— Я ухожу, — сказала она.
Ду взглянул на неё, его губы изогнулись в лёгкой усмешке, а в глазах мелькнула бездонная тьма.
«Я ничуть не хуже любого в IBD», — четыре года назад именно так она бросила ему вызов.
Тогда она была ещё девчонкой: короткая стрижка, яркий, чуть задорный рот, большие глаза, полные света. Слишком правильное лицо, словно выточенное из белого нефрита, и уши, смешно торчащие из-под тёмных волос.
Они тогда проговорили целые часы, и он всё равно не мог насытиться этим разговором.
Её умение схватывать суть, быстрая реакция, ясность мысли — всё это поражало. Сколько ей тогда было? Двадцать?
Да, она была хороша, но ему нужно было не «хорошо», а «великолепно».
Она была алмазом, а он — резчиком, который должен придать камню форму.
Он ломал её упрямство, проверял на прочность, поручал рутинные, нудные дела, чтобы она училась терпению.
Поздними вечерами он следил за ней издалека, слышал её плач в лестничном пролёте, слышал, как она сквозь слёзы обзывала его самыми последними словами и смеялся. Её прямота его восхищала.
Ему нравился её звонкий пекинский акцент, проскальзывающий в сердитых репликах. Нравился блеск её глаз, даже в слезах они сияли уверенностью и упрямством.
Он раз за разом нарушал ради неё правила, подталкивал, поддерживал, мечтал однажды стоять рядом с ней на вершине, оглядывая весь мир.
Когда она возглавила IBD в Азиатско-Тихоокеанском регионе, его гордость и радость не знали границ. Он верил, что мечта близка.
И вот теперь она сказала: «Я ухожу».
— Джуно, девочка моя, чего ты хочешь? — впервые в жизни он почувствовал бессилие.
— Я правда больше не могу. Мне нужен отдых. Я вымотана до предела, — она отвела взгляд.
— Хорошо. Отдыхай. Полгода? Год? Выключи телефон, забудь обо всём на сколько понадобится, но потом вернись.
Она потрясённо посмотрела на него:
— За два месяца моего отсутствия место в MH займёт кто-то другой.
— Тебе нужно только одно — спокойно отдыхать и восстановить силы. Остальное не имеет значения, я всё улажу, — он крепко сжал её ладонь, глядя прямо в глаза. — Пока я рядом, никто не посмеет тебя тронуть.
— Ду, на самом деле я…
Он мягко коснулся её губ кончиками пальцев:
— Не продолжай, Джуно. Ничего не говори. Прошу тебя.
Он подарил ей крылья, а она собиралась вылететь из его неба.
Куда же она полетит? В GT? Весь рынок уже гудел, что Джуно прочат кресло вице-президента китайского филиала GT. Все сотрудники, ушедшие из MH после недавних перестановок, оказались там же, уведя у MH часть клиентов прямо на глазах. Теперь по офису упорно шептались, что всё это устроила она, и скоро сама уйдёт. Даже президент компании вызвал Ду и потребовал досконального расследования, но он прекрасно знал, в чём дело. Он верил ей даже когда нашёл письмо-рекомендацию для Зевса, написанное её рукой. Она просто не могла оставить Салли без будущего, рискнула ради неё, но этим же шагом поставила под удар собственную карьеру. Если руководство MH решит всерьёз копнуть, её путь будет сломан.
Ду вспомнил того мужчину, статного, с холодным и дерзким взглядом. Почему именно Зевс? Они уже пересекались, и тогда Ду впервые почувствовал себя побеждённым. Глубина расчёта и жесткость приёмов того человека были неоспоримы. Разве Джуно сможет тягаться с ним?
Она смотрела на Ду и чувствовала его тревогу, страх и растерянность.
Четыре года назад он стоял в дверях, уверенный и недосягаемый:
— Рай или ад — IBD станет тем, чем ты его сделаешь.
Два года назад он распахнул перед ней дверь и с облегчением улыбнулся:
— Добро пожаловать в рай.
А теперь перед ней стоял одинокий, постаревший Ду и тихо говорил:
— Ничего не говори. Я прошу тебя.
Он выбрал её среди сотен стажёров, гнал, как в аду, заставляя взрослеть быстрее, чем позволял возраст. Он создавал для неё все условия, требуя только усилий и упорства. Без него не было бы сегодняшней Джуно. Он очертил для неё границы и сам стал её щитом.
Ду — её начальник, наставник и друг.
Глаза её увлажнились, губы дрогнули, и она кивнула.
Ду шумно выдохнул. Она не смогла быть жестокой. Он и знал, что так и будет. Он знал её слабость и бил точно в сердце.
