Название главы происходит из стихотворения «Ветер и дождь» (《郑风·风雨》/ Zhèng Fēng), «Ши Цзин» / «Книга песен». Полный контекст строки таков:
风雨如晦，鸡鸣不已。既见君子，云胡不喜？
Fēng yǔ rú huì, jī míng bù yǐ. Jì jiàn jūn zǐ, yún hú bù xǐ?
Ветер и дождь омрачают день, но петух не перестаёт петь. Увидев благородного мужа, как можно не радоваться?
Выражение символизирует стойкость и верность во времена испытаний.
Болезнь А-Бао тянулась уже шесть, а то и семь дней. Сначала думали, простуда, но после двух приёмов лекарства жар лишь усилился. Целыми днями она лежала в постели, то впадая в сон, то вновь приходя в себя, и уже не различала, где день, а где ночь. Так, в этой затянувшейся слабости, ей поневоле начинало казаться: то ли лекарство, прописанное придворным врачом, не действует, то ли сама она в глубине души не желает скорого выздоровления. Когда вокруг опущены тяжёлые занавеси, а в теле нет ни капли сил, очень легко впасть в забытьё, где все людские заботы и тревоги будто отступают, и остаётся лишь это немощное тело, которому дозволено спокойно вкушать уединённое безмолвие.
И всё же она не смела позволить себе заболеть сильнее. Если болезнь затуманит разум, язык может выдать лишнее, и тогда беды не миновать. Си Сян недавно вернулась во дворец и вновь была приставлена к ней. Хотя наследный принц после той ночи ни разу не приходил и не посылал вестей, А-Бао не могла не насторожиться. Слишком хорошо она знала, каков его умысел.
К вечеру, когда небо уже клонилось к закату, за стенами зала послышался жалобный вой ветра. Лекарство она принимала кое-как, и служанки, боясь хлопот, придумали странное удобство: отвар, уже сваренный, наливали в серебряный сосуд и ставили его у жаровни в тёплом покое, чтобы подогревался. Оттого теперь вся комната была наполнена терпким, чуть горьковатым запахом лекарственных трав. А-Бао не возражала: этот запах словно позволял ей спокойно пребывать в болезни.
Но сегодня сосуд, видно, поставили слишком близко к углям, и никто за ним не следил. Отвар в нём закипел, ударяясь о стенки и шипя, будто дождь стучал в двери. Аромат стал гуще, почти удушлив, и, коснувшись ноздрей, напомнил ей тот самый ночной запах. Грудь сдавило, ей захотелось позвать кого-нибудь, чтобы убрали сосуд, — она тихо окликнула Си Сян, но ответа не последовало. Медленно протянув руку, она приподняла полог и выглянула из‑под подушки: в покое никого не было. Видно, служанки решили, что госпожа уснула, и разошлись. Сосуд действительно стоял прямо над огнём, и оттуда исходил этот «ветер и дождь».
Она смотрела некоторое время, потом устало опустила руку. Полог вновь закрылся, перестал колыхаться, и в этой тишине возникла ещё одна, более глубокая тишина, словно внутри мира образовался другой, замкнутый мир.
«Если так и оставить, не выкипит ли отвар досуха? “Не подходи к красной жаровне — лишь жаром себя изнуришь”», — вдруг вспомнилась ей строка из старого стихотворения, но продолжение не всплыло в памяти. Она и не стала напрягаться, просто закрыла глаза и прислушалась к звукам дождя.
Сначала это был осенний ливень над северными степями, тяжёлый, как катящиеся жемчужины, с резким ветром, что бьёт по лицу и делает путь путника ещё горше. Потом дождь обратился в летний, столичный. Внезапный, без опоры и причины, он дробил гладь воды, рвал зелёные листья ряски, и каждая лилия в пруду наполнялась шумом. Когда же отвар почти выкипел, дождь стал мелким, вязким, с запахом влажных цветов гардении и облетевших бело‑зеленых цветов акации. Это был дождь поздней весны и раннего лета на юге, тихий и печальный.
— А-Си? — кто‑то позвал её нежным голосом.
Она, словно во сне, услышала своё детское имя и вздрогнула, очнувшись. Некоторое время не могла понять, где находится, потом увидела перед собой мать и, улыбнувшись, прошептала:
— Мама.
На лице матери смешались тревога и ласка. Она нахмурилась и спросила:
— Почему окно настежь, а ты заснула с книгой?
А-Бао, привыкшая делиться с матерью всем, засмеялась:
— Я читала стихи Бай Лэтяня1, размышляла над их смыслом, задумалась — и не заметила, как уснула. Послушай, мама:
«Не хвались алым шёлком — лишь цветом гордишься напрасно.
Есть у меня две жемчужины слёз — тебе их не надеть…»
- Бай Лэтянь (白乐天, Bái Lètiān) — литературное имя знаменитого китайского поэта Бо Цзюйи, одного из крупнейших поэтов эпохи Тан. Один из самых известных поэтов Китая, наряду с Ду Фу и Ли Бо. ↩︎
