Утром в десять телефон надрывался без конца. К нему присоединился звонок в дверь.
Сонные Цзян Цзюнь и Юань Шуай переглянулись.
— Всё пропало, — он метался меж трубкой и дверью, накинув полотенце.
— Нам конец, — она судорожно искала одежду босиком.
Натягивая на ходу брюки, она беззвучно спросила:
— Кто там?
— Секретарь, — ответил он тем же способом.
Она юркнула в ванную и швырнула ему халат:
— Меня здесь нет, не вздумай выдавать!
Цзян Цзюнь с грохотом повернула засов и спряталась.
— Открывай, все разошлись.
Она приоткрыла дверь и высунула голову:
— Что происходит?
Он набросил ей на шею бюстгальтер, будто шёлковую ленту:
— Весь политический и военный высший свет ждёт нас в особняке. Пошли, героиня!
— Они же заставят нас пожениться, — в отчаянии она крутила пальцы.
Он метнул взгляд искоса:
— Ну и поженимся. Неужели ты против?
— А как же твой пекинский филиал?
— Да хоть пропади он.
— Подожди, давай сначала с филиалом разберёмся.
Он промолчал, крепче сжав руль.
Он хотел спросить: «Ты любишь меня?», но не посмел. Страшно было даже намёка на её сомнение. Он не имел права проигрывать.
У ворот особняка он поцеловал её:
— Не бойся. Я рядом.
Она с натянутой улыбкой сжала его руку, и они вошли внутрь.
Она осторожно приложила компресс к его глазу:
— Дядя Юань сильно постарался, глаз весь в крови.
Он засмеялся и легонько коснулся её щеки:
— Это он по поручению твоего деда меня отделал. Разве я не испортил твою невинность? Ай, аккуратнее.
— По-моему, они всё подстроили. Зачем нас заставили подписать пустые бумаги, если брак не зарегистрирован?
— А вдруг у тебя будет ребёнок? Тогда просто впишут дату пораньше, и всем будет хорошо.
— …
— Цзюнь, теперь мы с тобой муж и жена.
Они жили почти как новобрачные: вместе навещали семьи, а когда он уезжал по делам, она оставалась в его городской квартире, разбирала бумаги, работала, готовила ужин. После трапезы — прогулка или кино, ночью — страсть до изнеможения и сон в объятиях.
Цзян Цзюнь никогда не знала такой размеренной жизни. Всегда в делах: учёба, работа, приёмы. Остановившись, она вдруг поняла, что её личный мир пуст. Ни братьев, ни сестёр, ни подруг для доверительных разговоров, а после той истории и близкие стали пугать.
В телефоне сотни номеров, но ни один не подходил. На улице парочки и компании, а у неё был только Юань Шуай.
Он был братом, другом и возлюбленным. Её вселенная сжалась до одного человека. Её охватила смутная тревога…
Когда позвонил Ду, она сидела, глядя в экран.
— Выглядишь уставшей, бледная вся. С друзьями загуляла?
— Угу.
— Салли хочет перевестись к тебе в команду. Ты согласна?
— Конечно.
— Ты в порядке?
— В порядке, Ду. Я поняла, что рождена быть трудоголиком.
Он рассмеялся:
— Отлично. Вернёшься и будешь работать круглосуточно.
— Капиталист!
— Ты унизила меня. Я — банкир, а банкиры куда безжалостнее капиталистов.
— …
— Не в духе? Тогда возвращайся, поедем в Давос кататься на лыжах?
— Красиво мечтаешь, только снова заставишь меня вкалывать как чернорабочую.
— Хе-хе. Зайди в почту, посмотри наши фотографии из Пекина, ты там получилась замечательно.
После пустой болтовни с Ду настроение её заметно улучшилось. Она раскрыла ноутбук, зашла в интернет, стала рассматривать снимки.
Когда Юань Шуай вернулся домой, он увидел её заснувшей прямо у компьютера, с лёгкой улыбкой на губах. Он подошёл, собираясь отнести её в спальню, но, облокотившись на клавиатуру, заметил на экране кадры, где Цзян Цзюнь и Ду смеются, обнявшись.
Юань Шуай уложил её в постель, а сам вернулся в кабинет и, листая фотографии одну за другой, видел лишь их двоих. Их улыбки, их взгляды, их близость.
«А я где? — спрашивал он себя. — Кто я в её сердце?»
Когда-то она сказала Инь Чжэ: «Так вот оно что, это и есть любовь. Тогда я больше никогда не полюблю».
Она лежала на снегу, из раны на голове струилась кровь, алое пятно расползалось по белизне. Оттолкнув мужчину, она повернула лицо и прошептала:
— Братик Юань-Юань, уведи меня…
Она решила больше никогда не любить. Никогда.
Неужели это и было наказание небес для Юань Шуая?
В первый день нового года он повёл её в старинный дом на юге города. Под вековой софорой он встал на колени на серых плитах и молился с искренностью. Она не знала, о чём были его просьбы, но, видя, как красные нити тянутся от ветвей, сама тоже опустилась рядом.
Пусть будет счастье. Они должны быть счастливы.
