За рулём сидела Цзян Цзюнь. Она вела машину медленно. Юань Шуай любовался забинтованной рукой, поднятой перед глазами.
— Вот техника дошла! Помнишь, я в школе большой палец на баскетболе сломал? Половину руки в гипсе закатали. — Он поцокал языком. — Эх, если бы тогда были такие лёгкие повязки, я бы ещё выше вырос.
Цзян Цзюнь метнула на него косой взгляд:
— Так ты ростом не вышел из-за гипса?
— Конечно! Представь, на тонкой шее целая каменная плита висит. Как тут вырасти? А то был бы под метр девяносто. А так… метр восемьдесят.
— Болтай дальше, — она фыркнула, не желая спорить, и притормозила у рынка.
— Зачем сюда? — удивился он, окинув взглядом ряды.
— Продам тебя как свинью. Сиди и смотри за машиной, — бросила она и скрылась среди прилавков.
Вечерний рынок шумел и пах кровью и перьями. Вскоре Юань Шуай, не выдержав, пошёл следом и встал рядом, заслоняя её левой рукой:
— Что тебе здесь нужно? В супермаркете купила бы всё цивильно.
Она ничего не ответила, а лишь подошла к торговке птицей и выбрала молочного голубя. Бабка быстро ощипала тушку:
— На суп, красавица? Давай порублю.
— Спасибо.
— А у парня-то рука в гипсе? Молодой ещё, но беречься надо. Голубиный бульон — лучшее средство от переломов.
— Вот как? — оживился Юань Шуай.
— Сначала нужно кровь разогнать. Кости варить рано. Девушка умная, видно. Наверняка купила тяньци или ангелики?
— Есть и тяньци, и ангелика. Хорошее сочетание?
— Самое то. Вот поите его неделю, и заживать будет быстрее обычного.
— Тогда я каждый день к вам за голубями. Вы уж выбирайте самых крепких, ладно?
— Что ты, что ты! Я тут на Хунцяо стою десятки лет. Клиентов у меня своих хватает.
Юань Шуай тихо наклонился к её уху:
— Так ты, выходит, великая Чан Цзин1, целительница?
Торговка засмеялась:
— Красавчики вы оба. Прямо семейная пара.
Юань Шуай тут же подхватил:
— А как догадались, что мы супруги?
— У вас лица одинаковые. Сразу видно, что муж и жена.
Когда они вернулись, то увидели, как по синему кузову их машины протянулась длинная царапина.
— Вот напасть, — Цзян Цзюнь недовольно наклонилась рассмотреть.
— Пустяки, — спокойно сказал он. — Всё равно в сервис ехать, перекрасят заодно. — И даже усмехнулся: — Смешной тип. Была бы смелость — ещё бы имя своё выцарапал.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Ясно же, кто.
— Кто? — её голос дрогнул от ярости.
— Да дурак какой-то.
Ночью он, вместо того чтобы жаловаться на боль, как предрекали врачи, сидел на кровати бодрый, в десятый раз заводя её:
— Ну что, малышка, спать идём?
— …
— Цзян Цзюнь, я скучаю, скучаю так, что глаз не сомкну!
— …
— Родная, ну давай, я спать пошёл!
Она так и не поняла: помог ли его «быстрый» курс из голубиного супа с лекарственными травами или он тайком уколол себе стимулятор, но усталости в нём не было ни капли. Он только и находил поводы дразнить её на всех возможных диалектах, пока она, запершись в кабинете, рылась в книгах по лечению переломов.
Цзян Цзюнь сперва нарочно не обращала на него внимания. Сам виноват. Успокоившись, она поняла, что даже если Ду и ударил его, значит, было за что. С его языком резче атомной бомбы, способным накрыть полсвета, да так, что даже пингвины на Южном полюсе захотят исчезнуть, он наверняка довёл Ду до белого каления. А вот что тот не рассчитал силы — обидно. Вспомнив перебинтованную руку Юань Шуая, она всё же сжалилась.
Юань Шуай, видя, что жена не разговаривает с ним, разыграл из себя страдальца. Он босиком приплёлся к ней, а лицо скорчил, словно у обиженной домохозяйки.
— Ты презираешь инвалидов.
— С каких пор ты инвалид?
— Рука-то сломана! — он поднял повязанную кисть, похожую теперь на лапу робота, и состроил жалкий вид.
Цзян Цзюнь едва сдержала смех:
— Вот если бы сломал по-настоящему, я б тебе вместо руки крюк приделала. Или кухонный нож прикрутила бы, во! Вот был бы вид, сразу бы никто не посмел на тебя замахнуться.
— Издеваешься над бедным калекой! — завопил он и театрально, прикрыв лицо рукой, убежал в спальню.
Он подождал там, остался без внимания, не выдержал и снова пришёл.
— В туалет хочу, — важно объявил он, опершись на косяк.
Цзян Цзюнь, не поднимая глаз, аккуратно складывала распечатанные рецепты и схемы питания для восстановления:
— Разрешаю. Ступай.
— У меня руки нет.
— Есть левая.
— Не привык. Левой могу только тебя за руку держать.
— Тогда ногой.
— Чжун Цзян Цзюнь! — процедил он сквозь зубы.
Она подняла перед ним листки:
— С сегодняшнего дня зови меня Великая Чан Цзин.
- Чан Цзин (大长今, Dà Chángjīn, Чан Гым) — китайское название южнокорейского исторического телесериала «Dae Jang Geum» («Дэ Чан Гым»), ставшего очень популярным в Китае в 2000-х. Главная героиня — женщина-врач и кулинар при дворе Чосон, символизирует мудрость и искусность в медицине и кулинарии. ↩︎
