Он подошёл ближе, указал на небо и землю:
— Между отцом и сыном, между государем и подданным — есть тайны, что не передаются даже третьему уху.
Сюй Чанпин молчал.
— Знаешь ли, — продолжил Динцюань, — что император велел твоему генералу покинуть столицу через месяц? Если ты поможешь мне развеять сомнения, я обещаю не тревожить его прошлым. Что скажешь?
Сюй Чанпин горько улыбнулся:
— Когда я пришёл к Вам впервые, знал, что этот день настанет. Я хотел дождаться, пока Вы взойдёте на трон, и тогда всё открыть. Но Ваш ум превзошёл мои ожидания.
Он поднял глаза, и страх исчез из его лица.
— Я виновен.
Динцюань почувствовал, как ладони то покрываются потом, то высыхают.
— Говори.
— Отец мой умер летом четвёртого года правления Хуанчу, похоронен в Чанъане, — спокойно произнёс Сюй Чанпин.
— Хорошо, — сказал Динцюань. — Молод ты, а умен и смел. Тебя ждёт великое будущее.
Но Сюй Чанпин уже стоял на коленях:
— Прошу позволить мне умереть.
Динцюань усмехнулся:
— Думаешь, я не собирался этого сделать?
— Для Вашего Высочества это единственный путь к покою, — ответил тот.
— Что ж, — сказал Динцюань, — ты ищешь правды — получишь её. Твоих родных я пощажу.
— Под рухнувшим гнездом не останется целых яиц, — тихо ответил Сюй Чанпин. — Судьба у каждого своя.
Динцюань, видя его спокойствие, спросил:
— Зачем ты тогда пришёл ко мне?
— За тем, о чём Вы уже сказали, — ответил тот.
— Хочешь возобновить старое дело прежней династии?
— Нет, — поклонился Сюй Чанпин. — Я лишь не хочу, чтобы имя моего отца было опозорено и после смерти.
— Но ведь ты даже не видел его, — возразил Динцюань. — Зачем же рисковать всем ради чужой славы?
— Всё, что я делаю, — по воле моей матери, — тихо сказал Сюй Чанпин.
Динцюань вспомнил слова Гу Сылина и понял, о какой женщине идёт речь.
— Что же она тебе сказала?
Сюй Чанпин не ответил прямо:
— Мать моя не была законной супругой, но отец благоволил к ней. Она умерла от тоски. Перед смертью держала меня за руку и велела помнить.
Динцюань слушал рассеянно, думая, как поступить с этим человеком. Но вдруг Сюй Чанпин добавил:
— Приёмная мать, умирая, поведала мне несколько тайн внутреннего дворца. Когда я впервые встретился с Вами, я уже знал, но молчал. В этом моя вина.
Динцюань ощутил, как немеет затылок. Он сел и спросил:
— Ты знаешь о деле принцессы?
— Виновен, — прошептал тот.
— А о смерти императрицы?
— Не знаю, — ответил Сюй Чанпин после паузы. — К тому времени моя тётка уже покинула дворец.
Динцюань не понял — облегчение ли это или разочарование.
— Если я убью тебя сейчас, — сказал он, — никогда не узнаю всей правды?
— Так и есть, — ответил Сюй Чанпин. — Я хотел рассказать всё, когда Вы станете императором.
— А если я не захочу знать? — холодно спросил Динцюань. — Есть ли тебе путь к спасению?
— Нет, — ответил тот.
— Почему я должен тебе верить?
— Если бы я хотел предать, — сказал Сюй Чанпин, — ещё в августе мог бы отправить одно письмо Ци-вану, и всё стало бы ясно.
Он поднял глаза:
— Я доверился Вам, как Вы — мне. Я человек обычный, боюсь смерти, дрожу перед властью, но всё же пришёл. Прошу лишь рассудить справедливо.
Динцюань понял, что их судьбы переплетены, и, взвесив всё, сказал:
— Встань. Не держи зла. Теперь ясно: нам следует плыть в одной лодке. О делах прошлого — молчать.
Сюй Чанпин облегчённо вздохнул, вынул из рукава свиток и подал. Это была та самая ведомость, что Динцюань давал ему перед праздником, теперь испещрённая пометами. Наследник убрал её и спросил:
— Ещё одно. В ночь седьмого числа с моего двора ушла служанка, искала тебя. Ты её знаешь?
— Нет, — ответил Сюй Чанпин после раздумья. — Видел лишь однажды.
— Вот и хорошо, — сказал Динцюань.
Когда Сюй Чанпин поднялся, он снял с пояса нефритовый пояс и протянул:
— Праздник близко, дарю это в знак расположения. Береги, никому не показывай.
Сюй Чанпин поклонился:
— Повинуюсь.
Когда он ушёл, Динцюань вновь взглянул на список, убрал его и задумался. Мысли путались, как дикие травы. Что-то не давало покоя, но он не мог понять, что именно.
Когда Чжоу У вошёл, наследник лежал на ложе, прикрыв лицо широким рукавом, будто спал. Управляющий хотел уйти, но услышал глухой голос:
— Раз пришёл — говори.
— Да, Ваше Высочество, — ответил Чжоу У. — Шестого дня десятого месяца Вы посещали одну из служанок по имени У Цюнпэй.
Динцюань задумался и лениво произнёс:
— Кажется, было. Что с того?
Чжоу У посмотрел прямо и сказал:
— Поздравляю. Сегодня выяснилось: У Цюнпэй беременна, срок почти два месяца.
Динцюань резко сел, поражённый:
— Что ты сказал?!
