— За нами следят. Машина идёт по пятам.
— Пускай. Если хотят, пусть доедут хоть до Юйцюаньшань.
— Машину задержали, — доложил водитель.
Цзян Цзюнь открыла глаза и велела развернуть автомобиль к контрольно-пропускному пункту.
У своей машины Инь Чжэ стоял хмурый, рядом с ним сгрудились несколько солдат. Старший, заметив погоны на плечах Сяо Вана, вытянулся и отрапортовал:
— Этот товарищ утверждает, что с вами, но у него нет пропуска. Мы уже сообщили наверх.
— Нужен ему пропуск? — тихо спросил шофёр.
— Нет. Просто объясни бойцам, что вышло недоразумение. И предупреди: осторожнее, а то ещё революционных солдат по ошибке застрелят, — усмехнулась Цзян Цзюнь, но её взгляд, обращённый к Инь Чжэ, был ледяным.
Она подошла к нему ближе и тихо сказала:
— Это место не для тебя. Цяо На когда-то пыталась пройти сюда честным путём, и за это расплатилась телом и достоинством. Я предупреждала, всё, что с ней случилось, — её выбор. Ты хочешь доказать, что Юань Шуай подлец? А у тебя есть на это право? Лишь потому, что ты брат Ду, я скажу в последний раз: перестань крутить грязные мысли.
— А ты? — тихо, но зло спросил Инь Чжэ. — Что ты готова поставить на весы? Думаешь, он и вправду любит тебя? Если бы любил, то, зная о моей связи с Цяо На, разве стал бы возвращать её? Не смотри так. Он давно всё знал. У него с ней был договор, стоит ей разлучить нас, и он вытащит её из беды.
— Опять слова Цяо На? — Цзян Цзюнь рассмеялась насмешливо. — Она хоть призналась тебе, что я нарочно сблизилась с тобой, чтобы позлить Юань Шуая? Настоящая карьеристка — это я, я-то и мечтала взлететь на высокую ветку.
— Что ты несёшь? Ты не веришь мне?
— Конечно, нет. Ни единому твоему слову, — отрезала она. — Инь Чжэ, не заставляй меня жалеть о том, что мы когда-то были знакомы.
Он побагровел, хотел что-то возразить, но запнулся. Лишь спустя долгое молчание он выдавил:
— Я докажу тебе правду.
Цзян Цзюнь рассмеялась в голос:
— Отлично. Только сперва посоветуйся со своей феей, пусть в следующий раз придумывает убедительнее.
Для него Цяо На — родная кровь, а она в его глазах всего лишь мачеха. Хоть и вывернула душу ради него, стоило матери сказать слово, и Цзян Цзюнь становилась ведьмой. Вечно одно и то же: бывшая — это священная отметина, нынешняя — пустяк. Даже если все они теперь «бывшие», всегда найдётся та, что дороже других. К счастью, она успела остыть, иначе давно бы лежала в земле с надписью на камне: «Ушла, не найдя правды».
— Ду, если первого числа Инь Чжэ снова появится у меня на пути, я просто исчезну. — Она оборвала звонок, проигнорировала мертвенно-серое лицо Инь Чжэ, села в машину и уехала, оставив за собой облако пыли.
После ужина Цзян Цзюнь с Юань Шуаем гуляли по саду, выгуливая собак. Она ещё не успела рассказать о сегодняшнем дне, как он опередил её новостью: Жэнь Цзюнь с женой помирились и пригласили их в гости.
— Да ну? Разве они не подписали развод?
— Подписали-то подписали, только в суд не отнесли. Жэнь Цзюнь ещё в детстве знал, как девчонок на конфетку подкупить. Ублажить женщину — дело нехитрое. А если жена замужняя, да ещё с ребёнком, ну какое тут разводиться?
— А Цяо На?
— Так она вовсе не была беременной. К тому же её отец сам сдал все плёнки и фотографии. Больше бояться нечего.
— Вы, мужики, заслуживаете одного: кастрации. И пусть клеймо «развратник» на лбу горит. После этого вас можно гнать по улицам на позор.
— Эй, за что мне-то? Не надо всех под одну гребёнку, обидно же. — Он обнял её и, улыбаясь, добавил: — Я ведь образцовый супруг, мне за верность памятник ставить положено.
— Тебе? — она метнула на него лукавый взгляд. — У тебя поклонницы как град сыплются, куда ни пойдёшь — отскакивают и бьют по голове.
— Ревнуешь? — он наклонился и поцеловал её. — Ух, кисло-то как! Надо было к пельменям вечером уксуса не добавлять, всё равно вот кислое настроение досталось.
Она в ответ вцепилась ему в бок и прошептала у самого уха:
— Не только ревную, но и хочу тебя съесть.
