Принц молча доел кашу, затем, глядя на палочки, усмехнулся:
— А ты, хозяйка дворца, что ныне задумала?
Се не поняла, скрывается ли в его словах насмешка, и, чувствуя неловкость, ответила:
— Я думала… если у вас нет времени, я с другими наложницами устрою для неё небольшой домашний пир, чтобы поддержать её…
Он не ответил. Она осеклась, не решаясь продолжать. Принц вытер губы, омыл руки и, наконец, сказал:
— Делай, как считаешь нужным. Только госпожу Гу не тревожь; она больна.
Се знала, что он особенно благоволит к этой женщине, и поспешно согласилась:
— Раз госпожа Гу нездорова, я завтра пришлю к ней лекаря и передам ваши слова.
Принц холодно произнёс:
— Не нужно. Я сам пошлю человека. И впредь не зови её никуда.
Се не поняла, чем та успела прогневить его, но, вспомнив давнее унижение у водного павильона, испытала странное удовлетворение и ответила:
— Как прикажете, Ваше Высочество.
Динцюань взглянул на неё, вдруг тихо рассмеялся, подошёл и, обняв за талию, сказал:
— Я знаю, ты добродетельна.
Он повёл её к ложу, губами коснулся уха. Се покорно закрыла глаза, позволив ему расстегнуть одежду. Его пальцы были ледяны, и от их прикосновения по телу пробежала дрожь. Когда она открыла глаза, то увидела, что он смотрит на неё с выражением, в котором смешались боль и ненависть. Ей стало страшно; она невольно отстранилась.
— Чего ты боишься? — спросил он глухо, голосом, в котором трудно было различить — угроза это или мольба.
— Ничего, — прошептала она и, собравшись с духом, обвила его плечи.
Через несколько дней Се собрала нескольких наложниц, и они, скинувшись деньгами и подарками, отправились навестить госпожу У. Каждая из них втайне считала себя красивее Се и знатнее У, и потому все были полны зависти. Увидев молодую женщину лет шестнадцати, простую и тихую, они сперва успокоились, но вскоре язвительность взяла верх.
— Кожа у новой госпожи чудо как хороша, — сказала одна. — Как в книге сказано: наложишь белил — слишком бледна, добавишь румян — слишком красна.
— А в какой это книге? — подхватила другая.
— В «Оде о красоте» Сун Юя1.
— Ах да! — хлопнула ладонью третья. — Там ведь соседская девушка карабкалась на стену, чтобы соблазнить его.
— И что, Сун Юй поддался?
— Где там! Он был красив и горд, не взглянул на неё. Потому и говорят: «лицом как Сун Юй, видом как Пань Ань».
— А я думаю, — вмешалась четвёртая, — что Сун Юй просто презирал её легкомыслие. Какая приличная девушка станет лазить по стенам?
— Эх, всё это выдумки, — засмеялась первая. — Разве бывают такие распущенные девицы? Я в жизни не видела.
Лицо госпожи У то бледнело, то вспыхивало, и, довольные произведённым эффектом, они продолжили:
— По мне, уж лучше тот самый развратник Дэн: жена у него безобразна, а он всё равно любит её, живут душа в душу. Вот уж верный муж!
С этими словами все прыснули в ладони, пряча смех за веерами. Се, хотя и была воспитана сдержанно, не могла стерпеть такого издевательства:
— Довольно. Здесь дворец, а не западные покои для пересудов. Следите за речами.
Они, чувствуя себя победительницами, вышли из покоев, и, возвращаясь, ещё долго перешёптывались.
— Почему сегодня не видели ту, другую? — спросила одна.
— Разве не слышала? — ответила другая. — Болела уже несколько месяцев.
И, понизив голос, рассказала, как та, осмелившись спорить с принцем, потеряла его расположение и теперь тщетно притворяется больной, тогда как новая жужэнь заняла её место.
— Я ведь говорила, — заключила третья, — кто служит красотой, тот недолго живёт в милости. К тому же она и некрасива.
— Верно, — подхватила другая. — Болезнь её не отпускает, говорят, чахотка. Что ж, трава, вырванная с корнем, не прорастёт вновь. Пусть метётся, как хочет, всё одно — увядшая судьба.
Так, смеясь и шепчась, они разошлись.
- Сун Юй (宋玉, Sòng Yù) — китайский поэт периода Чжаньго, один из основателей старинной китайской словесности. ↩︎
