашель от сухого жара. Осенние груши охлаждают и смягчают грудь, но сырые слишком холодны, я велел их приготовить на пару. Попробуйте, матушка, брат. Всё это я сам вырезал ножом, не без труда.
- Керамики Дэцина (德清窑, Déqīng yáo) — известный вид глазурованного фарфора, происходящий из уезда Дэцин, провинции Чжэцзян. Возникла в поздний период династии Тан (VIII–IX вв.), расцвет пришёлся на эпоху Сун. Отличается тонкой формой, плотной массой и благородной, почти матовой чёрной или тёмно-зелёной глазурью. ↩︎
- Белые древесные ушки / гриб инь-эр (银耳, yín’ěr) — съедобный белый древесный гриб (научное название Tremella fuciformis). ↩︎
