День клонился к вечеру. Мягкое, чуть тепловатое сияние заката ложилось на плечи людей, будто не желая расставаться с ними. Мальчик в алом одеянии, держа за руку маленького императорского внука, ежал так, что пот струился по вискам. У самых дверей павильона он остановился, передал деревянного коня стоявшему рядом евнуху, торопливо вытер рукавом лоб и, присев, заботливо обтёр лицо ребёнку, после чего повёл его внутрь.
В покоях стоял мужчина, спиной к дверям, высокий, стройный, словно выточенный из нефрита. Он раскинул руки, позволяя придворным завязать пояс. Мальчик потянул императорского внука за рукав, оба опустились на колени и поклонились. Громко, звонким голосом он возвестил:
— Ваше Высочество, мы вернулись.
Мужчина обернулся. То был наследник престола Сяо Динцюань. Лицо его почти не изменилось со времён юности, лишь под глазами легли две тени усталости, а у губ обозначились тонкие линии, похожие на следы змеиных чешуек. Он редко улыбался, и при его гордо изогнутых бровях и ясных глазах это придавало облику холодную, почти грозную строгость. Императорский внук, увидев, что отец повернулся, поспешно пробормотал:
— Отец…
Динцюань скользнул по ним взглядом, чуть нахмурился и велел стоявшему сбоку слуге:
— Отведи старшего мальчика к супруге наследника, пусть переоденут, потом приведут обратно.
Затем он холодно произнёс имя мальчика:
— Сяо Динлян. Вижу, ты весь день только и знаешь, что носишься по дворцу. Через пару лет начнёшь учёбу, сумеешь ли тогда усидеть на месте? Порученные тебе иероглифы уже выписал?
Но Динлян, похоже, не слишком его боялся. Увидев, что отец уже облачён и готов к выходу, он весело улыбнулся и, не задумываясь, ответил:
— Давным-давно всё написал! Сейчас принесу, чтобы Ваше Высочество посмотрели.
Динцюань отмахнулся:
— Не нужно. Встань, сейчас у меня нет времени.
Помолчав, добавил:
— Ты давно не ходил к императору с поклоном. Сегодня пойдёшь со мной?
Динлян вскочил, отряхнул одежду, подумал и, наклонив голову, спросил:
— А есть ли повеление от Его Величества, чтобы меня призвать?
Динцюань едва не рассмеялся от досады:
— Не хочешь — не иди. Тогда возвращайся к матери.
— Мать последние дни нездорова, — ответил Динлян, — говорит, что после жары всё тело ослабло, голова болит, никого видеть не хочет. Мне там делать нечего, лучше побуду с Вашим Высочеством.
Динцюань только вздохнул и велел приготовить ему ужин, позволив остаться.
Вскоре супруга наследника, госпожа Се, вывела императорского внука переодетого и причёсанного. Динцюань нахмурился:
— Что он держит в руках?
— Говорит, шестой дядя сделал ему плётку для коня, — улыбнулась она. — С тех пор не выпускает.
Динцюань перевёл взгляд на сына; тот испуганно отступил на два шага, ухватился за подол материнского платья и, опустив голову, молчал. Госпожа Се мягко сказала:
— Раз уж ему по сердцу, пусть держит. Пустяковая вещь, не стоит сердиться. Лучше поспешим, чтобы не опоздать к поклону Его Величеству.
Когда Динцюань кивнул и пошёл вперёд, она тихо наклонилась к мальчику:
— А-Юань, будь послушен. Отдай плётку матери, я велю сохранить её для тебя, чтобы отец не рассердился.
— Мама, А-Юань послушный, — шепнул императорский внук и протянул вещицу.
Вместе они поднялись на носилки и направились к залу Каннин. У входа доложили о прибытии, и оказалось, что у Императора и Императрицы уже находится Сяо Динкай. Он разворачивал свиток с живописью. Император, разглядывая, улыбнулся:
— Пятый сын последние годы жил в уединении, без дел, но, видно, не зря кисть у него не без таланта.
Заметив вошедших, он добавил с добродушным смехом:
— Наследник не силён в живописи, а пятый сын в каллиграфии. Когда-нибудь пусть наследник напишет на его картине несколько строк, тогда свиток можно будет хранить в императорском архиве для потомков.
Когда все поклонились и поднялись, император поманил внука:
— А-Юань, подойди к деду, дай взглянуть, подрос ли ты.
Императрица засмеялась:
— Ваше Величество, вы ведь всего несколько дней его не видели, а уже спрашиваете. Не ставите ли вы А-Юаня в затруднение?
И велела подать свежие сладости.
Мальчик не спешил подходить, сперва украдкой взглянул на лицо отца, и лишь потом, неуверенно переступая, подошёл, поклонился Императору и Императрице:
— Благодарю за милость, Ваше Величество.
Поклонился и пятому дяде:
— Дядя, как вы поживаете?
