Наследник престола вернулся во дворец как раз перед тем, как должны были запереть ворота. Едва переступил порог дворца Яньцзо, как навстречу поспешил евнух и, низко поклонившись, доложил:
— Ваше Высочество, наследная принцесса просит вас пройти в её покои. Болезнь императорского внука, боюсь, приняла опасный оборот.
Динцюань вздрогнул.
— Разве ещё несколько дней назад он не шёл на поправку?
— Так и было, — ответил евнух, — но сегодня после полудня внезапно стало хуже. Поскольку Ваше Высочество отсутствовали, наследная принцесса сама испросила повеление Его Величества.
Динцюань помолчал, затем спросил:
— Придворные врачи прибыли?
— Все уже здесь.
— Хорошо, — коротко сказал он и направился к покоям.
Евнух, колеблясь, осмелился было спросить:
— Ваше Высочество не пойдёте…
Но, встретив холодный, безмолвный взгляд, осёкся и не решился договорить.
Как и говорил евнух, все дежурные лекари Тайи-юаня уже собрались. Однако именно в этот день двое лучших, судья по малым формулам Чжан Жуби и врач Чжао Янчжэн, не были на службе. Посланные по императорскому приказу гонцы нашли их лишь к вечеру.
Пока их не было, остальные врачи уже полдня совещались у ложа больного. Завидев возвращение старших коллег, один из них поспешил навстречу и шёпотом сообщил:
— Простуда с ветром и холодом перешла в жар, поразив лёгкие. Симптомы раньше были неявными, мы упустили время.
Чжан Жуби побледнел.
— Каково состояние сейчас?
— Пульс частый, жар высок, дыхание прерывистое, мокрота густая и жёлтая, начались судороги.
— Есть ли рвота?
— После обычного снадобья не прекращается. Просим вас, господин Чжан, скорее осмотреть больного, может, ещё удастся вернуть его к жизни.
Чжан Жуби нахмурился и покачал головой:
— Императорский внук слишком мал и слаб. Если всё так, как вы говорите, болезнь уже пошла вспять. В таком случае о спасении говорить трудно.
Врач помолчал и тихо добавил:
— Господин Чжан, вы лучше всех понимаете, что к Тайи-юаню это не должно иметь отношения. Прошу вас сами доложить Его Величеству и наследнику.
Чжан Жуби тяжело вздохнул:
— Сначала посмотрим, а там решим.
Он и Чжао Янчжэн тщательно осмотрели ребёнка. Понимая, что надежды почти нет, всё же выписали новое снадобье и велели приготовить его в аптеке.
На галерее у покоев наследной принцессы Чжан тихо сказал:
— Если бы на два-три дня раньше, можно было бы повернуть болезнь.
Чжао покачал головой:
— Ребёнок слаб, жизненная сила мала, защита тела не держит внешнее зло. Болезнь слишком стремительна, даже раньше — не факт, что спасли бы.
— Но если бы с самого начала лечили как следует, не запустили бы, — возразил Чжан. — Теперь остаётся лишь надеяться, что переживёт эту ночь.
Позади раздался сдавленный плач:
— Господа, скажите, моего сына можно спасти?
Они обернулись. У дверей стояла наследная принцесса, лицо в слезах. Врачи поспешно поклонились:
— Ваше Высочество, не тревожьтесь, мы будем у постели всю ночь.
Она кивнула, будто собираясь уйти, но вдруг опустилась на колени:
— Жизнь моего ребёнка в ваших руках. Я не забуду вашей милости ни в этой, ни в будущих жизнях.
После кончины императрицы Сяодуань именно она была самой знатной из женщин дворца, и при этом не являлась матерью императорского внука. Оба врача, поражённые её поступком, поспешно пали ниц:
— Мы сделаем всё возможное.
Императорский внук с полудня был без сознания. Когда лекарство приготовили, дать его оказалось невозможно — ребёнок не глотал. Чжан Жуби ввёл иглу, чтобы разжать челюсти, влили несколько глотков, но он тут же всё вырвал.
Все стояли в тревожном оцепенении. Лишь к часу собаки (около 19–21 часов) мальчик вдруг открыл глаза и тихо позвал:
— Мама…
Наследная принцесса бросилась к нему, схватила за руку:
— А-Юань, милый мой, ты напугал маму!
Она коснулась его лба. Жар всё ещё жёг ладонь.
— Скорее подайте лекарство! — велела она.
Чжан и Чжао знали: это лишь предсмертное просветление, но, видя её надежду, не решились сказать правду. Велели подать остывшее снадобье в маленькой золотой чаше.
Мальчик слабо покачал головой:
— Мама, мне тяжело дышать, я не могу есть.
— Послушай, — улыбнулась она сквозь слёзы, — мама выпьет ложку, и А-Юань выпьет ложку. Мы вместе, хорошо?
Она пригубила первой, потом поднесла ложку сыну. Тот поколебался, но послушно открыл рот. Через мгновение всё вытекло обратно, по лицу скользнула гримаса боли.
— Милый, прошу тебя, выпей, только лекарство поможет! — в отчаянии воскликнула она, обернувшись к врачам. Те молча покачали головами.
Она вытерла слёзы и тихо сказала:
— Хорошо, не надо больше. Пусть А-Юань отдохнёт.
Мальчик улыбнулся спокойно, почти счастливо. Потом его снова сотряс приступ кашля, дыхание сбилось. Когда немного отпустило, он спросил:
— Мама, а где шестой дядя?
— Шестой дядя спит, — мягко ответила она, гладя его волосы. — И ты усни, завтра проснёшься, вместе поиграете.
Он доверчиво кивнул.
— Папа вернулся, — прошептала она, — хочешь увидеть папу?
— Папа занят делами государства, — едва слышно ответил он. — Если я помешаю, он больше не будет меня любить.
Он протянул тонкую руку, коснулся её посиневших от бессонницы глаз:
— Мама, не плачь. Завтра мне станет лучше. Иди спать, глаза у тебя совсем потемнели.
Она сжала его ладонь между своих:
— Мама хочет смотреть, как А-Юань засыпает.
Она не отводила взгляда от его пылающего лица, слушала всё более частое дыхание, пока он вновь не погрузился в забытьё. Тогда вдруг вскочила, подхватила подол и выбежала наружу:
— Где Его Высочество? Где наследник?!
