Он прищурился.
— Серьёзно? Всё это время ты её добивался? Думаешь, она — чистая девочка? Смешно! Целыми днями крутится у семьи Инь, может, уже не одного ребёнка потеряла… А-а-а! — Цяо На зажала лицо руками, глядя на него с ужасом.
— Вон! — резко бросил он.
— Не так быстро, — с заплаканными глазами возразила она. — Ты обязан ответить за всё.
— Ответственность? Хорошо. Назови цену.
Она молчала, сверлила его взглядом, а потом наконец выдавила:
— Добейся, чтобы прокуратура сняла с меня обвинение.
— Разве ты не клялась, что не участвовала в делах отца? А я слышал, большая часть денег проходила именно через твои руки. За это дают не меньше десяти лет.
— Хватит болтовни. Я знаю, что ты можешь помочь. Убедишься, что опасность миновала, я избавлюсь от ребёнка.
— Ты уверена?
— Уверена. А потом поможешь мне с постоянным видом на жительство.
— Ты что, решила, будто я президент США? Думаешь, стоит мне щёлкнуть пальцами — и вот тебе грин-карта?
— Со временем я сделаю всё вместе с Инь Чжэ, — её улыбка вызвала у него холод по спине.
С той встречи его начали мучить бессонные ночи. Он просыпался в холодном поту, не смея даже взять трубку, когда звонила Цзян Цзюнь. Он знал, что она ждёт его слов, знал, что его молчание причиняет ей боль, но продолжал упорно прятаться. Что он мог теперь сказать? Что сделать? Она уже не та девчонка, которая бегала за ним и звала «брат Юань-Юань». Она выросла, полюбила другого, и больше не нуждалась ни в нём, ни в его поддержке. Ради любви к другому она была готова ранить его до крови. Ему оставалось лишь смотреть, как она всё дальше уходит от него, и запоминать её силуэт.
В полусне он иногда думал, если бы тогда признался ей, что любит, разве не сложилась бы судьба иначе?
Когда он снова встретил Цзян Цзюнь, та в растерянности показала ему пачку фотографий, сбивчиво рассказывая о прошлом Цяо На и всё время повторяя: «Прости меня».
Простить? За что? Ради собственного счастья с Инь Чжэ она была готова бросить соперницу за решётку.
Тогда ему захотелось открыть ей всё: столько лет он терпел, боролся, а в ответ — лишь одно «прости». Он сказал себе: «Хватит. Надо освободиться».
Надо сказать ей правду, что любит только её, что все беды с Цяо На — его вина, что никакого «старшего брата Юань-Юаня» больше нет. Пусть не любит, пусть ненавидит, лишь бы навсегда ушла из его жизни.
Но разве мог он отрезать её от сердца? Стоило ей обнять его, и он снова сдавался. Его слёзы падали ей на плечо, а она с горькой усмешкой сказала:
— Кто-то другой уже наказал меня за тебя.
И в тот миг он принял решение.
Он собственными глазами видел, как из операционной вынесли стеклянную колбу с окровавленным сгустком. Холодная мать, жестокий отец — никакой любви, лишь расчёт, никакой нежности, лишь сделка. Рождённому там уготованы только страдания. Он набрал номер и велел прокуратуре возобновить расследование дела Цяо На, после чего ушёл.
Конец. Всё окончено.
В другой палате лежала израненная Цзян Цзюнь. Всё, что она отдала ради любви, оказалось дешевле одной лживой фразы.
Он сидел рядом, прижимал её ладонь к лицу и шептал:
— Цзюнь-Цзюнь… — в голосе его звучала горечь, а слёзы скатывались меж пальцев.
…
Ха! Теперь ты поняла, насколько беспощаден твой «брат Юань-Юань»? Нет в мире идеальных мужчин.
