Она замялась. Сама-то почти не знала, но для «полу-иностранцев» сойдёт.
Она повела их в Сидань, туда, где когда-то жила. Помнила, что в переулках там можно найти хорошие шашлычки и тушёные закуски.
Они шли пешком, не ловя такси, вдоль красных стен. У ворот толпились туристы, которые фотографировались.
— Какая мощь! — Салли щёлкала камерой и, вытянув шею, заглядывала внутрь. — Джуно, а что за стеной?
— Влезь сама, узнаешь. Вернёшься живой — расскажешь, — пошутил Ду.
А она про себя знала, что за этой стеной — Наньхай, за ним — Чжунхай, а дальше — Бэйхай.
Салли выбрала момент и заняла удобное место для фото. Она лишь улыбнулась, покачав головой.
Этот порог был границей. Как и сами дворы внутри — символ власти и величия страны.
И всё же они сфотографировались. Под давлением Ду и Салли она впервые запечатлела себя у ворот собственного дома.
Сидань изменился, но они нашли дорогу в Гуйцзе.
— Почему улица называется «Улица духов»?
— Потому что раньше здесь было кладбище, а крабы, которых ты ешь, на покойниках выросли.
Салли, побледнев, метнулась в туалет.
Ду хмыкнул и треснул её по голове:
— Озорница.
Она, не смущаясь, чистила креветки. Сами виноваты, ели слишком быстро, ей ничего не оставили.
— Завтра мы возвращаемся. А ты оставайся, отдыхай.
— Хорошо.
— Подумай хорошенько. В дальнейшем твой рабочий центр сместится в сторону Пекина, в Гонконге уже почти не осталось пространства для манёвра.
— Поняла.
— Береги себя.
— Ты тоже. И, кстати, убери свои жирные пальцы с моих волос.
— …
— У нас было соглашение: всё должно оставаться, как прежде. Если ты будешь вести себя так, что подумает Салли? Она не скажет вслух, но другие увидят, и тогда что?
Его палец легонько коснулся её губ.
— Не волнуйся. Все дела передай мне. Тебе достаточно спокойно работать и хорошо отдыхать. Не отвергай меня. Я не всегда способен себя сдержать, но обещаю, что буду знать меру и не поставлю тебя в неловкое положение.
Она уже раскрыла рот, чтобы ответить, но, заметив возвращающуюся Салли, смолкла.
На следующее утро Цзян Цзюнь проводила их до гостиничного входа. У крыльца уже стоял чёрный седан. Пора было возвращаться домой.
Открыв дверцу, она неожиданно увидела в салоне Юань Шуая, который сидел и смотрел на неё с улыбкой.
— Ну что за жизнь! Ты и вправду так боишься, что я сбегу? Думаешь, я совсем лишена совести?
— Всё зависит от твоего поведения. Оно определит отношение партии и народа к тебе. Сдашь оружие — не придётся убивать.
— …
— Быстро! Паспорт, кошелёк и сигареты. Всё сюда.
— Старший брат, любой контрабандист по сравнению с тобой ангел.
— Твой дед ещё круче. Я долго ломал голову, зачем здоровому старику дома трость? Оказалось, это всё для сегодняшнего дня. Прозорливый человек!
— Разве ты не говорил, что не убьёшь?
— Так и есть, не убью. Максимум сделаю калекой. Но не бойся: если ноги сломаю — понесу тебя на спине, если руки переломаю — бабушка накормит. А если и руки, и ноги откажут — родители будут ухаживать.
— Мои отец и мать тоже вернулись?
— Вернулись. Жди, тебя ждёт всенародный суд.
— Тогда давай сбежим. Прямо сейчас, вдвоём…
