Если раздобыть список евнухов, которые десять лет назад были в должности «внутреннего надзирателя»… тогда её враг окажется среди них.
— Смотри, Фэйянь! Мой воздушный змей взлетел так высоко! — воскликнула Били, указывая в небо.
На фоне ясного весеннего неба порхал пёстрый змей в форме бабочки.
Ранней весной во дворце было принято запускать воздушных змеев — наложницы и служанки украшали их яркими узорами, соревнуясь, чей взлетит выше.
По приглашению Били, Фэйянь тоже вышла во внутренний дворик павильона Шуйняо и с радостью присоединилась к игре.
— Знаешь, если в тот миг, когда змей совпадёт с солнцем, трижды загадать желание — оно обязательно сбудется!
— Правда? Впервые слышу. — Фэйянь натянула леску, и её змей в виде золотой рыбки рванулся вверх.
— А ты что загадаешь, Фэйянь? Я вот хочу, чтобы император поскорее обратил на меня внимание.
В день праздника Тяньсянгуй ни одну из наложниц так и не позвали во дворец.
Согласно традиции, в течение первых двенадцати дней после свадьбы императора каждая из новых жён должна была провести с ним ночь. Лишь после этого монарх мог произвольно менять фавориток. Но до сих пор — никого. Это было крайне необычно.
(Хотя он, вроде бы, и не выглядит человеком, презирающим женщин…)
Император регулярно навещал покои наложниц: сегодня — к У гуйжэнь, завтра — к Жун гуйжэнь. Однако каждый раз лишь вёл дружескую беседу и уходил.
По слухам, недавно он и до павильона Шуйняо добрался. Но Фэйянь вовсе не стремилась завести с ним разговор — её обход стороной был даже на руку.
— Ах… моя бабочка! — вскрикнула Били: леска оборвалась, и яркий воздушный змей улетел к западу.
— Беда… он летит прямо к покоям Чжэ гуйжэнь, — лицо Били побледнело. С этой высокомерной наложницей, происходящей из знатного рода, у неё были откровенно враждебные отношения. Чжэ презирала женщин низкого происхождения и не упускала случая язвить им.
— Я пойду за ним. Били, подожди здесь. Держи, присмотри пока за моим змеем, —
передав ей катушку с нитью, Фэйянь вместе с Сы Юань вышла из павильона Шуйняо.
— Улетел довольно далеко, — заметила она, вскинув голову, провожая взглядом пёструю бабочку, что неспешно парила в высоком небе.
Фэйянь весело свистнула.
— Кстати, надо бы записать, на какое расстояние он уже улетел. Так… ветер северо-западный, сила ветра…
— Ли гуйжэнь! Вы собираетесь бежать за воздушным змеем?! — раздался голос Сы Юань из конца алой галереи, окружённой стенами, окрашенными в ярко-красный цвет. Когда они оказались в этом месте? Сы Юань изо всех сил бежал следом, придерживая полы юбки, чтобы не отстать от хозяйки.
— …Что это за бег такой? Словно умирающая утка! — промямлил он, наконец нагнав её. У самой Фэйянь дыхание уже сбилось, она едва держалась на ногах, подалась вперёд и тяжело задышала.
— Это бег, который способен остудить даже столетнюю любовь. Просто загадка природы!
— Правда? А я-то думала, бегу вполне нормально… Я ведь с детства плохо переношу физические нагрузки, вот и техника у меня странная, наверное.
— Но если вы устаёте от малейшего движения… как же вы собираетесь угождать императору в спальне?!
— Если я захочу — справлюсь. Там бегать всё-таки не нужно, значит, и проблем не будет.
— В «Божественной игре золотого покоя» сказано, что существует множество поз… служение императору требует не меньше выносливости, чем забеги по дворцу!
— Да? Ну, это уже не важно. Всё равно меня никто не позовёт в покои к императору.
— …Ааа! Почему такая женщина стала моей госпожой?! Какая горькая судьба… —
сокрушённо выдохнул Сы Юань и, понурившись, последовал за ней.
Фэйянь продолжала гнаться за бабочкой, что, как танцующее на ветру живое существо, наконец плавно опустилась… прямиком во двор павильона Ляньюнь — покоев Чжэ гуйжэнь.
— Постой… разве это не Его Величество? — Фэйянь заметила высокую фигуру, выходящую из ворот Ляньюнь.
Сопровождаемый десятками евнухов, молодой мужчина в длинной чёрной мантии с вышивкой золотого дракона… В задворках гарема не могло быть других мужчин. Это был сам император.
— Покорнейше приветствую Ваше Величество, — с тех пор как заметила его, Фэйянь не могла сделать вид, будто не видела. Она опустилась на колени и отвесила глубокий поклон.
— Ах, это ты, Ли гуйжэнь. Немноголюдная у тебя свита для прогулки, — заметил он.
Фэйянь пояснила, что они просто гнались за улетевшим змеем. Тогда император велел стоявшему поблизости Дао-тайцзяну пойти во внутренний двор Ляньюнь и поднять упавшую туда бабочку-змея.
— Давно я не пускал воздушных змеев. В детстве запускал их вместе с сестрой, — сказал император с легкой тенью ностальгии.
— И теперь совсем перестали?
— Почти не запускаю. Разве что смотрю, как это делают служанки.
— Сегодня погода особенно хороша для змеев. Если позволите, приглашаю Вас в павильон Шуйняо. Я как раз пускаю змеев вместе с Нянь гуйжэнь. Уверена, она была бы счастлива увидеть Ваше Величество.
Били до сих пор так и не удостоилась визита императора. Если возможно, пусть хотя бы увидит его издали…
— Удивительно, как ты стала такой инициативной. А ведь мне казалось, ты не особенно стремишься к моему благоволению, — произнес император с полунасмешливой улыбкой.
— Я и не стремлюсь. Я всего лишь пригласила Вас попускать змеев.
— …Ли гуйжэнь, прошу не перечьте Его Величеству, — Сы Юань испуганно прошептал ей на ухо.
— Я вовсе не перечу, — возразила Фэйянь. — Просто Его Величество, похоже, ошибочно истолковал мои намерения, вот я и прояснила.
Увидев, как у многих евнухов от удивления округлились глаза, император чуть приподнял уголки губ — словно всё происходящее его забавляло.
— Значит, ты вовсе не хочешь моего благоволения?
— Верно. Я не желаю этого.
— Тогда зачем пришла в гарем? Родители заставили?
— Нет. Я сама захотела. Слышала, что в гареме есть книга, которую я мечтала прочитать… «Иллюстрированное описание механизмов Западных земель», трактат об искусных автономах.
Сы Юань уставился на неё налитыми кровью глазами. Но разве плохо, что она честно ответила на вопрос?
— Похоже, эта книга для тебя ценнее моего благоволения.
— Так и есть. По крайней мере, для меня.
Сы Юань выглядел так, словно душу из него вынули. Наверное, ответ и впрямь был неподобающим.
Император вдруг фыркнул, сдержанно рассмеявшись, и сам взял у Дао-тайцзяна змея в форме бабочки.
— К сожалению, сегодня у меня нет времени. В следующий раз вместе попускаем, — сказал он, и лично передал воздушного змея Фэйянь. Его улыбка оставалась всё такой же холодной, как и всегда. Он повернулся и ушёл.
— Какой холодный человек… — проговорила она себе под нос.
— Ха?! После всего, что вы наговорили, ещё и жалуетесь?! — воскликнул Сы Юань, округлив глаза. Красавец, даже молча выглядел бы элегантно, но с таким живым выражением лица походил скорее на комедийного персонажа.
— Я и не жалуюсь. Просто снова убедилась — Его Величество действительно холоден.
Образ Юйсяо, о котором с таким воодушевлением рассказывала Били, когда тот был наследным принцем, казался совершенно другим. Словно это был совсем другой человек.
— Опять ты здесь, Юйсяо? — на плечо императора легла ладонь, сопровождаемая хорошо знакомым голосом.
Юйсяо обернулся. Из-за ширмы появился старик — в длинном халате, украшенном узором хризантем и журавлей, с тёмно-пурпурным жилетом.
Хотя ему было под восемьдесят, он держался с поразительной прямотой, и в его жестах не было ни капли дряхлости. Лицо, покрытое морщинами, всё ещё хранило отголоски прежней благородной красоты.
Это был прежний император, Жэньци-ди, Гао Ланькуай. После того как он передал трон своему старшему сыну, Гао Гуйину, он стал тайшанхуаном — почётным императором-отцом. А когда Гао Гуйин уступил престол своему сыну Юйсяо, тот стал правящим императором, а Ланькуай занял титул Ушаньхуан — высочайшего из всех.
— Дедушка, скорее уж я чаще вижу Вас именно здесь, — улыбнулся Юйсяо.
Они находились в комнате отдыха, недалеко от зала Чжаохэ, где император ежедневно вершил дела государства.
— А я просто хотел полюбоваться на милую мордашку своей внучки. Ты ведь тоже её хочешь увидеть, не так ли? — шутливо похлопав внука по плечу, старый император перевёл взгляд на висящий на стене портрет.
На портрете, висевшем на стене, была изображена юная девушка с мягкой улыбкой — старшая сестра Юйсяо по отцу, Гао Фэнцзи.
— Уже шесть лет прошло с тех пор, как Фэнцзи вышла замуж… Время летит, —
вздохнул он.
Семь лет назад посольство клана Гуйюань — северного инородного народа — прибыло ко двору с просьбой о династическом браке. Годом позже двор дал согласие, и Фэнцзи вышла замуж за князя Гуйюань. Это не была бесчувственная политическая сделка. Фэнцзи и князь были связаны взаимной привязанностью — она сама пожелала выйти за него.
Супруги жили в мире и согласии, у них родился сын.
— Настоящая героиня. Когда её муж оказался в бедственном положении на поле битвы, она сумела пробраться мимо вражеских дозоров и привести подмогу. Вот уж поистине отважная женщина, — с гордостью произнёс дед.
— Мужество — хорошо. Но хотелось бы, чтобы она не подвергалась опасности, —
Юйсяо помрачнел. — Она — важная фигура в политике умиротворения Гуйюаня. Если с ней что-то случится из-за какой-нибудь глупости, это может дорого нам обойтись.
— Ты всё так же не умеешь говорить прямо. Лучше бы просто признался, что беспокоишься о дорогой тебе женщине, — усмехнулся дед, слегка подтрунивая над внуком.
Юйсяо замолчал, глядя на улыбающуюся на портрете Фэнцзи.
Нет, она не была ему настоящей сестрой. Фэнцзи — не дочь императора Гуансюня (ныне — тайшанхуаня). Она была рождена от наложницы, которая вступила в запретную связь, и, следовательно, не имела с Юйсяо кровного родства.
Именно поэтому Юйсяо и позволил себе влюбиться. Не как в сестру, а как в женщину.
Её искренность, прямодушие, сияющая душа — всё это не давало ему отвести глаз. Она была такой живой, иногда неосторожной, немного легкомысленной — и тем самым ещё более притягательной. Он всегда следил за ней взглядом… даже зная, что эта любовь обречена.
Фэнцзи, в свою очередь, видела в нём лишь младшего брата. Её сердце давно уже принадлежало князю Гуйюань.
Поначалу Юйсяо пытался разрушить их связь. Но затем отступил. Если она действительно будет счастлива рядом с князем, у него нет причин мешать.
Он решил: если не может быть с ней, пусть хотя бы она будет счастлива. Он смирился.
Со временем боль, что терзала сердце, притупилась. Казалось, он почти забыл её. Но это было иллюзией.
На празднике Тяньсян, взглянув на волчью лампу с танцующим фениксом, он вдруг вспомнил Фэнцзи, когда та уезжала в чужую страну.
— …Сколько ещё времени понадобится, чтобы я смог её забыть? —
шёпотом, как признание, Юйсяо обратился к деду. Только с ним он осмеливался говорить о чувствах.
Он знал: в юности дед пережил любовь, которую невозможно было простить — и потому, быть может, поймёт.
— Не забывай. Всё равно не выйдет, — ответил старик, с оттенком грусти в голосе, как будто сам вспоминал о чём-то важном и давно ушедшем.
— Потерянную любовь нельзя вычеркнуть. Чем больше стараешься забыть, тем сильнее душит тоска.
Ради Фэнцзи Юйсяо был готов отказаться от трона. Но не получил её… Зато получил самую великую власть.
С тех пор он взял в жёны двенадцать девушек. Ни одна не тронула его сердце. Все они были ему одинаково безразличны.
(Разве что Ли гуйжэнь…)
