В моих глазах у Сяо Иханя было три непростительных греха.
Первый — он был самым бесполезным учителем в этом мире.
Если уж говорить строго, Сяо Ихань не научил меня ни одному заклинанию.
Он просто отправил меня в школу Сяньлин и перестал обо мне заботиться.
Другие мастера учили своих учеников летать на мечах, а я сама целый час поднималась по горной тропе с корзиной книг за спиной. Сяо Ихань никогда этим не интересовался. В конце концов, школьный учитель больше не мог это терпеть, и сам научил меня летать на мече.
Помню, как я впервые прилетела домой. Сердце чуть не выскакивало из груди от радости: вдруг учитель заметит, скажет что-нибудь, похвалит?
Но Сяо Ихань даже не взглянул на меня. Он просто заметил, что я вернулась пораньше, и с довольным видом сказал:
— Хорошо, выпей со мной.
Это был первый раз, когда я отказалась.
Не потому, что не хотела пить, а потому что мне было больно.
Потом другие учителя начали уводить своих учеников на тренировки за пределы горы. Уходили на месяц, а школу закрывали. Мне идти было некуда. Я оставалась одна в нашем дворе и целыми днями стирала бельё.
Однажды Сяо Ихань лежал в кресле посреди двора, грелся на солнце, лениво вытянув ноги. Только под вечер, когда я почти всё развесила, услышала за спиной его ленивый голос:
— Моя ученица такая прилежная. Если когда-нибудь ты сама станешь учителем и примешь ученика, я, наверное, расстроюсь.
— Я не хочу быть учителем, — тихо сказала я.
— О? Почему?
— Потому что все, кто приходят искать бессмертия из хороших семей. Одна я была нищенкой. На занятиях мы все равны, а вне их я чужая. И мне кажется, учитель тоже такой.
— Я? — Он лениво перекатился в кресле, рука безвольно свесилась вниз, его вид напоминал кошку на солнце, и усмехнулся. — В чём же мы похожи?
— Учитель одинок.
Сяо Ихань промолчал.
— Когда я отказываюсь пить с вами, вы пьёте в одиночестве. Когда я ухожу, вы сидите один. Вы одиноки, и я тоже. Вот поэтому я хочу остаться рядом и не покидать вас.
Один двор, один учитель, одна ученица. Для меня — тогдашней, маленькой и глупой — это и было настоящее “семейное тепло”.
— Хочешь остаться со мной?
Я закончила развешивать одежду, подошла к нему и сказала:
— Да. Я с учителем, и учитель со мной. Так что нам обоим не будет одиноко.
Если задуматься сейчас, то это было действительно трогательное заявление, и оно было ещё более искренним, потому что я была молодой и невежественной, наивной и честной. Но Сяо Ихань лишь ответил мне зевком после долгого молчания:
— Даже если ты так говоришь, я всё равно не собираюсь учить тебя, как достичь бессмертия.
— Если я не могу совершенствоваться из-за своей глупости, значит, учитель забрал меня в тот день только потому, что я была… жалкой?
Он лениво приоткрыл глаза и, чуть прищурившись, сказал:
— Нет. Просто потому, что мне лень тебя учить.
Он сказал это как ни в чём не бывало, словно и не осознавал, что топчет ногами желание ребёнка учиться.
Но даже тогда я не винила его. Я была послушной и верной, как преданная собака, которую он подобрал на дороге.
И теперь, вспоминая всё это, кровь приливает к сердцу и ненависть рвётся наружу.
Глядя на Сяо Иханя, такого же, как и сто лет назад: ленивого, бесшабашного, с вечно насмешливым выражением лица, я дёрнула уголком губ и вытянула на лице кривую, зловещую улыбку:
— Какое совпадение… — прошипела я. — Я тоже хранила Учителя в своём сердце. За восемьдесят лет, прошедших с твоего ухода, твоя ученица не забывала тебя ни днём, ни ночью, ни в утреннем свете, ни в вечернем тумане
Тогда я была тиха, втайне страдала от его потери и от того, как сильно он меня растоптал. Теперь же я хочу наступить ему на горло и отомстить за все эти обиды!
Я убрала меч и села напротив. Он посмотрел на меня прямо:
— Приехала в Янчжоу по делам?
— Да, — кивнула я, не отводя взгляд. — В секте теперь так пусто и тоскливо, что нет сил там оставаться. А про тебя говорят, что ты живёшь в миру вольготно, с вином и свободой. Вот я и решила присоединиться к тебе.
Сяо Ихань громко рассмеялся. Теперь, со щетиной и следами времени на лице, его красота уже не ослепляла, на его лице отразились жизненные невзгоды.
— Моя маленькая ученица… — усмехнулся он. — Столько лет прошло, а ты так и не научилась лгать.
Пальцы сжались в кулаке. Я уже не та девчонка, что краснела и сбивалась, когда он видел меня насквозь.
— Я действительно пришла увидеть тебя, — ответила я спокойно. —
После ухода учителя, в сердце его ученицы всегда хранилось одно желание. Оно росло столько лет, что превратилось в навязчивую идею. Я пыталась побороть его многими способами, но не смогла, поэтому пришла к учителю, надеясь, что он сможет помочь побороть мою одержимость.
Он чуть наклонил голову, будто заинтересовавшись:
— Что же за одержимость такая, с которой только я могу справиться?
Я смотрела ему прямо в глаза, не мигая:
— Я хочу, чтобы учитель умер.
Глаза Сяо Иханя чуть затуманились.
— Моя ученица меня ненавидит.
— Да, — отчётливо проговорила я. — Ненавижу до мозга костей.
Он помолчал немного , а затем вдруг громко рассмеялся. Смех его раскатился по трактиру. Он поставил чашу вина и кивнул:
— Ты и правда должна меня ненавидеть. Но… — Он замолчал и посмотрел на меня. — Что я могу сделать? У меня есть ещё важные дела, поэтому я не могу пока расстаться с жизнью. Но я помогу тебе расстаться со своей ненавистью.
Я подняла меч холодно и спокойно. Острие вновь легло на его горло.
— Не утруждайся. Я сделаю это за тебя.
Сяо Ихань не сдвинулся, только поднял взгляд снизу вверх, в котором вдруг вспыхнуло пламя. И в ту же секунду вокруг него поднялась убийственная аура, словно, тысячи клинков заплясали у него за спиной.
