Шестнадцатый вышел из гробницы, а тех двух расхитителей могил уже и след простыл. Чжу Нин выскочила из-за его спины, накинув на себя защитный плащ Шестнадцатого. Она посмотрела на яркую луну и обвела взглядом тихий лес вокруг, недовольно сказав:
— Ах, эти два съестных припаса сбежали. Большая голова, твои товарищи пропали, поймай мне кого-нибудь другого, у кого есть кровь.
— Это не товарищи, — без эмоций ответил Шестнадцатый. — Это хозяева.
— Никчемные хозяева, — Чжу Нин продолжила прыгать, как ей и было предписано*, раздавая инструкции Шестнадцатому: — Хотя ты и невкусный, я укусила тебя и уже наложила заклинание. Если ты решишь сбежать, я произнесу заклинание, и ты взорвешься изнутри.
(*В китайском фольклоре цзянши не могут ходить, потому что их ноги не разъединяются, но они могут прыгать. — Прим. пер.)
Только после этих слов Шестнадцатый понял, что он может бежать, что он больше не подчинен расхитителям могил. Но он лишь сменил одну пропасть на другую…
Когда Шестнадцатый вернулся с пойманным зайцем, Чжу Нин яростно грызла ствол дерева. Шестнадцатый моргнул и с любопытством спросил:
— Что ты делаешь?
Увидев зайца, Чжу Нин радостно бросилась к нему и, не утруждая себя снятием шкуры, сразу же впилась зубами в горло, невнятно пробормотав:
— Зубы чешутся.
Шестнадцатый, наблюдая за её острыми клыками, внезапно почувствовал желание взять точильный камень и помочь ей их поточить. Чжу Нин выпила кровь двух зайцев и, удовлетворенно поглаживая живот, села. Шестнадцатый разделал тушки и начал их жарить на огне.
Пламя прыгало между ними, и вдруг Чжу Нин сказала:
— Идём вместе мстить.
Шестнадцатый, глядя на нее, откусил кусок заячьего мяса:
— Мстить?
Чжу Нин ответила вопросом на вопрос:
— Сколько времени прошло с восьмого года правления Юаня Великой Цзинь?
Шестнадцатый сразу же ответил:
— Триста двадцать восемь лет и два месяца.
— Триста лет… — Чжу Нин вздохнула. — Моя душа полна ненависти, поэтому я не разложилась после смерти. Мне нужно отомстить, чтобы успокоиться и переродиться. Но я не знаю, где искать врагов, поэтому ты должен помочь мне, иначе я взорву тебя.
Шестнадцатый кивнул. Все равно после ухода от расхитителей могил он не знал, куда идти. Чжу Нин поднялась:
— Я цзянши, мне нельзя на свет, поэтому будем путешествовать ночью и отдыхать днем.
Ему было все равно — его работа обычно происходила ночью. Он кивнул снова, взяв зайца и продолжая есть на ходу.
Чжу Нин немного попрыгала вперед, но, заметив, что Шестнадцатый идет быстрее, недовольно надула губы:
— Ты идешь быстрее, неси меня на спине.
Шестнадцатый, поняв, что Чжу Нин весит немного, кивнул, присел, позволив цзянши забраться ему на спину и обхватить шею.
Чжу Нин, глядя на его шею, с трудом сдержала слюну, но вспомнив отвратительный вкус его крови, снова понурила голову. Лежа на его плече и грызя его одежду, она недовольно сказала:
— Завтра купи наплечник, чтобы я могла точить зубы.
Шестнадцатый послушно кивнул, позволяя цзянши грызть его плечо.
Спустя некоторое время Чжу Нин не выдержала:
— Дай мне заячью кость.
Шестнадцатый дал ей кость и, не удержавшись, спросил:
— Ты что, собака или крыса?
Чжу Нин ударила его по затылку:
— Сам ты! Идём дальше!
