— Выходи, — раздался тихий, холодный голос.
Симидзу Мицуми прищурился и уставился на тень за стеклянной дверью балкона.
Из-за окна стремительно скользнула внутрь высокая фигура. На красивом, почти мальчишеском лице играла улыбка, лёгкая волна чёлки падала на лоб.
— Как ты меня заметил? — лениво усмехнулся вошедший. — Я-то думал, спрятался безупречно.
Не обращая внимания на мрачный взгляд хозяина, он с самодовольным видом опустился на диван.
— Твоё дыхание, — холодно отозвался Мицуми, скользнув взглядом по небрежно развалившемуся Така́мия Ёити.
— Брехня, — фыркнул тот и, переплетя пальцы за головой, любопытно спросил:
— А кто та девушка, что только что выскочила отсюда?
Он впервые видел, чтобы какая-то женщина осмелилась ударить Симидзу и ему сразу захотелось познакомиться с ней поближе.
— Ты видел? — в безразличном голосе Мицуми прозвучала едва уловимая, почти не слышная нотка ревности. Он не мог отрицать, мысль о том, что кто-то другой заметил его «маленькую дикую кошку», ему была неприятна.
— Разумеется, видел! — Он развёл руками. — Я ведь не слепой. Стоял за стеклом, всё как на ладони. До сих пор не могу поверить, сам холодный, недосягаемый Мицуми, и вдруг… флиртует с женщиной! Я чуть с балкона не свалился от шока.
О, как же ему хотелось смеяться, женщина, которая не только не упала к ногам Мицуми, но ещё и осмелилась на него кричать!
— По твоему виду, ты, кажется, и вправду её любишь, — поддел он друга.
— Не кажется, — спокойно поправил Мицуми. — Я действительно её люблю.
Он не собирался скрывать правду, ни от себя, ни от других.
— Ты… любишь её?! — Ёити вскочил, почти взвизгнув. С тех пор как в четырнадцать лет у него «сломался» голос, он не помнил, чтобы кричал так громко.
Любовь — это слово никак не вязалось с тем демонически-холодным человеком, что стоял перед ним.
— Ты правда её любишь? — он всё ещё не верил. До сих пор думал, что Мицуми просто играет, как всегда. Они выросли вместе, наследник клана Така́мия и наследник семьи Симидзу, друзья, соперники, два хищника. И за все эти годы он не видел в нём ни капли человеческого тепла. В мире Симидзу существовал только сам Симидзу — он не впускал туда никого и сам не входил ни в чьи жизни.
— Потому что у неё глаза, как солнце, — спокойно ответил тот. — Их свет… остановил меня.
Солнце? Ёити едва не присвистнул. За всё время он не слышал, чтобы Мицуми так говорил о женщине. «Ослепительная» — какое редкое, почти поэтическое слово из его уст! Любить… потому что она сияет.
— Если ты любишь её, — голос Ёити стал серьёзным, детская улыбка исчезла, — что будет с Михо?
Имя сестры повисло в воздухе, как камень. Така́мия Михо — его младшая сестра, уже двенадцать лет влюблённая в Мицуми, с самого детства. И как брат, он не мог не спросить за неё.
— Михо? — Осами чуть приподнял бровь. — А при чём здесь она?
Он безразлично пожал плечами, на губах скользнула ленивая усмешка.
— Ты ведь знаешь, она любит тебя, — сказал Ёити тихо.
— И что из этого? — его голос был спокоен, холоден, как лёд. — Раз кто-то любит меня, я должен отвечать взаимностью?
По губам скользнула демоническая улыбка.
— Нет таких законов.
Он не утруждал себя мыслями о чужих чувствах. Ему было всё равно, если ещё одна женщина его полюбит или если он разобьёт ещё одно сердце. В разбитости он находил особую красоту.
Тот, кто дерзает любить его, должен знать: боль — неизбежна.
Ёити тихо вздохнул, глядя на друга.
Бедная Михо.
Любовь к Мицуми — это проклятие. Сколько бы она ни любила, взамен не будет ничего.
— Через несколько дней Михо приедет сюда, поступит в университет G, — сказал он наконец, открывая истинную причину своего визита. Ради Мицуми он приложил все усилия, чтобы выбить для Михо место в G и тем самым доказал, насколько сильно она его любит.
— Она приедет?
— Да. Цель была очевидна — всё ради этого слишком красивого мужчины. И я тоже поступлю в G вместе с Михо, — добавил он. Не мог же он оставить сестру без присмотра, вот и уговорил родителей позволить ему учиться рядом.
— Ты и Михо — оба в G? — Симидзу Мицуми лениво щёлкнул длинными пальцами, будто обдумывая услышанное.
— Да. Так что, если ты и правда любишь ту девушку, что выбежала отсюда, позвони Михо и останови её. Иначе ни ей, ни этой девушке добра не видать.
Он даже не сомневался: стоит Михо узнать, что Мицуми влюблён, и все её реакции легко представить заранее.
— Зачем же мешать? — на лице Мицуми проступила кривая, хищная улыбка. — Если Михо приедет, прекрасно. Значит, у моей университетской жизни появится ещё одно развлечение. Почему бы и нет?
Тёплый осенний ветер едва колыхнул занавеску у окна, но Така́мия Ёити почувствовал внезапный холод, пробежавший по спине.
***
Почему же она краснеет перед ним — перед Симидзу Мицуми?
Лин Хаохао, подперев щёку ладонью, устроилась в мягком кресле редакции, пустой и тихой, и, глядя в голубое небо за оконным стеклом, пыталась понять, что с ней происходит.
Краснеет, сердце колотится… Эти чувства ушли от неё давным-давно, словно восемьсот лет назад, и вдруг, вчера, вернулись.
Да она ведь видела красавцев! Её старший брат, Сы Сюаньи, — настоящий идеал; а даже если взять кого-нибудь из новостников — вечно сонных, небрежных — поставь любого на улицу, и все девушки обернутся.
И всё же при всей этой «практике любования прекрасным» она растерялась перед ним. Перед этим мужчиной, чьё лицо будто собрало все опасные черты мира.
Наверное, дело не в красоте. Что-то в нём было такое, чего она не смогла понять, но что заставило её впервые за долгое время сбиться с ритма.
Причина, пожалуй, крылась в самом Симидзу Мицуми — его двусмысленные, будто нарочно вызывающие движения играли не последнюю роль. Но это точно не они тревожили её по-настоящему. Она вдруг поняла, что вовсе не чувствует отвращения к его прикосновениям. Только смущение.
Боже! Неужели с ней и вправду такое несчастье, она влюбляется в этого демона, который с лёгкостью может довести её до белого каления?
Да ведь ещё до того, как она к нему хоть что-то почувствовала, он уже доводил её до состояния «хочу убить». А если теперь она его полюбит — как же быть? Живой из этого не выйдет, точно!
Щёлк.
Дверь редакции распахнулась, оборвав её сумбурные мысли. На пороге появилась женщина, белокожая, словно фарфоровая кукла, плавно вошла внутрь. От неё исходило тихое, благородное сияние; черты лица были до того нежны, что даже у другой женщины могло перехватить дыхание. Фигура, будто высчитанная по золотому сечению.
На фоне такой красоты Лин Хаохао почувствовала себя чуть ли не мужчиной.
— Простите, здесь работает Лин Хаохао? — Голос незнакомки был лёгким, как весенний ветер, развивающий иву. Хотелось слушать и слушать, если бы не одно «но»: её путунхуа звучал так странно, будто слова преломлялись в воздухе.
— Вы ищете Лин Хаохао? — Хаохао поднялась, подошла ближе. Странно. Она точно бы запомнила, если бы когда-то встречала такую красавицу.
— Да, — мягко кивнула женщина. Это была Така́мия Михо. Она пришла увидеть ту, о ком ходили слухи, девушку, из-за которой Мицуми нарушил своё правило и впервые связался с женщиной.
С детства Михо любила его. Хоть он никогда не давал ей ни обещаний, ни надежды, она верила, если он не любит её, значит, не полюбит и никого другого. Пусть не отдаёт сердце, но хотя бы тело принадлежит только ей. Она лишь должна быть рядом, ждать, хранить. И когда-нибудь он всё-таки обернётся к ней, станет её домом, её опорой.
Но стоило ей выйти из самолёта, как она услышала: Мицуми встречается с женщиной. Новость ударила, будто пощёчина. И вот, не заглянув даже в кабинет директора, она сразу направилась в редакцию, чтобы увидеть соперницу своими глазами.
— Её нет? — Михо окинула взглядом пустой зал, потом обернулась к высокой девушке, в которой легко можно было угадать модель.
— Эм… она… — начала Хаохао, но не успела договорить.
— Вы ведь работаете здесь? Значит, знаете Лин Хаохао? — не дав ей вставить слова, спросила Михо.
— Конечно, знаю, я… — Лин Хаохао едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Если уж она не знает Лин Хаохао, то кто тогда знает?
— Тогда скажите, какая она? — спросила Михо с нетерпением. Это был главный вопрос, ради которого она пришла.
Хаохао удивлённо посмотрела на красавицу, что едва доходила ей до плеча.
— Какая она?.. — странный вопрос. Никогда прежде никто не спрашивал у неё о ней самой.
— Она красивая? — Голос Михо чуть дрогнул. Если та женщина окажется красивее… значит, она проиграла по-честному.
— Красивая? Не припомню, чтобы кто-то так говорил, — лениво ответила Хаохао. — Разве что — симпатичная, да и то в шутку. До «красивой» далеко.
— А умна ли она? Или… у неё особое обаяние, своя аура? — спросила Михо, наклоняясь вперёд, будто каждый ответ был для неё жизненно важен.
— Похоже, что и того нет, — произнесла она. — По учебе, кроме физкультуры, у неё всё летит как-то низко, иностранные языки особенно печальны. Профессор часто вздыхает и сокрушается, мол, на пороге же пенсии столкнулся с таким студентом; кажется, его оставшийся волос на голове вот-вот сгинет. А уж про «аристократическую» манеру, кто знает её, тот развеселится до слёз, если сказать, что у неё есть благородная, классическая грация, все знакомые непременно лягут под стол от смеха.
— Ну тогда… — Михо хотела задать ещё вопрос, но дверь редакции снова распахнулась, прервав её.
Кан Мэйли уверенно подошла к Лин Хаохао и вручила ей толстую пачку бумаг:
— Босс, это те материалы по Симидзу Мицуми, которые вы просили разобрать. — Какая досада: Мэйли опоздала в бегах и попалась главреду; теперь ей пришлось несколько дней таскать очки в подпухших «панда»-глазах, приводя в порядок собранный Лин материал, и портить тем самым свою аккуратную внешность.
— Ты уже всё рассортировала! — Лин Хаохао приняла документы с сияющим лицом. Всё необходимое, похоже, оказалось в руках: и фотографии Мицуми (той самой, что она добыла из досье у ректора, маленькая фото-вклейка), и прочие записи. Ещё пара недель и выпуск рекламного номера точно окупится; тогда редакция взлетит, и она сама сможет шмыгнуть перед старшим братом и Сы Сюанъи с самодовольной улыбкой.
— Досье Симидзу? — Михо, глядя на Мэйли и прищурив глаза, тихо спросила: — Вы — Лин Хаохао?
— Я — Лин Хаохао? — переспросила Мэйли с недоумением, только теперь заметив новую посетительницу. Разве не прямо перед ней стоит босс? Почему она спрашивает, Лин Хаохао она?
— Босс, вы ей ещё не сказали? — Она спросила Лин Хаохао, которая, сияя от восторга, листала документы в руках.
— Сказать что? — Её внимание по-прежнему было приковано к заполненным документам.
— Скажи ей, что ты Лин Хаохао.
Неужели ей действительно нужно было что-то объяснять? Кан Мэйли почувствовала, как у неё начинает болеть голова.
— Она Лин Хаохао?! — не веря собственным ушам, и ткнула в неё пальцем.
— Да, я — Лин Хао Хао, — спокойно подтвердила та, отложив бумаги на стол. — В этом нет ничего удивительного.
— Ты и правда встречаешься с Мицуми? — спросила она. Может, это всего лишь пустая сплетня?
— Мицуми? Симидзу Мицуми? — переспросила Лин Хаохао.
Так вот зачем эта красавица пришла, из-за него. Неудивительно, что, едва войдя в редакцию, она сразу назвала её имя. Всё-таки именно Хаохао считалась нынешней девушкой Симидзу Мицуми.
— Да, мы встречаемся, — спокойно ответила она. — И об этом знает вся школа.
Похоже, она наконец нашла нужного человека. Та изящно откашлялась:
— Я — Така́мия Михо, приехала из Японии. Мы с Мицуми выросли вместе, — она чуть улыбнулась. — Не знаю, что между вами происходит, но я хочу, чтобы ты больше не подходила к нему.
Её голос был мягок и мелодичен, но за этой мягкостью прятался холод, совершенно не вязавшийся с выражением милого лица.
— Ты хочешь, чтобы я держалась подальше от Мицуми? — Хаохао моргнула. — Это что, сцена из мыльной оперы? Та самая, где законная жена предупреждает любовницу? Так выходит, я — та самая «другая женщина»?
— Именно. — Михо кивнула с безупречной грацией.
— А я, кажется, не хочу поступать по-твоему. — Хаохао лениво почесала ухо и сказала с невозмутимым видом.
Раньше она, возможно, и согласилась бы: всё, что нужно для статьи, уже собрано, зачем продолжать терпеть этого заносчивого демона? Но теперь … всё изменилось. Похоже, она — влюбилась.
— Ты!.. — брови Михо сдвинулись, взгляд потемнел. В Японии никто никогда не осмеливался так пренебрегать её словами.
Она резко развернулась и, чеканя шаг, вышла из редакции. Если так, она просто заберёт Мицуми обратно. В конце концов, она гораздо красивее этой грубоватой девицы. А значит, он должен принадлежать ей.
— Эй, босс, — протянула Кан Мэйли, глядя на распахнутую дверь. — Почему ты не согласилась? Раз уж всё нужное для статьи собрано, самое время бросить Симидзу Мицуми.
— Теперь всё по-другому. — Хаохао хлопнула по папке с документами и убрала их в ящик стола.
— По-другому? Что именно?
— Потому что я, кажется, влюбилась в него. — Голос её прозвучал тихо, почти смущённо.
