По дороге домой Цзян Цзюнь свернула к ресторанчику «За городской стеной» и купила любимые закуски Юань Шуая. Она подумала, что он уже должен вернуться, и настроение сразу поднялось. Цзян Цзюнь тихо насвистывала, сидя у стойки, пока готовили заказ.
Из приватного зала вышел Инь Чжэ.
— Цзян Цзюнь, — позвал он.
Она коротко кивнула, вежливо улыбнувшись.
— Одна? — он подсел напротив.
— Жду еду.
— Тогда останься, поужинаем вместе. Старший тоже здесь.
— Не нужно, — она раздражённо взглянула на часы. — Как долго готовят.
— Ты сильно похудела.
— Угу.
— Я ничем не хуже Ду, — вдруг упрямо произнёс он.
Цзян Цзюнь вскинула голову и усмехнулась:
— Сначала докажи, что вообще достоин остаться в MH. Пока у тебя нет права так говорить.
Официант принёс коробки, она взяла их и ушла.
— Ну что, готово? Идём ужинать, — Цзян Цзюнь постучала в дверь ванной.
Юань Шуай распахнул её, ещё весь в клубах пара, рывком втянул её внутрь и прижал к двери.
— Что есть будем? — прорычал он, склоняясь к самому лицу.
— А ты чего хочешь? — она хихикнула.
— Тебя, можно? — его пальцы скользнули по её губам.
Она прикусила его руку, и он расхохотался.
Он прижал её бёдрами и грубо мял грудь.
— Мелкая бесовка, стоило мне уехать, так сразу заварила дел?
— Ах! — простонала она. — Ты сам на обложке, ещё и с этой… парочкой! — пальцы её больно сжали его пах.
— Ай! Ты что творишь, ведь вся твоя счастливая жизнь от него зависит! — он отступил, морщась.
— Дурак, идём ужинать. Я умираю с голоду.
— Поцелуй сначала, — он подался к ней губами.
Цзян Цзюнь чмокнула его со всей силы:
— Всё, марш одеваться, товарищ Юань!
Они ели быстро, не сказав ни слова. Лишь звон посуды нарушал тишину.
После ужина Юань Шуай отправился мыть тарелки, а Цзян Цзюнь протёрла стол и присоединилась. Он споласкивал, она сушила и убирала в шкаф.
— Как у тебя дела там? — спросила она.
— Всё нормально, жду только утверждения документов. Тогда можно не торчать в Пекине.
— Отлично, а то мне туда мотаться неудобно.
— А у тебя?
— Всё как всегда: обучаю молодёжь, — она передразнила его деда. — Сейчас ребята мягкие пошли. Стоит рядом снаряд рвануть — сразу в панику. А мы раньше, как на салют смотрели, и дальше вперёд!
— Ах ты! — он брызнул в неё водой. — Между прочим, дед опять говорил: давайте уже ребёнка.
Она промолчала.
— Увольняйся, отдохни, родишь в следующем году, хорошо?
— А ты без меня справишься?
— Самое главное, чтоб ты была матерью моего ребёнка. — Он обнял её с хитрой улыбкой. — Цзюнь-Цзюнь, я же боюсь: как бы наши дети не подумали, что их папа — дедушка.
Она не ответила, а только прижалась к нему.
Неделю они не любили друг друга, и теперь он сорвался. Ей было больно, она кусала его плечо, задыхаясь:
— Не оставляй следов, некрасиво же!
— Всё равно ты моя, — яростно твердил он, впиваясь в неё.
Она пыталась возражать, но он лишь сильнее впивался. Она дрожала, корчилась и умоляла. Он заставил её выкрикнуть:
— Я твоя, только твоя, прошу!
Он вошёл в неё мощным толчком, и вместе с её криками, стонами и рыданиями они взлетели, пока не упали в истощённое блаженство.
Позже он с довольным видом маскировал синяк на её шее тональным кремом:
— Вот видишь, так ведь куда хуже смотрится.
— Издеваешься, да? — буркнула она.
— Во сколько завтра закончишь? Пойдём вечером за покупками.
— После обеда пойдём, меньше вероятность встретить знакомых.
Он недовольно прикусил её ухо:
— Ты что, и правда держишь меня за любовника на стороне?
— Джуно, вам снова прислали цветы, как обычно? — секретарь радостно внесла охапку белых роз.
— Быстро найди красивую вазу, — велела она, склонившись над карточкой с двумя росчерками букв [J.F.].
Цзян Цзюнь усмехнулась так, что перехватило дыхание. Её Юань Шуай всегда умел удивить.
Салли театрально замахала руками на букеты:
— Вот уж чудеса! Мне рассказали, я не поверила, а теперь вижу своими глазами. Ничего себе! Ты приняла цветы? Серьёзно? Кто же осмелился подарить цветы нашей королеве?
Цзян Цзюнь громко захлопнула папку:
— Ты что, решила, что я люблю девушек?
— Да нет… просто ты холодна к таким вещам, вот и всё, — смущённо пробормотала та. — Но всё же, кто это сумел тронуть сердце её величества?
— Секрет, — Цзян Цзюнь перебирала нежные лепестки, улыбаясь так, что вся комната озарилась.
