Каждый по очереди — от императрицы до наследника, принцесс и сыновей — золотой палочкой поднимал из чаши растение, символизируя народный обычай «пробовать весеннюю зелень». Все получали награды, и смех не смолкал.
Затем начиналась вторая часть: нужно было назвать растение, которое досталось, сверить с надписью на свитке и, если ошибёшься, принять наказание — спеть, станцевать, прочесть молитву, выпить холодной воды или съесть кусочек сырого имбиря, а напоследок — процитировать стих о цветке или траве.
Перед наследником стояла чаша с нежно-зелёным стеблем, покрытым пушком. Он долго смотрел и, не зная, что это, наугад сказал:
— Это, пожалуй, полынь.
При этих словах А-Бао, сидевшая среди наложниц, едва заметно нахмурилась. Евнух развернул свиток:
— Ваше Высочество, это та самая, что вы любите в отваре.
Все засмеялись. Император сказал:
— Как тебя наказать? Выбирай сам.
Наследник подумал и велел:
— Подайте имбирь.
Евнух поднёс золотое блюдо с тонко нарезанными ломтиками. Наследник взял один, откусил и тут же прослезился:
— Скорее, воды!
Император смеялся:
— Лучше бы сразу выбрал воду. Хотел схитрить, вот и расплата.
Выпив чашу холодной воды, наследник, морщась, спросил:
— Почему такой жгучий имбирь?
— Государь, — ответил евнух, — новый имбирь бывает осенью и зимой, а этот прошлогодний. Старый имбирь всегда острее.
Наследник вздохнул и процитировал строки о сезонных травах и плодах, вызвав новый смех.
Юный принц в красном халате возмутился:
— Ваше Высочество, вы уже все месяцы перечислили, нам ничего не осталось!
Император сказал:
— Он просто хочет, чтобы вы все разделили с ним наказание.
Смех прокатился по залу, и игра продолжилась. Ци-ван взглянул на свою чашу и без труда узнал растение:
— Это лук-джю.
— Верно, — подтвердил евнух.
— Удача, — усмехнулся Ци-ван и процитировал: — «Ночная гроза срезала весенний лук, на утреннем огне варится свежий рис».
Когда очередь дошла до Динляна, в его чаше стояло растение с розовым бутоном. Он радостно воскликнул:
— Это пион!
Евнух улыбнулся:
— Все знают, что это пион, но нужно назвать сорт.
До цветения оставался месяц, и это было явное испытание. Все с улыбкой ждали, что он скажет. Один лишь императорский внук, тревожно прижавшись к матери, следил за ним.
Динлян замялся, потом сказал:
— Пусть будет «Небесное одеяние».
— Ошиблись, — ответил евнух. — Это «Венец всех цветов».
Император рассмеялся:
— Что ж, выбирай наказание.
Динлян бросил взгляд на наложниц, подумал, что петь или есть имбирь — слишком неловко, и сказал:
— Тогда я прочту стих.
— Нет уж, — возразил Император. — Брат твой принял наказание, и тебе не уйти. Подайте ему имбирь.
Императорский внук, видя, что дядя в беде, вскрикнул:
— Дедушка, пощади Шестого дядю!
Все снова рассмеялись. Император, едва переводя дыхание от смеха, сказал:
— Хорошо, не будем его наказывать. Пусть прочтёт стих.
Императрица улыбнулась:
— Видно, у нашего А-Юаня слово весомое.
Динлян подумал и произнёс:
— «Юноша и дева шутят меж собой, и он дарит ей пион».
Император сказал:
— Слышите? В малом возрасте уже знает, как отвечать добром на добро.
Среди смеха императорский внук, сидя рядом с матерью, с любопытством посмотрел на А-Бао, что тихо улыбалась, и спросил:
— А ты кто? Я знаю госпожу Чжао, а тебя нет. Ты тоже наложница моего отца?
А-Бао мягко поклонилась:
— А я знаю тебя, А-Юань. Твоего бамбукового коня я когда-то вернула твоему дяде.
Мальчик задумался, потом спрятал лицо в колени матери. Наследница рассмеялась:
— А-Юань стесняется незнакомых. — И, заметив нежный взгляд А-Бао, добавила: — Говорят, ты тоже ждёшь ребёнка. Раз так, вырастишь своего — будет А-Юаню товарищ.
Когда очередь дошла до императрицы, в её чаше тоже оказался пион. Евнух, вспомнив недавнюю шутку, смутился и тихо подсказал:
— Госпожа, это…
— «Драгоценный наряд», — улыбнулась она.
Развернули свиток — и точно. Император удивился:
— Не знал, что ты разбираешься и в этом.
Императрица лишь улыбнулась и произнесла:
— «Есть песнь о пионах, есть песнь о прекрасных. Девы Вэй под шелком, красавицы Цинь в верхних покоях».
Когда пир возобновился, она тихо склонилась к императору и сказала:
— Это был первый цветок, что вы прикололи мне в волосы. Как же я могла забыть?
Император вздрогнул, глядя на её лицо — всё ещё прекрасное, но в уголках глаз уже мелькали тонкие морщинки.
— Тридцать один год минул с тех пор, — сказал он.
— Нет, — улыбнулась она, — двадцать восемь.
— Как ни взгляни, полжизни прошла, — вздохнул он. — Государственные дела отнимают силы, я редко бываю с тобой. Когда всё уладится, я восполню это.
— Хорошо, — тихо ответила она.
Солнце клонилось к западу, цветы осыпались, как дождь. Гости, утомлённые весельем, отдыхали на коврах и под занавесями. Император, глядя на них, сказал:
— Вот теперь семья и вправду вместе. Если бы всегда так было…
Императрица улыбнулась, не отвечая.
— Скажи, — продолжил он, — разве не стар я, раз говорю такие слова? Но сердце моё сегодня спокойно.
— Нет, — ответила она, — старею я, не вы.
— Что ты, тебе едва за сорок, ты моложе меня.
— Я женщина, это другое.
Император замолчал, глядя на остатки пира, и вдруг произнёс:
— Говорили древние: «Когда радость исчерпана, приходит печаль — таков закон полноты и убытка. Потомки, глядя на нас, будут видеть нас так, как мы видим прошлое». Эти слова, пожалуй, заключают чувства трёх времён — прошлого, настоящего и грядущего.
Императрица улыбнулась:
— А я знаю лишь простую поговорку: «Нет пира, что не кончается». Вы устали, и я устала. Пора расходиться.
— Как скажешь, — кивнул император.
Они поднялись и разошлись каждый в свои покои. Гости тоже стали расходиться. В саду, под вечерним солнцем, остались лишь зелёные деревья и ковёр опавших лепестков.
Все, утомлённые весельем, вернулись в свои дворцы и заснули. Никто не ожидал, что глубокой ночью раздастся глухой, протяжный звон колокола.
А-Бао проснулась, накинула одежду и спросила:
— Что случилось?
Служанка, побледнев, выбежала узнать и вскоре вернулась, едва держась на ногах:
— Госпожа Гу, из покоев наследника только что пришёл гонец…
Юный евнух вошёл, пал ниц и произнёс:
— Наследник велел передать госпоже Гу: императрица скончалась.
Зрачки А-Бао сузились, по телу выступил холодный липкий пот.
Евнух поднял голову:
— Госпожа, помните меня? Государь велел передать вам письмо.
— Помню, — тихо ответила она. — Скажи своему господину: «Когда медная гора рушится, колокол Ло откликается. С таким началом, какой будет конец?»
