Я эгоистична. Моя жизнь принадлежит только мне. Я не готова взять на себя ответственность за другого человека, не хочу связывать себя этим узлом.
Рождение ребёнка изменило бы мою жизнь, сделало бы её зависимой. Сейчас я сама по себе и никому ничего не должна.
Самое главное, я не уверена, что во мне есть то, что называют «материнской любовью». Я не знаю, смогу ли вырастить ребёнка, научить его мыслить самостоятельно, воспитать в нём душевную силу.
Это слишком большая ответственность.
В древние времена детей рожали, чтобы продолжить род.
В современном мире женщины делают это по другой причине ради любви. Ради любимого мужчины. Они хотят создать «плод любви» — ребёнка, который станет воплощением их чувств, смесью их черт. Но у меня таких желаний нет.
Женщины любят странно.
Сначала они влюбляются. Затем, как знак любви, отдаются мужчине — это называется «жертва». Потом, ведомые этим же чувством, они стремятся зачать, рожают детей, забывая о себе, и только тогда считают свою любовь завершённой.
А если вдруг оказывается, что она не может иметь детей?
Она тихо уходит, словно оказалась недостойной, словно потеряла право быть женой, любить и быть любимой. Ведь в её глазах бесплодие — это порок. А мужчины, удобно устроившись, просто следуют за этим убеждением и предают, зная, что общество их поймёт.
Вот, например, злодейка в телесериале. Если по сюжету она законная жена героя, а главная героиня — любовница, то можно не сомневаться: сценаристы обязательно сделают жену бесплодной. Это создаст «уважительную» причину для измены. В итоге мужчина не подлец, а «жертва обстоятельств», а бесплодная женщина превращается в злодейку, обречённую на трагический конец.
Все сочувствуют изменникам.
Разве не абсурд? Все забыли, что бесплодие — не преступление, а вот предательство — да.
И это в мире, где, как говорят, торжествует феминизм. Где же он? Я его не вижу.
Для меня всё всегда было просто.
Секс — это секс. Любовь — это другое. Дети не связаны ни с тем, ни с другим.
Мои чувства к нему не имеют отношения к нашей близости. И к рождению ребёнка — тоже.
А он вдруг захотел, чтобы я ему родила? Смешно.
Я застегнула последнюю пуговицу, села за туалетный столик и начала причёсываться. В зеркале увидела его лицо — спокойное, но без привычной отстранённости.
— А если ты всё-таки забеременела? — тихо спросил он.
— Вряд ли. Вчера был безопасный день.
Если я правильно посчитала.
— Так что можешь быть уверен: в эти три дня я не «выиграю главный приз».
— Я думал, ты всё же испытываешь ко мне чувства.
— Да. Но не настолько, чтобы захотеть привязать тебя к себе. Или занять место госпожи Лоу.
Впрочем, в двадцать пять лет я вообще никогда не стремилась что-то присваивать.
Владение — это ответственность. Собственность — это обременение. Человек рождается ни с чем и уходит ни с чем, так зачем так жадно стремиться к обладанию? Если вещь не принадлежит мне полностью, я лучше вообще не буду считать её своей. Мне достаточно просто держать свою жизнь в порядке.
Он начал одеваться, а потом остановился у меня за спиной.
Я улыбнулась, глядя в зеркало, и протянула ему чистую рубашку.
Лоу Фэнтан взял её, не отрывая от меня взгляда.
— Возможно, именно твоя независимость и нежелание держаться за что-либо заставляют меня хотеть завладеть тобой.
Когда он надел рубашку, я развернула его к себе, взяла за руку и начала застёгивать запонки.
— Такие вещи меня не интересуют. Так же, как и дети. Думаю, тебе всё же придётся искать другую женщину.
Я всегда знала, что этот момент настанет. И всё же, когда он оказался так близко, я почувствовала… лёгкую печаль.
Однако, взвесив всё, я понимала, что выбора нет. Я не хотела связывать свою жизнь ни с кем. Даже если этот «кто-то» — Лоу Фэнтан.
Он усмехнулся, потянул меня к себе и сказал:
— У нас ещё три дня. Не спеши с выводами.
Я устроилась в его объятиях, уютно, лениво, как кошка, греющаяся под солнцем.
— Ничего не изменится, — пробормотала я.
— Ты заставляешь меня чувствовать, что моя ценность стремительно падает.
Я усмехнулась:
— Не переживай, на рынке ты стоишь гораздо дороже, чем тебе кажется.
Он тихо засмеялся, обнял меня покрепче и увёл из номера.
